События 1 мая 1909 г. запомнились надолго. Жестокость полиции и негодование пролетариата региона были настолько сильными, что правительство вынуждено было уступить после нескольких дней непрерывных бунтов, манифестаций, демонстраций и всеобщей стачки.

Профсоюзы кучеров Буэнос-Айреса, водителей повозок, автомобилей и шоферов начали 1 мая всеобщую забастовку, протестуя против муниципального кодекса, сочиненного интендантом Хиральдесом, и введения удостоверения личности – мер, которые также предлагал и поддерживал шеф полиции полковник Фалькон, постоянный и рьяный преследователь рабочего движения и анархистов.

Как всегда, 1 мая 1909 г. проводились две манифестации. Одну организовали социалисты, другую – анархисты. Вторая собиралась на площади Лореа (ныне – Конгресса), демонстрация социалистов собиралась на площади Конституции. Анархистская насчитывала около 30 тысяч участников. Как только она двинулась вперед, эскадрон сил безопасности принялся зверски стрелять в народ из револьверов. Выдержать это неожиданное нападение было невозможно, и огромная толпа распалась; лишь отдельные по-боевому настроенные люди пытались сдержать бойню. Правительство Фигероа Алькорты покрыло себя печальной «славой». 8 рабочих были убиты, 105 ранены, одни тяжело, другие – легче. В рядах подвергшихся нападению манифестантов шел рабочий из России по имени Симон Радовицкий.

Как и следовало ожидать, Аргентинская региональная рабочая федерация (F.O.R.A.) объявила всеобщую, бессрочную стачку, фактически начавшуюся уже в воскресенье, 2 мая. В декларации F.O.R.A. говорилось:

«Против преступления 1 мая. К народу, к трудящимся!

Снова преступление! Опять кровь пролетариата по милости наемных убийц и бандитов! Снова варварская полиция жестоко глумится над народом, посреди Авениды-де-Майо, средь бела дня! Так происходит сейчас; то же происходило раньше на площади Мадзини, на площади Лавалье, в Инхеньеро-Уайт, в Росарио! Истерзанная плоть трудового народа, которая всегда по вкусу глупцам и невеждам.

В субботу, 1 мая на площади Лореа масса, пришедшая по призыву Местной рабочей федерации Буэнос-Айреса, чтобы выразить свое несогласие с существующим режимом, была изрешечена полицейскими пулями.

Вот вкратце, что произошло – без всякого повода, дикое, чудовищное, омерзительное. Среди убитых есть даже старики и дети!

Учитывая это, Аргентинская региональная рабочая федерация объявляет всеобщую бессрочную стачку в знак решительного протеста против преступления и в память жертв, которые являлись нашими братьями – трудящимися!

Трудящиеся, все, как один, бросаем работу!

С 3 мая, трудящиеся.

Да здравствует всеобщая стачка! Долой полицейские орды, убийц стариков и детей!

Федеральный совет»

Исполнительный комитет Всеобщего союза трудящихся (UGT) выразил солидарность с F.O.R.A. Они договорились:

«1. Объявить всеобщую, бессрочную стачку, начиная с понедельника, 3 мая, вплоть до освобождения арестованных товарищей и открытия помещений рабочих организаций.

2. Как можно более активно советовать всем рабочим, с тем, чтобы гарантировать максимальный успех движения, взять под охрану соответствующие мастерские и фабрики, воспрепятствовав тем самым какой бы то ни было конкуренции труду хотя бы одного-единственного работника.

Федеральный совет F.O.R.A.

Исполнительный комитет UGT

Автономное общество»

Стачка была поистине активной и сплоченной. Дисциплина водителей транспорта усилила ощущение, будто Буэнос-Айрес вымер. Неоднократно вспыхивали столкновения и перестрелки с полицией. 300 тысяч человек присоединились к забастовке в столице.

Во время похорон жертв 1 мая, к которым присоединились уже и новые погибшие, произошло новое нападение полиции на Тамес и Триунвирато. Многие рабочие были ранены.

Еще одно коммюнике стачечного комитета от 5 мая:

«Товарищи!

Когда мы протестуем против позорной бойни, учиненной полицейскими ордами, эти орды снова выхватывают оружие, снова вонзают свои мачете в тела рабочих. Когда мы хотим воздать последние почести погибшим, полицейские орды, выставленные в 21-м комиссариате, неожиданно нападают на кортеж, возвращавшийся из Чакарита, снова стреляя из ружей и давя нас лошадьми. Когда мы требуем для рабочего люда вновь открыть помещения рабочих организаций, полицейские орды разгоняют рабочие манифестации и собрания.

