БУРЯ НА СЕРЕБРЯНОЙ РЕКЕ 

«Ла-Плата» - «страна Серебряной реки». Так с давних пор называют Аргентину. Это раскинувшийся между Атлантикой и Андами край плодородных земель, развитого скотоводства, богатых запасов полезных ископаемых и знаменитых революционных традиций рабочего движения. Некогда страна процветала. Жадность и тирания власть имущих отбросила ее назад. Неолиберальный этап капитализма нанес Аргентине последний удар.

Кризис нарастает

Пришедшее к власти в 1999 г. «левое» правительство президента Ф. Де ла Руа шло на все, чтобы выполнить требования МВФ. В прошлом году оно провозгласило новый план «жесткой экономии», чтобы выплатить государственный внешний долг в 150 миллиардов доларов.  Подлежали сокращению зарплаты всех работников государственного сектора, получающих больше 300 долларов в год. Последовавшая за этим волна стачек напугала капиталистов, и план был изменен: сокращения коснутся только тех, кто получает более 1000 долларов в год. Буржуазия в массовом порядке переводила деньги из страны (только за июль 2001 г. исчезло более 70% вкладов). Несмотря на то, что на Аргентину приходится более 20% капиталовложений в «развивающиеся» страны), страна оказалась на грани банкротства. Общий внешний долг государства и частного сектора составляет 220 миллиардов долларов! На фоне обвала еще более разительна систематическая и гигантская коррупция, в которую замешаны почти все политические группировки и ветви власти - сверху донизу.

Газета «Организасьон обрера» (орган анархистской рабочей федерации ФОРА - аргентинской секции М.А.Т.) приводит официальные, явно заниженные данные. Согласно им, в стране насчитывается 300 тысяч «новых бедных». 250 тысяч детей в возрасте до 5 лет страдают от систематического недоедания, 38 из них умирают каждый день. Фактически же к концу года было 4 миллиона безработных и 14 миллионов бедняков (40% населения). Каждый день умирало более 50 детей в возрасте до 1 года.. И все это происходит в очень богатой стране, производящей продовольствие!  

Движение безработных трудящихся  

Положение нищающих день ото дня трудящихся становилось все более безнадежным. Еще в 80-х гг. страну еще сотрясали волны стачек. Но неолибералы закрыли заводы. Дым заводов все чаще сменялся дымом баррикад, преграждающих дороги. Безработные (в настоящее время их численность достигает 17% трудоспособного населения страны) не имеют даже минимальных средств к существованию. В 90-х гг. разгромы продовольственных магазинов и перегораживание дорог стали преобладающей формой социального протеста.  Многие из безработных пытались самоорганизоваться помимо всяких политических партий. Так возникло «Движение безработных трудящихся» (MTD). Некоторые из групп MTD связаны реформистским «оппозиционным» профсоюзом CTA или с маоистским течением CCC, которые помогают им материально и юридически. Некоторые же группы - совершенно независимы.

Пикеты с перегораживанием дорог в самых различных частях страны приобрели массовый и всеобщий характер. Только за первые 7 месяцев 2001 г. произошло 638 блокад. . В июне 2001 г. В июне «Союз безработных трудящихся» (UTD) перекрыл шоссе №34 у города Москони в провинции Сальта. Люди требовали работы, но правительство в ответ прислало сотни жандармов. В день проведения национальной ассамблеи всех пикетчиков региона жандармерия напала на демонстрантов и очистила от них шоссе. 2 человека (Карлос Сантильян и Хосе Оскар Барриос) были убиты, 50 ранены. Обычно власти и пресса в таких случаях пытаются возложить гибель людей на манифестантов. Но на сей раз убийства, произведенные жандармами, были засняты на пленку.

В ноябре 2000 г. безработные уже перекрывали шоссе №34 у города Тартагаль. Тогда полиция убила Анибаля Верона. В ответ безработные разгромили полицейские комиссариаты.

Характерно, что все это произошло в провинции Сальта - второй по запасам нефти и газа, которые доставляют баснословные прибыли компании «ЯПФ Репсоль», но ничего не дают народу. После столкновений Север провинции был оккупирован военными. Но люди продолжают организовываться и сопротивляться.

31 июля 2001 г. реформистские профсоюзы, чтобы не упустить движение из-под контроля, организовали «общенациональный день протеста», одновременно перегородив 145 дорог. Общее число блокад с 1997 г. превысило 1600.

Государство отвечало на подъем социального движения репрессиями. За 10 лет более 3 тысяч трудящихся были отданы под суд за участие в различных протестах. Власти судили людей, требующих еды перед супермаркетами: их обвиняли в «вымогательстве»! Против безработных, блокирующих дороги, правительство пускало в ход обвинение в «бунте», пытаясь преподать урок всем, кто хотел бы восстать против нищеты и безработицы.

