Главная

Анархо-синдикалистский взгляд на ситуацию в Междуреченске, заявление СЖК и проблемы шахтерского движения.

В Интернете появилось новое послание от имени загадочного «Союза жителей Кузбасса» (СЖК). Загадочное оно, потому что уже вызвало массу вопросов, главный из которых: кто скрывается за названием «Союза…»? Вариантов высказана уже масса, в том числе откровенно конспирологических, вплоть до обвинения в провокаторстве со стороны властей.
 
Кто стоит за «Союзом…» не знаем и мы (анархо-синдикалисты), но проигнорировать его обращения, и особенно новое послание (http://goloskuzbassa.livejournal.com/1344.html), не считаем разумным, так как эти тексты имеют широкое хождение по сети Интернет и активно обсуждаются.
 
Данная заметка – это не мнение всех анархо-синдикалистов России, или конкретно – российской секции М.А.Т. (КРАС-МАТ), но частное мнение члена КРАС-МАТ, попытка рассмотреть послание «Союза…» с анархо-синдикалистских позиций.
 
Прежде всего, стоит отметить, что тон обращения, его направленность являются типичными для протестных выступлений в России в последние годы.
 
Данный обзор не касается частных моментов, таких как просто вынесение благодарности всем тем кто помог или же рассуждения о репрессиях в отношении протестующих – это в любом случае общие моменты, о которых можно говорить абсолютно все что угодно. Они не делают «погоду», хотя и являются важной частью текста, так как задают ему определенную «тональность». Меня же больше интересует «социально-политическая» составляющая текста.
 
Итак, насчет благодарности. Здесь интересно собственно то, что выражена признательность всем, кто проявил солидарность с шахтерами Кузбасса:
 
 «Мы выражаем признательность следующим организациям России, которые не побоялись нас поддержать:
 
Коммунистическая партия РФ 
 
Солидарность

 
Оргкомитет забастовочного движения

 
Движение Республиканская Альтернатива

 
Хельсинская группа
 
Яблоко
 
КРОО Справедливость

Движение против нелегальной иммиграции

Русской общественное движение

Белая лента

Анархо-синдикалисты

Славянский союз

сторонники Эдуарда Лимонова

Левый Фронт и его союзники

профсоюз ученых

а также ряд отдельных известных в стране людей и ячеек профсоюзов».

В одной куче оказались либералы, националисты, сталинисты, анархо-синдикалисты и т.д. Вроде бы подозрительно – все-таки сборная солянка дальше некуда, тем более что далее по тексту встречается и вовсе «оригинальный» пассаж:
 
«Нужно в других городах России провести акции солидарности с Кузбассом и вообще в будущем координировать между собой адекватно защиту простых людей.
Для этого нужно создать постоянно действующую координационную общероссийскую группу по 1 представителю вот от этих организаций, которая будет постоянно на связи, собираться и обсуждать те или иные действия».
 

Но, как, ни странно, как раз в таком подходе нет ничего удивительного – именно так или примерно и ведут себя многие протестные группы в нашей стране: движение против точечной застройки (в Москве в первую очередь), движение в защиту поселка Речник, движение автомобилистов и пр. Дело в том, что в нашей стране политическая оппозиция (к которой можно отнести и анархистов) фактически изолирована от протестных социальных движений, которые, в свою очередь крайне малочисленны и не имеют своей четкой политической позиции. Политическая активность населения крайне низка, а политическая грамотность – ниже всех возможных пределов.
 
Люди выходят на улицы не из-за того что их не устраивает капитализм в глобальном смысле этого слова, но потому что коснулся конкретно их и их семей. Солидарность между людьми практически ровна нулю, люди дезориентированы и атомизированы. Последнее, кстати, дает определенного рода парадокс, как это было во время протестных выступлений в Москве против точечной застройки: в определенном районе на акцию протеста (вплоть до перекрытия дороги и драки с милицией – как в том же Чертанове) могли выйти и сто, и двести человек[1]; но, в тоже время, на общемосковские акции явка была низкой (то есть на них собиралось людей не больше, чем на акциях «местного значения»)[2]. При этом стоит отметить состав участников подобных (и многих других) акций: значительная, а иногда и большая их часть – это «политические активисты» (анархисты, либералы, марксисты, националисты…), что говорит о крайне низкой вовлеченности собственно «простых граждан», непосредственно заинтересованных лиц то есть, в конфликты (это при том, что большая часть участвующих в протестах политических и околополитических групп крайне малочисленны, за исключением правда таких партий как КПРФ, Яблоко и ряд других).
 
