Видный нидерландский анархист Фердинанд Домела Ньювенхюйс (1846 - 1919) написал этот антимилитаристский текст к Парижскому международному революционному конгрессу 1900 г. Некоторые из приводимых в нем аргументов (к примеру, об экономической прибыльности сохранения мира или дарвинистский тезис о том, что на войне гибнут "лучшие" представители человеческого рода) сегодня выглядят, по меньшей мере, наивно. Но главный тезис старого анархиста по-прежнему актуален: "Война -- это нападение на нашу свободу, на все человечество; и мы, во имя цивилизации, защищаем человечество от пушек и ружей его угнетателей".

Милостивый государь,

Вы пишите мне о том, чтобы я высказался по случаю Северо-Американских Штатов с Англией "в интересах христианской последовательности и истинного мира", и выражаете надежду, "что народы скоро проснутся к единственному средству обеспечить международный мир". Я питаю ту же надежду. Питаю эту надежду потому, что ослепление, в котором в наше время находятся народы, восхваляющие патриотизм, воспитывающие свои молодые поколения в суеверии патриотизма и, между тем, не желающие неизбежных последствий патриотизма-войны, дошло, как мне кажется, до той последней степени, при которой достаточно самого простого, просящегося на язык каждого непредубежденного человека, рассуждения, для того, чтобы люди увидали то вопиющее противоречие, в котором они находятся.

Несколько слов о сутках, проведённых в кибуце Самар

Члены кибуца Самар вежливо отказываются от каких либо идеологических определений. Они не слишком заняты теорией и не вполне осведомлены о новых тенденциях в современном активистском дискурсе. Для них "коммунизм" -- это всё ещё что-то про Сталина, а "анархисты" -- это те, кем их самих называли, когда они взбунтовались против надоевших принципов кибуцного коллективизма.

Революция потрясла все классы и слои российской социальной жизни. Широкое волнение охватило все уровни российского общества, став результатом трех столетий угнетения царским режимом.

В ходе революционного взрыва это волнение стало той силой, которая сцементировала разнородные элементы в могучий единый фронт и уничтожила здание деспотизма за три дня – краткий революционный период, беспрецедентный за всю историю. 

Бунтари Красного Мая 68-го называли Сартра и Камю среди своих любимых авторов. "Камю, как никто другой, работал, чтобы развенчать нотаблей политики и их аппарат, и поэтому он стал так важен для молодежи, которая отвергла вербовку, дисциплину, и в конечном счете то, что он назвал цезаристским социализмом. Он умрет, не узнав майского бунта, который он приветствовал бы с энтузиазмом и судил бы сурово" [1], - писал в 1977 г. старый французский анархист Морис Жуайо. Сартр также полностью поддержал бунтарей 1968 г.

Написанная в 1925 г. статья отражает позицию Аргентинской региональной рабочей федерации (FORA) в ее полемике с традицией европейского революционного синдикализма.

Анархизм – не доктрина ученых и не лабораторное открытие, анархизм – это социальное движение угнетённых и эксплуатируемых против угнетёния и эксплуатации. С философами или без них, анархизм как революционное движение, призванное цементировать все общество на новых экономических, этических и политических основах, не исчезнет, по той простой причине, что он не был рождён магическими формулами того или иного мыслителя и не зародился в какой-нибудь библиотеке древних томов.

О том, как врезаются в мозги традиции, нормы и истины

Дискурсы, категории, стандарты: Господство в голове

Всемогущий рынок и  институционализированное господство (прежде всего, государство и легитимированные им институты) непосредственно видимы и ощутимы. Но это еще далеко не все виды господства, которым подвергаются люди. Однако другие формы господства труднее распознаваемы, поскольку они носят более скрытый характер. Они рядятся в одежды собственного мнения или вовсе неощутимы. Одним из таких замаскированных видов господства является управление мышлением, оценками и собственной идентичностью с помощью дискурсов, истолкований и ожиданий.

В 1888 году в Барселоне была основана газета "Тьерра и либертад" ("Земля и воля"). Начиналась она как еженедельник, но с течением времени изменила свою периодичность. Уже вскоре она стала ежедневной -- первой ежедневной газетой испанского анархизма. Издаваемая иногда подпольно, на протяжении минувших 125 лет она не прекращала распространять анархистские идеи.

Буржуазный нео-анархизм

Осмысленная дискуссия о значении анархистских идей для современных индустриальных обществ должна в первую очередь, во имя ясности, выявить различия между сегодняшним «нео-анархизмом» и классическим анархизмом Прудона, Бакунина, Кропоткина, Малатесты и их последователей. За редкими исключениями первый порождён посредственным и поверхностным характером идей, предоставленных современными теоретиками анархизма.

