Борьба за частичные требования как

«гимнастика революции»

1. Аргумент против

О № 2 БЮЛЛЕТЕНЯ «НОВОЕ РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ»

 Мы получили второй номер бюллетеня, поэтому хочу высказать свое мнение по его содержанию. Прежде всего, о борьбе румынских шахтеров. Это классический пример профессионального бунта. Если события в Албании были классическим примером бунта трудящихся и мелкобуржуазной массы, то в Румынии произошел бунт представителей одной профессии. Бунт - действо мелкобуржуазное, а не пролетарское, поэтому каким бы решительным он ни был, результат его заранее известен: в лучшем случае происходит смена правящих элит. Дойди в январе шахтеры до Бухареста, возможно, президента и правительство пришлось бы поменять, но не более. «У рядовых шахтеров остался горький привкус украденной победы». А что для них было бы неукраденной победой? Если бы не закрыли ни одной шахты и повысили зарплату на 100%? Может, для шахтеров это и победа, но это не победа для пролетариата. Оставаясь в рамках привычных тред-юнионистских требований - сохранения рабочих мест, повышения зарплаты -, рабочие тем самым способствуют сохранению капитализма, а в настоящий момент с такими требованиями можно только соучаствовать вместе с буржуазией в разрушении общества и природы.

Да, шахтеры проявляют радикальность и решительность (и не только румынские), но ведь все это внутри системы, не выходя за ее пределы. Это решимость мелкобуржуазная, а не революционно-пролетарская. Дело ведь не только в том, чтобы сами рабочие на общих собраниях принимали решения по всем вопросам, нужно еще, чтобы эти решения были верными, тогда будет соответствие между формой и содержанием. Я думаю, что решение идти на Бухарест принимали сами рабочие, но что толку от таких решений снизу! Это решение людей отчаявшихся и, в общем-то, не знающих, что делать, как изменить свою жизнь к лучшему. Так что и рыночному произволу шахтеры не сопротивлялись, они сопротивлялись понижению цены своей рабочей силы, а значит оставались в рамках рынка, по существу соглашаясь с ним, с его существованием. В общем, материал о событиях в Румынии, даже со знаком вопроса, вряд ли стоило помещать на первой странице.

Вообще, весь опыт борьбы и самоуправления рабочих на отдельных предприятиях в различных странах сам по себе интересен, но это опыт, как правило, борьбы за сохранение отдельного предприятия; систему эта борьба не имеет в виду, это борьба в рамках капитализма. На том же «ЛИПе» рабочие производили часы для продажи, производили товар, значит, в целом ничего не изменилось. Конечно, требовать, чтобы одно предприятие опрокинуло капитализм, смешно, но это значит, что разрозненные захваты предприятий ничего не дают. Захват тогда перерастает в революцию, когда с самого начала имеется в виду, что он осуществляется не для сохранения отдельного предприятия, а для ликвидации капитализма; но тогда это должно быть массовым явлением и предполагает наличие определенного уровня самоорганизации пролетариата.

Любое изолированное захваченное рабочими предприятие выдыхается. Ему еще можно было бы какое-то время продержаться в «гордом одиночестве», если бы сами рабочие занялись организацией производства... А так, без взаимодействия с рабочими организациями, которых почти нет, ситуация неизбежно ухудшится, все это рассосется без большого ущерба для властей.

Возвращаясь опять к заголовку «Сделаем как в Румынии?», хочу упомянуть еще об одной стороне проблемы. Подача какого-то конкретного опыта в смысле «сделаем как они» где-то соответствует определенным ожиданиям рабочих, их привычке делать, думать, жить по шаблону. Вот где-то кто-то сделает или уже сделал, а нам остается скопировать.  По-моему, лучше и правильней настаивать на том, что новое только предстоит создать, нет опыта пролетарской революции, поэтому вообще всем, каждому предстоит делать новое в той или иной области жизни, или вообще менять жизнь...

Г.МИНАКОВ (Ростов-на-Дону)

Быв. Рабочий комитет з-да «Россельмаш»

2. Аргумент за

ЧАСТИЧНАЯ БОРЬБА КАК «ГИМНАСТИКА РЕВОЛЮЦИИ»

Печатая материал о румынских шахтерах в №2 бюллетеня, мы были далеки от какой-либо идеализации их выступления. Мы знали, что их «лидер» Мирон Косма связан с фашистами, что у шахтеров не было никакой конструктивной программы, что даже отстранение ими нынешнего правительства Румынии ничего не изменило бы. Все это так. Возможно, с учетом этого информацию, действительно, не стоило давать на первой полосе. Но для нас было важно другое. Как говорил Бертольд Брехт, кто борется - может проиграть, кто не борется - тот уже проиграл. Пусть шахтеры все делали и сделали «не так», неправильно, пусть это был всего лишь стихийный бунт - но по сравнению с нашей российской пассивностью, мертвым, покорным, унижающим человеческое достоинство терпением даже простой спонтанный бунт выглядит как порыв свежего ветра. Публикуя заметку о румынских шахтерах, мы стремились не столько показать людям пример, «как» следует действовать, сколько вообще убедить их, что действовать нужно. Даже для того, чтобы добиться осуществления, казалось бы, самых элементарных требований, отнюдь не порывающих с логикой капитализма.