Межпрофессиональное общество сопротивления ФОРА поддерживает контакты с некоторыми из групп движения безработных - теми, которые работают на неиерархической основе общих собраний и независимы от политических партий. ФОРА оказывает им посильную солидарную помощь.     

Пикетчики и лидеры

Оппозиционные политики, пытающиеся использовать движение,  вступили в переговоры с правительственными чиновниками в поисках того, что они именовали «конструктивным диалогом». Но, как справедливо замечала «Организасьон обрера», «пикеты происходят не по воле политических руководителей», а «от отчаяния людей; это неизбежный ответ на насилие со стороны государства: безработица и вместе с нею бедность побили все исторические рекорды» 

«Волна пикетов достигла точки, когда она стала вызывать страх среди тех, кто был уверен в собственной безопасности посреди всеобщей несправедливости. «Это дело не уладить без чрезвычайного положения», - заявляли в финансовых кругах. Председатель «Сельского общества» (помещичьего) Крото требовал от властей обеспечить защиту со стороны полиции и жандармерии, чтобы «соображения ложных прав человека не отдали нас на произвол правонарушителей». Ответ не замедлил себя ждать: уголовное преследование трудящихся и «лидеров» и в качестве альтернативы - массовые аресты перед лицом растущей армии безработных, пытающихся выразить свое возмущение с помощью блокады дорог».

«Однако выступления продолжаются, и блокады дорог распространяются на всю территорию страны, - замечала осенью «Организасьон обрера». - Но профессиональные политики, не теряя времени, попытались влезть в эту борьбу, чтобы руководить ею и использовать в качестве воды на свою мельницу. Так, после первого конгресса (MTD) в Матансе труднее всего пришлось тем организациям, которые не получали помощи от аппаратов CCC и CTA». Бюрократы «подвергали нападкам любого участника пикетов, который не подчинялся их контролю», «обвиняя стихийные выступления в том, что они находятся на службе у чуждых интересов». Они заявляли, что «все, кто не прислушивается к их советам, - враги безработных». Опирающиеся на бюрократов политики, пишет газета, пытаются искать общий язык «с политиками, управляющими голодом и смертью», а для тех, кто не желает вести переговоры в духе CCC и CTA, уготованы судебные процессы. Неудивительно, что во втором конгрессе MTD не приняли участие многие местные «Движения безработных трудящихся», особенно с Юга страны. Они понимали, что собрание созвано «лидерами», которые хотели всего лишь укрепить свои позиции. На съезде была сформирована очередная политическая коалиция «Национальный фронт против бедности» с участием CTA, компартии, «Социального полюса» и партии ARI.

«Борьба пикетчиков началась на улицах и должна развиваться на улицах, без политических флажков и демагогов, стремящихся захватить власть, с участием людей, которые продолжают ее, как в Сальте и Неукене», - подчеркивала «Организасьон обрера».

Юбилей ФОРА 

В условиях общего социального кризиса анархисты делали все, чтобы активизировать свою работу среди масс трудящихся. Аргентинская региональная рабочая федерация ФОРА отмечала в 2001 г. столетие со дня своего основания. За эти 100 лет она провела, вероятно, больше всеобщих и частичных забастовок, чем какой-либо иной рабочий союз за всю историю движения трудящихся. Сломленная десятилетиями непрекращающихся репрессий, ФОРА представляет собой сегодня сравнительно небольшую организацию. Но она не отказывается ни от своей тактики прямого действия (самоуправления в борьбе), ни от своей цели - анархистского коммунизма. «Куда ведет наш путь? - спрашивала в мае 2001 г. газета «Организасьон обрера», и сама давала ответ: - К обществу, состоящему из децентрализованных, самообеспечивающихся, объединенных в федерацию по доброй воле коммун и к организации производства, при которой люди трудятся недалеко от дома, сами отвечают за свою организацию и самоуправление, за управление своими школами, больницами, свою социальную и экономическую безопасность. Туда, где человек вновь обретет свое собственное, личное лицо - качество, утерянное в массовом обществе. Где возникнет новое чувство жизни. Где утвердится новая система ценностей...».

В январе, марте и 1 мая 2001 г. ФОРА провела акции в центре Буэнос-Айреса, на площади Онсе. Культурные и просветительные мероприятия по случаю столетнего юбилея старейшей из существующих анархистских рабочих организаций мира растянулись на весь май. В течении всего месяца в здании размещалась выставка художественных произведение и работали курсы экологического растениеводства.

26 августа возникла новая секция ФОРА на Юге страны. Трудящиеся из Эскеля и Чолилы организовали «Межпрофесиональное общество сопротивления Андского округа» и провозгласили своей целью анархистский коммунизм.

«В новом столетии, - писала «Организасьон обрера», - ФОРА твердо продолжает свой путь, с теми же самыми идеалами, с равенством в качестве цели и солидарностью в качестве инструмента по пути к Свободе».  