В среде людей, называющих себя "анархистами" на просторах бывшего "Советского Союза", нередко приходится слышать утверждения, будто темы женской эмансипации и равноправия никогда не имели ничего общего с с "классовым анархизмом", а активисты, которые этими темами занимаются, лишь изолируют анархистское движение от социальной борьбы трудящихся. Подобные утверждения делаются либо от незнания, либо по злому умыслу. О прямом и самом энергичном участии анархистских женских активисток в рабочем и социальном движении свидетельствует, в частности, эта историческая хронология.

“Предчувствию окончательного освобождения не опровергается тем, что на следующий день плен остается неизменным или даже ужесточается, или даже четким заявлением о том, что он никогда не прекратится. Все это может, наоборот, быть необходимыми предпосылками окончательного освобождения”

Франц Кафка

Кафка, тонко чувствовавший человек, выросший среди жерновов истории; еврей среди немцев и славян; вольнодумец среди иудеев и католиков; писатель и эмпирический социалист посреди дикого капитализма и просыпающегося класса угнетенных.

Петр Алексеевич Кропоткин не был "создателем" идейной доктрины анархистского коммунизма, но по праву считается одним из ее авторов. Его авторитет, как мыслителя, среди современников-анархистов (если не считать "индивидуалистов", явно выпадавших из "мэйнстрима" движения) был почти непререкаем. Как замечал в этой связи историк анархизма Макс Неттлау, идеи Кропоткина в те годы "редко осуждались, редко подвергались сомнению": "… многим мнения Кропоткина казались не подлежащими сомнению истинами, а другим представлялось нежелательным поднимать вопросы, чтобы не ослабить огромное влияние, которое оказывали личность, талант и преданность его своему делу" (1).

В статье, написанной анархо-синдикалистом из Франции, анализируется ход дискуссии на тему об однополых браках во французском анархистском движении. Автор приходит к выводу, что бороться против дискриминации людей по признаку сексуальной ориентации и против традиционно-клерикальных ценностей необходимо, но при этом важно не забывать об иных формах дискриминации, прежде всего - социально-экономических.

Египетское общество пытается сопротивляться режиму, который восторжествовал в результате "революции", свергнувшей диктатора Мубарака – правительству клерикал-фашистского движения "Братьев-мусульман". Увы: борьба против итогов псевдореволюции происходит под флагом ее защиты. За ее наследство разгорелась нешуточная драка между правящими исламистами и оппозиционными либералами. На стороне последних все более активно выступают молодежные группировки, нередко объявляющие себя "анархистскими" или воспринимаемые как таковые.

В январе 1922 г. в бюро Административной комиссии Свободного рабочего союза Германии (ФАУД; анархо-синдикалистского профобъединения) в Берлине появились двое русских анархистов – Марк Мрачный и Григорий Максимов. Как вспоминал позднее в своих мемуарах немецкий анархо-синдикалист и будущий секретарь Международной ассоциации трудящихся (МАТ; анархо-синдикалистского Интернационала) Рудольф Роккер, приехавшие рассказали главе комиссии ФАУД Фрицу Катеру, что они прибыли из порта Штеттин, куда приплыли из России на корабле вместе с другими ведущими российскими анархистами. (1)

На основе ряда опубликованных материалов, раскрывающих взгляд П.А. Кропоткина на события Гражданской войны в России, можно сделать вывод о том, что, по крайней мере, в 1920 г. он уделял серьёзное внимание планам деятельности по развитию анархистского движения, в том числе - перспективам борьбы с большевистской диктатурой. Так, в письме, написанном к А. Шапиро в это время, он говорил о необходимости "выработки анархического идеала" - позитивной программы анархизма применительно к условиям современной России.

После 30 лет панка, попа и анархистского активизма британская музыкальная группа "Чамбавамба" объявила о самороспуске.

Когда люди, которые годами или даже десятилетиями радовали, воодушевляли, внушали  бодрость или давали радость своей работой, однажды просто перестают это делать, – это всегда грустно.

Во многом именно с распространением в международной левацкой среде идей «новых левых» связано то, что современный анархизм в мире крайне маргинализирован. Как уже отмечалось в первой части данного текста, связано это, конечно, не только с «новыми левыми», но и с общей ситуаций, в которой оказалось человечество после Второй мировой войны: радикальные левые были давно разгромлены, а надежды на новый революционный подъем не оправдались. Точнее, подъем было наметился, однако оказался быстро задавлен «кнутом и пряником»: репрессии против недовольных сопровождались ростом социальных расходов, у многих людей все более расширялся список того, что они «могли потерять».