Вряд ли можно согласиться с мнением, что всегда и везде «бунт - действо мелкобуржуазное, а не пролетарское». В истории рабочего движения стихийные бунты были как раз первой формой самостоятельной, еще неосознанной борьбы пролетариата, начальной фазой рабочего движения. А в Румынии, Албании, как и в бывшем «СССР», рабочее движение было отброшено почти до того же самого уровня, на котором оно находилось 100-140 лет назад. Поэтому не стоит удивляться, что оно принимает такую  неразвитую форму и осуждать его за это. В такой неразвитости - не вина, а беда рабочих. Лучше подумать над тем, как можно преодолеть эту слабость.

(Оговоримся сразу, что мы ведем здесь речь не о всяком бунте, а лишь о социальном, к тому же хотя бы с отдельными элементами самоорганизации и коллективного принятия решений. Так было в некоторых городах Южной Албании, где вооруженный народ выдвинул экономические требования, а решения принимались собраниями граждан. Разумеется, мы не имеем в виду националистический бунт или выступление масс, переведенное в русло националистических погромов, как это имело место в Индонезии).

Здесь мы подходим, пожалуй, к самому главному вопросу, который возник у нас после прочтения письма Г.Минакова. Он, по существу, критикует всякие частичные экономические требования трудящихся: «Оставаясь в рамках привычных тред-юнионистских требований - сохранения рабочих мест, повышения зарплаты -, рабочие тем самым способствуют сохранению капитализма, а в настоящий момент с такими требованиями можно только соучаствовать вместе с буржуазией в разрушении общества и природы». Стремление к тому, чтобы как можно скорее произошла социальная революция, мы можно только приветствовать. Но здесь возникает проблема: ведь эту революцию могут сделать только сами рабочие, сознательно ведущие борьбу за новое общество. Однако само это сознание не падает с неба в считанные часы. Его нельзя насадить, привить, «внести», нельзя заставить рабочих просто «поверить» в самоуправление. Они должны сами придти к этому, через собственный опыт, через попытки и ошибки, через повседневное сопротивление вполне конкретным мерам капитала, через борьбу за частичные и, казалось бы, такие незначительные требования. Эта повседневная, упорная, вязкая борьба - лучший «университет социализма», подлинная «революционная гимнастика». Только в ходе ее могут вновь развиться систематически уничтожаемые капитализмом навыки взаимопомощи и солидарности между людьми, осознавшими свою общность, свое товарищество, свою силу. Разумеется, только в том случае, если эта борьба будет вестись самоуправляемо, без контроля со стороны бюрократических партийных или профсоюзных структур. Параллельно с этим необходимо пропагандировать нормы и ценности вольного (безгосударственного) коммунизма. Социалистическое движение - вопрос самоорганизации и культуры, то и другое может идти только параллельно!

Вот почему мы полагаем, что в настоящее время важны, в первую очередь, даже не столько сами требования (многое ли мы можем сделать при наших скромных силах и почти всеобщей пассивности), а то, чтобы борьба за них велась самоорганизованно и самоуправляемо, на чисто классовой, независимой основе. Да и не стоит преуменьшать взрывного значения частичных экономических требований. Помешать закрывать «нерентабельные» предприятия или добиваться повышения зарплаты в условиях неолиберализма означает сорвать неолиберальную программу перестройки экономики, которая резко ухудшает жизнь трудящихся, разрушает их права и завоевания. Наконец, добиваясь сохранения рабочих мест, люди во многих случаях отстаивают свое элементарное право на жизнь, противопоставляя его требованиям и логике капиталистической прибыли, требующей закрыть «убыточный» объект. Они отказываются умирать, принося свою жизнь в жертву капиталистической логике «расти или умри», принципу получения прибыли любой ценой и уничтожения природы. Тем самым, они фактически выступают против него. Что в этом «мелкобуржуазного» или «капиталистического»?

Мы всецело согласны с постановкой вопроса Г.Минаковым  по существу: частичными требованиями не устранишь капитализм и, оставаясь в их рамках, в перспективе не добьешься ничего. Но нам кажется, что если борьба за них сопровождается самоорганизацией трудящегося класса, то она может стать «азбукой революции».