Буря разразилась 

Социальный взрыв, который исподволь надвигался в течении всего года, наконец, произошел с наступлением жаркого и душного лета. В начале декабря 2001 г. предприниматели, финансисты, профбоссы и оппозиционные круги из национал-реформистской партии перонистов распустили служи о предстоящей девальвации аргентинской валюты - песо. Началась паника, со счетов в банках были сняты миллиарды долларов. На финансовом кризисе неплохо нажились крупные концерны. В попытке остановит утечку денежных средств правительство и министр экономики Д.Кавальо попытались приостановить все сделки с наличностью: со счетов нельзя было снять больше 250 песо (или долларов) в неделю. От этого больше всего пострадали, разумеется, не богачи, которые обычно не расплачиваются наличностью, а простые люди. Перед банками выросли гигантские очереди, пенсионеры не могли получить свои пенсии, рабочие - зарплату. Терпение людей было на исходе.

Воспользовавшись всеобщим недовольством, перонистская оппозиция задумала переворот с помощью профбоссов. Через своих местных активистов они осуществили первые нападения на супермаркеты, откуда возмущенные люди просто выносили товары, которые они не могли купить. Но, как быстро выяснилось, бюрократы играли с огнем. Протесты немедленно вышли из-под контроля оппозиции и в течении 2 дней распространились на всю страну. Они превратились во всенародное движение по экспроприации продуктов питания и товаров первой необходимости.

Все началось с серии изолированных экспроприаций в супермаркетах провинций Буэнос-Айрес и Энтре-Риос, а затем по всей стране. Из магазинов забирали все - от продуктов до электротоваров. Некоторые люди были обнажены до пояса. В Аргентине это означает: «Мою рубашку украла буржуазия». 19 декабря полиция начала разгонять людей, громивших супермаркеты, некоторые из торговых фирм стали раздавать бесплатно коробки с едой по 5 долларов. Но было уже поздно. Ситуация становилась все более напряженной, и в 11 вечера президент Де ла Руа ввел по всей стране осадное положение, вокруг резиденции правительства и Конгресса были размещены усиленные отряды полиции. В десятках кварталах Буэнос-Айреса начал раздаваться грохот пустых кастрюль и крики: «Мы хотим есть!». На улицы вышли не только бедняки, но и население кварталов, где обитает «средний класс». Люди стихийно собирались на улицах, из домов выходили мужчины и женщины с детьми, молодежь и старики. И все так же стихийно они двинулись к центру - Площади Конгресса и Майской площади.

«Революция пустых кастрюль» 

Аргентинское население, годами обреченное на нищету, впервые освободилось из-под контроля традиционных вождей и политиков, стихийно собиралось по сигналу кастрюль, по призывам, передаваемым из уст в уста, по телефонным звонкам, по решениям уличных собраний. Некоторые выходили на улицы, узнав о происходящем из передач радио и телевидения. Никто не отдавал никакого приказа, все было чистейшей самоорганизацией, приобретавшей эффект снежного кома. «Осадное положение» полетело ко всем чертям. «Засуньте его себе в задницу!» - кричали демонстранты. Все начиналось сравнительно мирно под грохот кастрюль и звуки гудков, а закончилось в 3 часа утра клубами слезоточивого газа и свистом резиновых пуль, разрушениями, сотнями арестов и отставкой министра экономики Кавальо - главного «архитектора» неолиберальных реформ на протяжении последних двух десятилетий.

На следующее утро Майская площадь вновь заполнилась людьми. Демонстрация снова началась мирно, под гром кастрюль, в рядах манифестантов шли также старики и дети. Снова последовали репрессии. Все политические партии, включая представителей «левой» оппозиции - троцкистов, сталинистов и иже с ними - встречались с презрением. Не было видно никаких партийных флагов, плакатов или лозунгов. В официальных заявлениях троцкистские и сталинистские партии осудили столкновения с полицией и причинение разрушений, только отдельные их члены приняли участие в событиях, захваченные общей волной вопреки воле партбоссов. Можно было заметить участие различных непартийных организованных групп, а также значительного числа анархистов. То, что политика дискредитировала себя, было очевидно. Гнев собравшихся на Майской площади направлялся и против профсоюзных вождей, предпринимателей и банков, всех политиков, как правительственных, так и оппозиционных, против репрессивного аппарата. В середине дня президент Де ла Руа распорядился «очистить площадь». Полицейские обрушились на людей, хватали их, избивали, волокли за волосы. В течении всего вечера люди на площади отбивались от озверевших «стражей порядка». Они построили баррикады и перекрыли подход полиции. Тем временем, в центре площади полицейские расправлялись с еженедельным пикетом «Матерей Майской площади» (родственников пропавших без вести в годы правления военной хунты) и пацифистских групп. К 6 часам вечера центр столицы разделился надвое: район между Улицей 9 июля и Майской площадью удерживался полицией, а территория между улицей и зданием Конгресса была занята забаррикадировавшимися толпами. На улице 9 июля шли настоящие бои в дыму баррикад, клубах слезоточивого газа, под рокот мотоциклов, которые вызывающе проскакивали под самым носом у полиции, все прибывавшей и прибывавшей на грузовиках и БТРах. Несмотря ни на что, люди отказывались покинуть улицы, Майская площадь была полностью окружена. Стало известно, что от полицейских пуль уже погибли 7 молодых людей. Люди с балконов лили ведра воды и швыряли лимоны, чтобы помочь замаскированным бунтарям, отбивавшимся от меитов палками и камнями. Царила атмосфера товарищества и солидарности. В конце концов силы «порядка» завладели самым центром города, но так и не справились с демонстрантами, которые продолжали разрушать и поджигать ненавистные символы капиталистической системы - банки, государственные учреждения, полицейские бюро и участки, здания страховых и пенсионных компаний, торговые фирмы, офис электрокомпании, «Мак-Дональдс», музыкальный супермаркет «Музимундо» и т.д. Улицы Мая и Корреньтес пылали. Наконец, в 7.30 вечера президент Де ла Руа объявил о своей отставке, но столкновения в центре и экспроприация из универмагов продолжались до наступления ночи.

