Главная

Разбившиеся летчики "антигерманского" национализма

Пятьдесят лет спустя после военного краха нацистского режима нацистская пропаганда может праздновать свой скрытый успех. Теперь уже часть радикальных левых, называющимх себя "антигерманскими" и "антинациональными", заимствует главные понятия террористического нацистского режима - о "немецких национальных чертах" и "народном сообществе" немцев - и задним числом провозглашает их исторической истиной. Подобно тому, как бомбовая война союзников против гражданского населения Германии прекрасно сочеталась с внутренним нацистским террором "тотальной войны", так же "антигерманцы" помимо желания делают неонационалистам и неонацистам один подарок за другим. Эти "антигерманские" левые больше не признают никаких классов и никакой классовой борьбы - кроме той, которую ведет насквозь расистский рабочий класс; они признают лишь немцев. По крайней мере, это роднит их с кайзером Вильгельмом и нацистской пропагандой.

 
РАЗБИВШИЕСЯ ЛЕТЧИКИ "АНТИГЕРМАНСКОГО" НАЦИОНАЛИЗМА: ПОД БОМБАМИ
 
"Бомбардировщик Харрис, сделай это снова!" и "Никаких слез о Дрездене!" - это не просто провоцирующие лозунги, неправильно отражающие прошлое. Это призывы к войне против сегодняшнего класса трудящихся, фактический отказ от любой революционной, интернационалистской перспективы в духе коллективного освобождения. Короче говоря, эти лозунги реакционны. Если антифашистское движение и другие радикальные левые не покончат, наконец, с такими позициями, они никогда не смогут извлечь необходимые уроки из второй мировой войны, фашизма и демократического антифашизма союзников. Настало время вновь поговорить об империалистическом характере второй мировой войны. И настало время проанализировать как фашизм, так и антифашизм союзников - таких командиров авиации, как Харрис, и таких государственных деятелей, как Рузвельт, де Голль или Черчилль - как варианты империалистического господства. Если из второй мировой войны вообще можно извлечь урок, то только этот: антифашизм, который не стремится потенциально покончить с капиталистическим классовым господством во всех его вариантах, лишь помогает узаконить "демократический" империализм.
 
Необходимы дискуссии о войне, фашизме и демократии
 
Следующие замечания дают лишь указания на то, в каком направлении следует вести дискуссии. Некоторым они, возможно, покажутся слишком грубыми. Но их, вероятно, будет достаточно для того, чтобы по крайней мере выяснить, с какой позиции и точки зрения надо вести дискуссию о фашизме, войне, демократии и антифашизме.
 
Союзники никогда не вели войны против фашизма. Ведение ими войны служило лишь одной, двоякой цели: во-первых, империалистическому переделу и переустройству мира, во-вторых, подавлению любой тенденции к социальной революции в Европе. Первая мировая война оставила в наследство весьма нестабильную систему союзов, но в первую очередь привела к широкой волне революционных движений, которая продолжалась до начала 1920-х годов. Власти всех государств, и прежде всего, нацисты, извлекли из этого урок: никогда больше не допускать нового "Ноября 1918 г.", не допустить больше превращения империалистической войны в социальную революцию! Все предвоенное время. прежде всего 1930-х годы, были заполнены этим общим желанием подавить классовую борьбу в различных капиталистических странах.
 
Гитлер, дитя-замарашка буржуазии
 
Когда нацистский режим пришел к власти в 1933 г. и вскоре всерьез занялся нарушением одного пункта Версальского мира за другим (прежде всего, о вооружениях), западные державы дали нацистам "зеленый свет". Социальная революция в Испании была задушена совместными усилиями западных держав и Советского Союза. Западные державы терпимо относились к экспансионистским интересам нацистского режима и поощряли их, пока они были направлены против их конкурента на Востоке - Советского Союза. На повестке дня в западных демократиях была снисходительная похвала в адрес нацистов: ведь те состряпали в Германии дельце, которое невозможно было уладить с помощью буржуазно-демократических методов. Они срубили любую политическую крону классовой борьбе и классовым противоречиям и разбили их средствами крайнего террора. О такой воинственности западные буржуазии могли только мечтать, имея дело со строптивым рабочим классом. (К сожалению, сегодня дошло до того, что даже в левой среде приходится напоминать о том, что нацистам вначале понадобился этот повседневный террор против любой формы классовой ориентации, прежде чем открыть беспрепятственный путь политике уничтожения).
 