Характерно, что в своей практической деятельности рабочий комитет «Ростсельмаша» это прекрасно сознает. Когда он добивался сохранения предприятия и установления рабочего контроля, препятствовал вывозу оборудования с этого, отдельно взятого завода - это были частичные, экономические требования, не ставящие сами по себе под вопрос существование индустриально-капиталистической системы. И дело даже не только в том, что речь шла об одном конкретном заводе. Даже если предположить, что рабочим удалось взять в свои руки все крупное индустриальное производство страны, изменить отношения на производстве, не меняя самих производительных сил, самой формы организации производства и не социализировав потребления - разве это было бы разрывом с капитализмом? Зачем рабочим гигантские комплексы, созданные не для удовлетворения потребностей конкретных людей, а с целью извлечения прибыли, для военных нужд и т.д.? Как можно организовать самоуправление в условиях сохранения фабричного деспотизма и индустриальной формы разделения труда? Как может рабочий, выполняющий только узкие и закрепленные за ним операции на конвейерном гиганте понять и осознать, зачем работает его предприятие в целом? Значит, недостаточно сломать «надстройку» капитализма и изменить форму присвоения. Надо сломать саму матрицу капиталистического индустриализма с его гигантоманией и отрывом производства от реальных нужд людей и потребностей природы!

Вот почему социальная революция - комплексный, всесторонний и цельный процесс. Он начинается с самоорганизации в ходе сопротивления государству и капиталу по совершенно конкретным поводам и только на этой почве способен приобрести всесокрушающую и неудержимую силу.

Да, мы приветствуем захват рабочими своих предприятий, даже если, как на заводе «ЛИП» или в Ясногорске речь идет об изолированных заводах. Мы понимаем, что такие объекты еще не вырываются из тесных объятий индустриально-капиталистического общества, что они продолжают производить товар и работать на рынок. Но мы видим в этих захватах важный опыт самоорганизации и практического самоуправления. Это не «путь» в том смысле, что возможна социальная революция посредством простого механического расширения количества предприятий, управляемых рабочими в условиях капитализма. Мы не верим, подобно «рыночным социалистам» в спасительность «рабочей собственности» и «рабочих производственных кооперативов» типа испанского Мондрагона. Но и захват отдельного предприятия может - в случае, если управление им организуется на неиерархической, ассамблеарной основе - стать важным моментом «революционной гимнастики», накопления опыта классовой борьбы. Прежде всего, работники понимают, что это возможно, что они могут сами управлять производством, хотя бы в небольших масштабах. Кроме того, они могут обнаружить, что изолированного «островка» недостаточно, что то же самое необходимо сделать в масштабах всего общества в целом, иначе их «островок» в перспективе обречен.

Вот как оценивают такие движения наши испанские товарищи из анархо-синдикалистского рабочего союза CNT:  «Мы отвергаем кооперативизм, динамика которого ведет к интеграции в капиталистическое общество посредством создания новых предпринимателей. Производственные и потребительские коллективы, которые могут быть созданы в настоящее время, не могут быть определены как прямое и абсолютное средство освобождения трудящихся. Они могут служить лишь косвенным средством для решения наших проблем потребления и. с другой стороны, претворять на практике некоторый опыт, в котором демонстрируется способность трудящихся на самоорганизацию, без всяких посредников, торговцев, спекулянтов и т.д.». Если предприятия обанкротились и им угрожает закрытие, CNT допускает возможность их конфискации, но только с тем, чтобы они основывались на полном самоуправлении, без какого-либо вмешательства со стороны государства и при финансировании их восстановления из общественных средств.

Надо ли пропагандировать «чужой» опыт (по принципу «сделаем как...») или же целесообразней «настаивать на том, что новое только предстоит создать», что «нет опыта пролетарской революции?». Здесь опять-таки Г.Минаков прав по глубинному существу дела. Действительно, опыта победившей социальной революции до сих пор не было; правда и то, что очень многое, почти все придется делать по-новому, менять сам способ жизнедеятельности человека. Все это так. Но в условиях сегодняшней пассивности, покорности и нерешительности большинства трудящихся, их почти повсеместного неверия в свои собственные силы нам кажется крайне важным доказать людям, что бороться можно, что возможно добиться успеха, что необходима решительность, иначе все погибнет. Опыт мирового рабочего движения - это сокровищница методов и форм действий, это знание об ошибках, которые были совершены в прошлом и которые нельзя повторять и т.д. «Сделаем как» не означает «скопируем». Это значит: «будем бороться, как боролись наши предшественники», в чем-то учась у них, в чем-то извлекая уроки из их ошибок и отступлений. Нет готового здания будущего, но нам сегодня собирать именно те камни, из которых мы завтра построим его.

(Московская организация КРАС) 

(Бюллетень «Новое рабочее движение». №3. 1999)