В результате бунта и уличных боев 19-20 декабря погибло 30 человек, сотни раненых, 3200 арестованных и подвергшихся полицейским пыткам, более 200 экспроприированных супермаркетов, общий убыток тех, кто виновен в страданиях и нищете народа, превысил 1 миллиард долларов!!!           

Борьба продолжается 

По мере того, как по стране распространялись сообщения о том, что творится в столице и столичном округе, разгромы магазинов и бунты захватывали и провинцию. Полиция, как и в Буэнос-Айресе, отвечала репрессиями. Когда в разгар событий в центр столицы пытались пробиться новые тысячи манифестантов, профсоюзы объявили «всеобщую забастовку» - но сделано это было не для того, чтобы поддержать революцию, а чтобы остановить транспорт с новыми демонстрантами!

Перонистские вожди решили уже было, что одержали победу, в очередной раз одурачив народ. Они избрали нового президента - насквозь коррумпированного Родригеса Саа и успокоились. И совершенно напрасно. 28 декабря произошел новый взрыв народного гнева. Увидев, что новые власти ничего не собираются менять и дело пахнет очередными «жесткими и непопулярными мерами», люди снова вышли на улицы под грохот пустых кастрюль.

Вечером того дня на железнодорожной станции Онсе в столичном округе было подожжено несколько составов, люди забросали камнями полицию и государственные учреждения. Транспорт не работал из-за «дикой стачки», не санкционированной профсоюзами. Люди были возмущены тем, что они не могут ехать и требовали вернуть им стоимость билетов. Тут же разнеслись сообщения, что президент назначил на министерские посты известных коррупционеров и воров. Снова загремели кастрюли, и демонстранты осадили Конгресс и правительственный дворец Каса Росада. Марш был и на сей раз самоорганизованным, не было никаких партийных знамен и плакатов. В нем вновь участвовало множество анархистов. Хотя главный обвиняемый в коррупции подал в отставку, ночь принесла новые десятки раненых и арестованных. Демонстранты ворвались в восточное крыло Конгресса и подожгли его, вся мебель была выброшена наружу и немедленно сожжена. Не лучше пришлось и полицейским: десяток из них получил ранения, когда в «стражей порядка» полетели камни, палки, все, что попадалось под руку. Убитых на сей раз не было, но на следующий день бывший полицейский застрелил в баре трех молодых людей и чуть не был растерзан соседями.

В панике президент Родригес Саа созвал представителей всех политических сил - от правых до крайне левых, включая представителей «безработных трудящихся» и пикетчиков, официальных и оппозиционных профсоюзов, маоистов из ССС и «матерей с Майской площади». Все политиканы вступили в сговор против поднявшегося с колен народа. Но и это уже не спасло Родригеса Саа. 29 декабря он ушел в отставку, и 1 января 2002 г. был заменен другим перонистом - Дуальде. Тот не нашел ничего лучше, кроме продолжения старого курса: была объявлена девальвация песо, что означает реальное сокращение заработков на 20-30%. Сотни человек остаются под арестом.

Кризис в Аргентине не решен. Более того, он продолжает углубляться. Продолжаются разгромы магазинов и народные протесты. На улицах собираются народные ассамблеи.

«Ситуация остается взрывной, - комментировала в январе 2002 г. анархистская группа «Свобода» из Буэнос-Айреса. - Массы перешагнули через голову руководителей... Ни один политик, профсоюзный лидер или предприниматель не пользуется престижем в Аргентине. Народ устал от нищеты и грабежа, которому он ежедневно подвергается».