Гитлер был в равной мере "ужасным ребенком" и чистильщиком западных буржуазий, и пока он обрекал сотни тысяч на муки в концентрационных лагерях и нацеливался на Восточную Европу как первый объект своей экспансии, ему без какого-либо сопротивления позволяли это делать. Поворот произошел тогда, когда концепция нацистского руководства, сплотившегося вокруг Гитлера, проросла. Тогда Гитлеру пришлось столкнуться не с тем или другим, но с целым союзом противников, превосходящих его в военном и экономическом отношении.
 
Гуманитарный террор
 
США объявили целью войны "безоговорочную капитуляцию" Германии. Позднее с этим согласились Великобритания и Советский Союз. Мотивы для этого были различны, но решающую роль сыграла одна общая причина: внутри немецкой буржуазии и национал-социалистического госаппарата не было серьезных течений, стремившихся положить конец войне. Иное произошло в Италии, где Муссолини был смещен самим фашистским руководством и где, таким образом, именно старые фашистские и монархические элиты приступили к демократической трансформации фашизма. Безоговорочная капитуляция означала, таким образом, что в Германии союзники должны занять ту позицию, которую в Италии занял сам господствующий класс. По крайне мере, на время союзникам предстояло занять место немецкой буржуазии, и это стало содержанием их планов в отношении Германии. Проводимые союзниками массовые бомбардировки совершенно сознательно были нацелены против гражданского населения. В этом отношении статистика разрушений однозначно говорит сама за себя. Бомбовый террор, подкрепленный гуманитарной фразеологией, соответствовал геббельсовской фразе о тотальной войне.
 
И массовые бомбежки физически и психологически подготавливали то, что должно было последовать в практике оккупации после 1945 года: тотальное удушение любых самостоятельных инициатив по освобождению на территории Германии.
 
Поскольку внутри Германии не нашлось серьезной общественной силы, чтобы покончить с войной на капиталистический лад, по логике политики союзников следовало разрушить вместе с нацистским режимом и любые предпосылки для революционного выхода из войны.
 
Американский образ антифашизма
 
Тот, кто утверждает, что при национал-социализме существовало нерушимое "национальное единодушие", должен объяснить, зачем для такого консенсуса нужен был такой гигантский аппарат террора, какой действовал в Германии. Тот, кто говорит, что не было никакого адекватного сопротивления, должен объяснить, почему же в концлагерях оказались массы немцев.
 
Речь не идет о том, чтобы отрицать наличие 8 миллионов членов НСДАП, широкое соучастие и пассивную отстраненность подавляющего большинства. Но нельзя отрицать и то, что нацистский режим только путем террора смог установить консенсус, который был ему необходим для ведения политики войны и уничтожения. Во всяком случае, в конце войны мысль о необходимости коренным образом рассчитаться с нацистами отнюдь не была достоянием лишь ничтожного меньшинства населения. Ведь у всех политических партий, даже тех, которых терпели союзники (как ХДС и СДПГ), на устах были слова о социализме, поскольку они хотели стремились опору в обществе. В действительности это были именно голые слова, призванные заставить забыть, что только коренное преобразование общественных отношений - социальная революция - могла окончательно рассчитаться с фашизмом. Союзники - как Западе, так и на Востоке - продемонстрировали на практике оккупации, что с самого начала хотят предотвратить любую самостоятельную социалистическую инициативу. К ним на помощь пришли и левые партии, СДПГ и КПГ, - как шарнир между оккупационной властью и населением и как аппарат, имевший свой собственный интерес в том, чтобы не дать развиться подлинным инициативам трудящихся. Антифашизм этого официального рабочего движения сводился к созданию предпосылок буржуазно-демократического классового господства: американский образ антифашизма.
 
В Западной Германии были коммунистические бургомистры и даже министры. Когда они выполнили свои задачи перед союзниками, то снова слетели вниз с государственных постов. Раннее дискредитированные капиталисты и буржуазные политики были, напротив, реабилитированы. Тот, кто сегодня говорит о преемственности между фашистским аппаратом и его политикой, с одной стороны, и историей ФРГ, с другой, тот должен и сказать, благодаря чему это приозошло: благодаря империализму союзников, который дал этому аппарату и этим лицам новую, демократическую жизнь.
 