Это позорное поведение аргентинского правительства, не имеющее аналогов даже среди монархических правительств старой Европы, должно стать мощным стимулом для того, чтобы все мы со всей решимостью продолжали всеобщую стачку до тех пор, пока помещения рабочих организаций не откроются вновь и пока мы не сможем призвать пролетариат Буэнос-Айреса принять решение о ходе забастовки.

Да здравствует всеобщая стачка!! Долой палачей!»

Когда правительство увидело, что движение не прекращается и что волнения продолжаются уже целую неделю, оно решило отступить. В субботу 8 мая оно объявило об отмене муниципального кодекса о наказаниях, распорядилось открыть опечатанные помещения рабочих организаций и освободить заключенных. Несмотря на все, это была блестящая победа над реакцией.

Недельная всеобщая забастовка стала славной эпопеей для пролетариата Буэнос-Айреса. Удалось добиться свободы для 800 арестованных рабочих.

Возвращение на работу происходило при соблюдении мер предосторожности: трудящиеся предупредили, что любое невыполнение каких-либо из обязательств правительства будет означать возобновление стачки. В таком духе высказались профсоюзы, и Федеральный совет F.O.R.A. направил соответствующий циркуляр входящим в нее организациям.

Фалькон остался во главе полиции, как кровавая насмешка над пролетариатом.

Отмщение

Полковнику Фалькону, ожесточенному преследователю анархистов, неоднократно предсказывали, что он падет от рук народного мстителя. И он пал. 14 ноября 1909 г. один из свидетелей первомайской бойни Симон Радовицкий бросил в него бомбу, которая убила полковника.

Утро 14 ноября. Юный Симон вышел из дома вскоре после 11-ти. Он сел на 17-й трамвай и сошел на углу Кальяо и Кинтана. Прошел по Кинтана до кладбища Риколета и подождал несколько минут. Вскоре он увидел приближающуюся коляску «Милорд». Не говоря ни слова, он швырнул пакет прямо на пол коляски, между ног Фалькона, который не успел отреагировать. Ужасный грохот разорвал воздух, вышвырнув Фалькона и сопровождающего его человека на мостовую. Его ноги и ноги его помощника Лартигау были разорваны в клочья. К моменту, когда приехала «скорая», оба уже практически истекли кровью. Их срочно доставили в Госпиталь Фернандеса, где они умерли через несколько часов.

Бросив бомбу, Радовицкий побежал по Кальяо до Бахо, однако преследовавшие полицейские и гражданские лица загнали его в строящееся здание. Загнанный в угол, он выхватил револьвер и, прокричав с характерным русским акцентом «Вива ла анаркиа!», выстрелил себе в грудь слева. Нервы подвели его, и он получил лишь легкое ранение. После выстрела преследователи накинулись на него и почти волоком дотащили до 15-го комиссариата, где в ходе последующих допросов его подвергли самым диким пыткам. Радовицкий отказался говорить и заявил только: «У меня найдется бомба для каждого из вас» и «Да здравствует анархия!»

Все говорило за то, что ему грозит смертная казнь, но дядя Симона принес свидетельство о рождении, из которого следовало, что он несовершеннолетний (он родился в 1891 г., – прим. перевод.). Это позволило ему избежать расстрела. Был организован необычайно скорый процесс, и вынесен беспрецедентный приговор: бессрочное тюремное заключение с лишением хлеба и воды на 20 дней в каждую годовщину покушения.

После краткого пребывания в Национальной тюрьме на улице Лас-Эрас и попытки побега, Симон был переведен в тюрьму в Ушуайе, где оставался до 1930 г. Отбывая заключение на протяжении 21 года, он стал символом для анархистского рабочего движения, которое никогда не переставало бороться за его освобождение.

В 1930 г., после многолетнего давления со стороны рабочего движения долгих лет заключения в Ушуайе он был отпущен на свободу и выслан в Уругвай, где его приютили товарищи из этой страны, хотя ему пришлось выдержать и еще одно заключение.

В 1936 г. Симон сражался вместе с испанским народом в ходе гражданской войны, а затем эмигрировал в Мексику, где жил до самой смерти (в 1956 г., – прим. перевод.)

«Organizacion Obrera». 2009. Nov./Dic. No.27

Перевод: В.Граевский