Тогда власть имущие попытались разыграть другую карту - национализма. Во всех бедах и неурядицах пытаются обвинить исключительно Международный валютный фонд. Как будто аргентинские буржуазия и политиканы - агнцы невинные! Под дымовой завесой националистической истерики новые перонистские власти явно не намерены ничего менять. Они даже не собираются отменять ограничение на выдачу денег из банков и касс. Скоро людям будет не в чем получать зарплату...

Не удивительно, что буря не желает стихать. Терпение трудящихся лопнуло, разгромы магазинов и «кастрюльные марши» с требованием еды продолжаются. Остается надеется, что народ, почувствовавший свою силу и удовольствие от свержения министров и президентов, будет нелегко вновь заставить замолчать. 

Вадим Граевский

     («Прямое действие». №20–21. 2002)

АРГЕНТИНА: СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Социальной революции в Аргентине, как и предсказывали анархисты, пока еще не произошло. Правящая каста в очередной раз сменила маску и продолжает угнетать трудящихся. Но процесс глубокого революционного преобразования аргентинского общества уже начался. Страна никогда уже не станет такой, какой она была до декабря 2001 года. И хотя многие из самоорганизованных народных инициатив разбиты или захвачены политическими партиями, дух солидарности и взаимопомощи - великий социальный инстинкт человеческого рода продолжает жить и развиваться. Пока сил для свержения старого мира недостаточно, люди находят новые пути для того, чтобы строить жизнь на основе товарищества и братства.  

Полтора года спустя после событий 19-20 декабря 2001 года экономическое положение в стране остается катастрофическим. Зарплата заморожена, плата за проезд на общественном транспорте постоянно растет, цены на основные товары ползут вверх. Все большее число людей недоедает, страдает от хронических заболеваний. Увеличивается детская смертность. В стране, производящей продукты, способные накормить 360 миллионов человек, более половины населения живет ниже уровня бедности. Из 12,5 миллионов аргентинцев моложе 18 лет бедных - 8,3 миллиона. Половина работоспособного населения лишена работы, а те, кто еще работают, принуждены делать это во все более плачевных и нестабильных условиях.

Чтобы смягчить последствия безработицы, правительство Аргентины придумало своего рода пособие для «глав семей», получающих зарплату в 150 песо При этом «потребительская корзина» семьи с 2 детьми исчисляется в 1000 песо, а статистический уровень индивидуального дохода, достаточного для жизни - в 200 песо. Хотя ситуация критическая, властям все еще удается сдерживать масштабы социальных протестов или подавлять их. Полиция зверствует и изгоняет рабочих с занятых ими фабрик, а средства массовой информации нагнетают истерию и неуверенность, разглагольствуя о «насилии» и отсутствии безопасности. В итоге постоянно нагнетается присутствие полиции, контроль, слежка.

Широкое недовольство населения привело к развитию и распространению социальных организаций. С ростом безработицы повсюду возникло движение «пикетчиков», перегораживающих дороги. У этих организаций различные цели и черты; некоторые из них превратились в орудие «левых» политических партий. Другие сохранили независимость от партий. Одни требуют принятия планов по созданию рабочих мест, вторые - предоставления еды и жилья, практически все - работы и государственных субсидий.

Различаются и их методы действий.. Есть группы, выступающие за горизонтальную организацию, другие устроены иерархически. Наиболее яркий пример первых - товарищи из Барилоче (провинция Рио-Негро). Не желая терпеть голод, они организовались в «Анархистское движение за рабочее освобождение». В движении участвуют 50 семей из 2 округов (Эль-Фрутильяр и «34 гектара»). Среди предпринятых ими акций - захват склада, полного всяческого добра (одеял, молока и т.д.) и принадлежащего церкви, блокады дорог, захваты продуктов в универмагах и грузовика с детской одеждой. Они обсуждают возможность занять участок земли, чтобы создать на нем общий сад и огород, а также собрать анархистские книги, чтобы вести агитацию среди окрестных жителей.

Другим примером служат фабрики, захваченные рабочими после их разорения. Оставленные хозяевами, они перешли под управление трудящихся, которые продолжают производство. Некоторые из них превратились в кооперативы, другие добиваются национализации. Все они надеются получить поддержку со стороны части «левых».

После Декабрьских событий 2001 года часть жителей различных кварталов и округов стала собираться на ассамблеи (общие собрания). Первоначально они были идейно разнородными и действовали вне рамок отдельных политических партий. Но со временем, страдая от постоянных попыток левых партий захватить их, многие из этих ассамблей самораспустились или согласились с партийным руководством. Генеральный секретарь коммунистической партии заявил, что если бы левые не приняли участие в ассамблеях, они продолжали бы существовать. Те же ассамблеи, которые не пали жертвой такого захвата, сосредоточились на местных проблемах и держатся в стороне от политических программ.

Государство постоянно преследует общественные движения и их членов, старается подавить их. Одновременно оно стремится объявить уголовным преступлением любые их действия, силой разгоняет протесты и блокады дорог, ужесточает законы и т.д. Церковь призывает к «социальному миру» и помогает политикам дезориентировать трудящихся, ослабить настроения протеста.