Антифашистская контрреволюция
 
Вторая мировая война служит азбучным примером того, что альтернатива "фашизм или демократия" стоит всегда лишь для господствующих классов. Трудящиеся как класс никогда не имели этого выбора. Они могли или бороться - против классового противника - или нет. Они могли либо бороться против буржуазии как класса или как отдельные индивиды отбывать солдатскую службу в рядах буржуазных армий. Во время второй мировой войны - за исключением Германии - прежде всего именно коммунистические партии успешно тормозили классовую борьбу (против германской оккупации и собственной буржуазии) в пользу демократической трансформации фашизма. В конечном счете, в пользу американского империалистического варианта капиталистической перестройки мира. Там, где контроль со стороны коммунистических партий функционировал недостаточно хорошо, где, таким образом, вооруженные рабочие и крестьяне продолжали борьбу - как в Греции, они беспощадно уничтожались войсками интервентов. В Италии и во Франции гарантами антифашистской контрреволюции служили огромные британские и американские армейские корпуса.
 
Капиталистическая перестройка под знаком мира по-американски и обеспеченная тем самым реставрация классового господства окончательно завершили двадцатилетнюю борьбу за подавление и интеграцию трудящихся классов, прекратили военную и социальную войну против революции в Европе. В преддверие второй мировой войны это в нескольких предложениях подытожил Карл Корш: "В соответствии с ростом сознания контрреволюционного духа, общая цель таких вывесок сегодняшней европейской политики, как Гитлер и Муссолини, Даладье и Чемберлен, состоит не только в том, чтобы на время сломить сопротивление рабочих против растущего угнетения и обнищания. Их действительная цель состоит в том, чтобы в национальных и интернациональных масштабах создать такие условия, которые сделали бы невозможными любое движение рабочих в будущем, всерьез и надолго". (Карл Корш. "Государство и контрреволюция", 1939 г.).
 
Антифашизм, забывающий эти уроки, раньше или позже сам превращается в орудие господствующих классов. 50 лет мирового империалистического господства после 1945 г., геноцид, войны, массовая нищета и демократически спланированная политика уничтожения, - таков итог союзнического освобождения.
 
Разбившиеся летчики: от ЦК до кабины бомбардировщика
 
Немалая часть лидеров "антигерманских" левых проделала многозначительную карьеру: некогда авангард и руководство сознательного рабочего класса, эти элиты ныне пересели в кабину бомбардировшика. Где бы они теперь ни кружились - над Багдадом (чтобы зашитить израильское государство) или над Дрезденом (над "немецкой нацией" и "народным сообществом"), - они по любому оказываются сверху. После того, как пролетариат оказался недостаточно революционным, чтобы выполнить различные партийные программы, он стал для них объектом ненависти. Взгляд сверху остался. Но прежде всего падение Берлинской стены способствовало тому, чтобы на место этой элитарной дистанции от трудящегося класса пришла прямая враждебность в отношении его. В конечном итоге, "антигерманцы" винят рабочих Востока в том, что те свалили стену, этот символ послевоенного империалистического порядка и международного раскола трудящегося класса, который сегодня вполне всерьез прославляется как "антифашистский защитный вал". Падение стены привело к краху не только государственного "социализма", но и основ того антифашизма, который никогда серьезно не ориентировался на классовую линию - только на государственные фронты холодной войны. Тот, кто хочет вернуться назад, вынужден подняться в кабину бомбардировщика. Тот же, кто намерен всерьез воспринимать столь популярный среди радикальных левых лозунг о том, что "границы проходят не между народами, а между верхами и низами", не сможет ответить на все вопросы истории и современности - второй мировой войны, фашизма и антифашизма - иначе как с позиции международной классовой борьбы. Она и должна ныне и на будущее стать масштабом для тех, кто еще может считаться радикальными левыми в этой стране.
 
Остается надеяться, что антифашистские движения дадут "антигерманской" пропаганде от ворот поворот, чего она и заслуживает. Стоит пожелать, чтобы засевшие в кабинах были катапультированы на почву фактов и наконец поняли, кем они являются на самом деле, - летчиками, потерпевшими крушение.
 
МАРТИН РАЙНЛЕНДЕР  
("Директе акцион", немецкая анархо-синдикалистская газета,
№111, июль - август 1995)

 

  • От admin2 в 03/25/2010 - 10:23