Профсоюзная мафия, возглавляющая «Всеобщую конфедерацию труда» (официальные профсоюзы, - прим. перевод.), полностью поддерживает политику властей, пытающихся отнять остатки завоеваний трудящихся. Профбоссам абсолютно наплевать на социальный кризис, они защищают только свои привилегии и занимаются самой бесстыжей демагогией. Их действия вызывают в народе негодование. И требование людей «Пусть все они убираются вон!» относится и к вождям профсоюзов.

В мае 2003 г. в Аргентине прошли президентские выборы. Многих бедняков это событие оставило совершенно равнодушным. В итоге страна получила новое правительство, которое будет совершать головокружительные кульбиты между народом (из него уже почти нечего больше выжать!) и Международным валютным фондом, добивающимся выполнения своих требований. Для того, чтобы удержаться у власти, ему неминуемо понадобятся репрессии

Секция Международной ассоциации трудящихся - Аргентинская региональная рабочая федерация (ФОРА) в настоящее время работает в 7 городах страны (в Буэнос-Айресе и столичном районе, в районах Анд и Патагонии). Рабочие союзы ФОРА поддерживают движение независимых ассамблей, призывая распространить эту практику на всю страну. В Барилоче ФОРА оказывает содействие анархистски ориентированному движению безработных, предоставляет им агитационные материалы и литературу для библиотеки, размещенной в квартальном общественном кафе. Аргентинские рабочие анархисты издают газету «Органисасьон обрера» и сейчас намереваются сделать ее выпуск регулярным. Начато издание отдельной газеты ФОРА в Андском районе страны. Готовится также публикация различных брошюр и печатных материалов. ФОРА - старейшая организация МАТ. Существующая с 1901 года, он уже больше ста лет, несмотря на жесточайшие репрессии, ведет борьбу за социальную революцию и анархистский коммунизм.

По информации Федерального совета ФОРА 

АНАРХИСТЫ В ДВИЖЕНИИ ПИКЕТЧИКОВ

«Анархистское движение за рабочее освобождение» (МАЛО) в Барилоче - самое настоящее политическое «чудо» современной Аргентины. Его «открыли» анархисты из ФОРА - аргентинской секции МАТ. «Открыли» - как раз подходящее слово. 1 мая 2002 г. члены и сторонники ФОРА из патагонских и андских городков Чолила, Эскель и Больсон поехали на автобусе в Барилоче, что в нескольких километрах от Эскеля. Там планировалась небольшая акция в защиту политзаключенных. При въезде в город автобус был остановлен безработными пикетчиками. Форовцы с изумлением увидели, что бунтари стоят под черным знаменем. Они подошли к протестующей молодежи и сказали, что они - анархисты. Выяснилось: пикетчики из Барилоче понятия не имели о том, что в округе имеются другие анархисты, кроме них самих. А товарищи из ФОРА к собственной радости узнали, что здесь совершенно самостоятельно возникла новая анархистская группа - МАЛО. Ее организовали около 30 молодых людей из пригорода трущоб, живущих за счет ремонта вещей, найденных ими на большой свалке. Группа существовала к этому моменту уже около 4 лет, проводила первомайские демонстрации и перекрывала дороги при въезде в город, участвуя таким образом в движении пикетчиков. Блокируя проезд, протестующие собирали своего рода «налог» с пассажирского и грузового транспорта, а на вырученные деньги покупали оптом продукты для «народной столовой», где кормят детей из района трущоб. Часть денег передают матери товарища, убитого полицией 2 года назад. После убийства они остановили автобусы с другими жителями района трущоб и вместе с ними совершили поход в центр города, громя витрины универмагов.

Члены МАЛО - молодые ребята и девушки. Вероятно, наиболее старшие из них были первыми, кто хоть что-то услышал об анархизме. Обсудив это дело и поискав побольше информации об анархистских идеях, они решили создать группу, к которой немедленно примкнули многие молодые люди из трущоб. Некоторые из них страдали от типичных болезней бедных районов - алкоголизма, наркотиков, воровства. Молодежь этих трущоб известна кражами в богатых домах и экспроприацией на церковном складе, где хранилось множество стройматериалов. В налете на склад принимало участие большое число жителей квартала. Он вылился в многочасовое столкновение с полицией, и та принуждена была отойти. Склад перешел в руки МАЛО.

Тогда, чтобы запугать жителей, полицейские подговорили местных алкашей и наркоманов напасть на квартальную столовую. По зданию был открыт огонь, как раз когда там находились женщины и дети. Некоторые молодые члены МАЛО обзавелись оружием для самозащиты и обороны столовой.

Представители МАЛО приняли участие в организованной группами ФОРА первой либертарной встрече Патагонии в январе 2003 г., а в апреле организовали вторую - на захваченном ими складе.

Разумеется, власти делают все, что задавить анархистское движение жителей Барилоче. Они разместили в Барилоче подразделение аргентинского ОМОНа, которое регулярно совершает налеты на трущобы, проводит обыски, хватает и избивает людей, но обычно через какое-то время отпускает их. В июне полиция ворвалась в дом 28-летнего активиста МАЛО Мигеля Анхеля Мансильи и арестовала его. Его жестоко избили, несколько дней не давали пить и есть. Мигелю пытались «пришить» обвинение в убийстве, хотя никаких доказательств этого не было. ФОРА призвала анархистов всего мира направлять протесты в судебные власти Барилоче. Солидарность победила: 9 июля Мигель был освобожден.

(По информации от члена французской секции МАТ, посетившего Аргентину и от ФОРА) 

НАРОДНЫЕ АССАМБЛЕИ: ИНИЦИАТИВЫ ВЗАИМОПОМОЩИ

Жители северной зоны города Буэнос-Айрес, участники ассамблеи квартала Нуньес и народной ассамблеи Нуньес-Сааведра организовали жилищный, кредитный и потребительский кооператив «Ла Асамблеариа». Они считают его способом развивать широкую сеть солидарной экономической взаимопомощи и общественных связей, альтернативных тем, которые навязывает сегодняшний дикий капитализм. Продолжая опыт квартальных ассамблей, кооператив намерен способствовать распределению и сбыту изделий самоуправляющихся инициатив и проектов среди ответственных и сознательных потребителей. Предполагается осуществлять обмен на основе «справедливой цены», а в основу ее положить количество затраченного труда. (Метод, честно говоря, сомнительный, с точки зрения анархистов. Но надо же с чего-то начинать! - прим. ред.). Эта цена призвана не служить получению прибыли, а позволить производителю воспроизводить свою собственную жизнь.

«Ла Асамблеариа» установила связи со многими из подобных самоуправляющихся проектов и инициатив - предприятиями, закрытыми хозяевами, занятыми и вновь открытыми работниками; автономными крестьянскими движениями, которые выращивают продукты традиционными способами; экологическими огородными кооперативами столичных пригородов, коммунитарными и ассоциативными проектами безработных и квартальных ассамблей. Развивая широкую сеть горизонтальных связей, «Ла Асамблеариа» надеется соблюсти все необходимые нормы ответственного, экологического и социального производства и потребления.

Потребители получают возможность на основе самоуправления совместно определять, что, как и каким образом будет потребляться. Это должно позволить им порвать с логикой потребительства, с рекламным рабством, насаждаемым крупными торговыми центрами и супермаркетами - церквями, где происходит поклонение Богу - Рынку. Такое распределение будет производиться посредством продажи жителям со склада кооператива, через индивидуальных торговцев и в форме народных столовых, на народных ассамблеях, через соседские ассоциации, на местах работы и учебы и т.д.

(Источник: «Cenerentola». 19.05.2003. No.16. P.5-6)

КОНТРАТАКИ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

В декабре 2001 г. в Аргентине произошел социальный взрыв, который должен заставить задуматься каждого революционера. В самом начале движение решительно отвергло всех политиков, выдвинув лозунг: «Ке се вайан тодос!» - «Пусть они все убираются вон!». Полтора года спустя приходится констатировать, что политики, выставленные через дверь, вновь пролезают назад в окно. Новые организации, не в силах освободиться от идеологических пут капитализма, вернулись к старой кейнсианской и марксистской теме о «необходимости государства». Пусть даже эта песня замаскирована цветистыми фразами об «ассамблеях», «горизонтальности» и другими словами, подслушанными на улицах. При этом политики преследуют двойную цель - не допустить захвата обществом средств производства и восстановить политическую систему, пошатнувшуюся в декабре 2001 г. Побывавший в Аргентине член французской секции МАТ «Мигелито» суммирует свои впечатления.

 С декабря 2002 г. стало ясно, что различные леваки, троцкисты и прочие противники народного лозунга «Пусть они все убираются!» всеми силами просачиваются в народные ассамблеи и ассамблеи предприятий. В разгар кризиса режима они отнюдь не призывали к новому обществу, а предпочитали обрушиваться на «дезорганизацию» и «деполитизацию» социальных движений. Вслед за крайне правыми, они считают «дезорганизацией» переход предприятий под управление трудящихся и создание общественного самоуправления. Они «забывают», что именно государственный «порядок» обрек миллионы аргентинцев на самую черную нищету, а нынешний «беспорядок» позволяет людям не умереть от голода. Совершенно очевидно, что политиков мало волнует, есть ли у трудящихся еда. Единственное, что их интересует, - это власть. Прекрасным примером здесь служит захват армией фабрики «Брукман», которая находилась под управлением рабочих.

Рабочие предприятия - ответ на экономический

и политический кризис

Недоверие к политическим партиям, выборам, представительной демократии и бюрократическим профсоюзам при одновременном развертывании самоуправления на массовых народных ассамблеях в кварталах стали ответом на экономический кризис, порожденный действиями властей.

Когда капиталисты, политики и финансовая буржуазия отбирает у трудящихся произведенные богатства, народ может и безмолвствовать. Так происходит во многих африканских странах (и в сегодняшней России, - прим. П.Д.). В других случаях недовольство либо не носит коллективного характера, либо находится под контролем разного рода ленинистов и геваристов, которые мечтают только об одном - о собственной власти. В Аргентине же, как почти одновременно с этим в Алжире, мы увидели не просто уличный бунт, но и попытку людей дать политический и экономический ответ на проблему власти и господства. Отсюда возникли квартальные ассамблеи. Однако коллективной организации общественных дискуссий и самоуправляемого принятия решений недостаточно, если они не сопровождаются одновременным взятием общества в свои руки средств производства и распределения. Общество должно самоорганизоваться вне «представительных» институтов власти и без хозяев. И трудящиеся Аргентины приступили к социальной самоорганизации, налаживая натуральный обмен, захватывая различные блага и возобновляя своими силами работу предприятий, брошенных и закрытых хозяевами. Эти захваченные предприятия остаются на сегодня наиболее продвинутым достижением народной борьбы - хотя и далеко не совершенным. Так, текстильная фабрика «Брукман» находилась в состоянии самоуправления в течении 18 месяцев. В декабре 2002 г. рабочие металлургического завода «Исако» тоже взяли его в свои руки при помощи жителей квартала. Пример оказался заразительным.

Паразиты возвращаются 

Когда партийные и профсоюзные боссы поняли, что у них уже нет сил для того, чтобы сдержать развитие столь мощного движения, они попытались сделать все, чтобы вновь убедить его участников в своей необходимости. Ведь развитие самоуправления и по месту жительства, и на производстве - это гибель для бандитов-паразитов, которые нами правят. Их действия шли по двум направлениям.

Подрыв квартальных ассамблей - на сегодняшний день распущенных или лишенных своих возможностей - начался, как и следовало ожидать, благодаря политическим левакам. В союзе с социал-демократами и иными левыми, они беспрерывно выступали на ассамблеях, стремились сделать споры бесконечными и блокировать их работу под предлогом обличения их «неорганизованности» и «неэффективности». Что же касается захваченных предприятий, то здесь было образовано объединение «Национальное движение возвращенных предприятий» (НДВП), которое переключило их на требование ввести государственное планирование и покончить с «анархией» производства. С того момента, когда люди стали требовать государственного вмешательства, возвращение политиков было предопределено. На предприятиях - в ключевом месте социальной революции - активисты левых, крайне левых партий и реформистских либертариев («платформисты» - сторонники «анархистской» политической авангардной организации, - прим. П.Д.) - преследуют ту же цель, что и капиталисты: убедить трудящихся, что они сами не смогут освободить себя, и потому им не следует верить в свою коллективную силу.

Собственно говоря, правящим бандитам оставалось лишь подождать, пока левые и леваки проложат им дорогу и призовут их. С того момента, как квартальные ассамблеи отреклись от своих притязаний, политики всех сортов опять могли объявлять себя «представителями народа».

В попытке превратить революционеров в маргиналов

Политики узаконивают сами себя и друг друга, к каким бы партиям и профсоюзам они ни принадлежат. Другая сторона этого процесса - стремление оттеснить наиболее динамичных революционеров на обочину, представить их как маргиналов. Далеко не все работники предприятий, занятых рабочими, состоят в НДВП, но существование НДВП позволило государству вновь обрести законность в глазах многих людей. А государство, которое ощущает себя «в законе», смелее пускает в ход дубинки. Так в середине апреля 2003 г. рабочие «Брукмана» были изгнаны со своего предприятия 250 полицейскими при помощи БТРов. Трудящиеся этой фабрики сильно согрешили в глазах политиков: они не выдвигали требования об огосударствлении их предприятия.

Как обычно, государство обрушивается вначале на тех, кого считает наиболее опасными. Но за «Брукманом» приходит очередь «Санон», а затем и тех, кто лояльно участвует в НДВП. Останутся ли эти заводы у государства, или будут переданы частным капиталистам, - вопрос второстепенный, поскольку работники и жители все равно лишаются всякого участия в управлении производством и распределением. Они остаются эксплуатируемыми... по крайней мере, порка все остается, как есть. На сегодня мы можем сказать лишь, что всякий революционный процесс - и аргентинский в том числе - знает свои подъемы и спады. В прошлом и в других местах мы могли наблюдать, как негодяи-политики возвращаются после самых бурных революционных потрясений. Возвращаются для того, чтобы нахапать еще больше. Кажется даже, что так нужно для того, чтобы люди лучше понимали, что происходит. Именно такого понимания мы желаем населению Аргентины и всего мира.

(«Прямое действие». №23. 2003)