Те, кто выходит на акции протеста – это наиболее решительные люди, и, учитывая то, насколько их мало, они всегда рады тому, что их поддерживают и распространяют о них информацию. Ну а учитываю низкую политическую грамотность и высокое желание решить ту проблему, которая встала именно перед ними – они, как правило, говорят спасибо всем, кто выразил желание помочь, будь то хоть Солидарность, хоть Яблоко, хоть КПРФ или ДПНИ, или там Славянский союз, НБП и т.д. и т.п. Люди объединяются не на базе позитивной программы, но на базе негативной: против Путина, против Медведева, против точечной застройки, против реформы образования, против … да против чего угодно… И это говорит не о силе такого объединения (много партий и движений), а как раз о его слабости (абстрактная сборная солянка без четких целей и задач)[3].
 
Ну а за красивыми словами о поддержке и солидарности подчас кроется банальное желание нагреть руки, приумножить свой политический капитал в качестве «борцов с режимом», «защитников прав и свобод» и т.д. За многочисленными разговорами конкретные люди, их судьбы и их проблемы постепенно теряются, зато на первый план вылезают политические вопросы: «дайте нам (мне) власть, и мы все решим».
 
При этом я, как анархо-синдикалист, не спорю, что без решения глобальных проблем, решение локальных – это не более паллиативные меры, дающие лишь иллюзию победы (ну или борьбы за нее), вот только речь идет не о перераспределении власти и капитала между теми или иными партиями, элитами, производственными концернами, денежными магнатами и т.п., но совсем о другом – о борьбе с самим источником существования всех этих проблем – то есть о борьбе с капиталистической (и шире – рыночной) экономикой и государственной властью как таковой, и замене их широким самоуправлением трудовых и территориальных Советов (общин, ассамблей и т.п. – название не важно, в отличие от принципа) на конфедеративной основе. И потому мы (анархо-синдикалисты) выступаем не за участие в политической борьбе за власть, не за создание политических партий, верхушка которых выступает от имени народа, и от его имени решает свои политические вопросы, но за создание неиерархического, максимально возможного горизонтального профсоюзного движения (что не отменяет и территориальную, экологическую борьбу), главную роль в которых играет мнение всего трудового коллектива, а не его отдельных представителей (ну а для координации работы делегируются полностью подконтрольные коллективу представители, обязанные не решать за остальных, но выполнять их поручения и координировать общий вектор борьбы)[4].
 
Вернемся к разбору заявления СЖК.
 
«Не важно, кто лично я. Лично мне не нужны ни популярность, ни участие в выборах, ни какие-то преференции, ничего подобного. Только свободы и справедливости для моего народа мне надо».
 
Это не более чем наивные лозунги возмутившегося произволом властей и работодателей человека. Почему? Да потому что далее читаем:

«Честно говоря, про остальных мы думаем, что получается что они не партии, а просто фикция и полный обман. И никакой защиты для народа от них ждать нельзя. Хорошо, если мы ошибаемся».

То есть вся надежда в борьбе за свободу и справедливость возлагается на партии. Между тем такая вот надежда на «партию» входе Гражданской войны 1917-1921 привела к власти партию большевиков, предавших революцию и породивших сталинский тоталитарный режим с его ГУЛАГом и на долгие годы дискредитировавшие на просторах бывшей российской Империи (возрожденной в СССР) левые идеи как таковые (воплощением такой дискредитации является консервативная, буржуазно-капиталистическая партия, по недоразумению именуемая «коммунистической» - КПРФ). В 1989-91м те же горняки того же Кузбасса активно боролись против власти КПСС, защищая Ельцина, который и пришел к власти. В итоге – развал экономики и социальной сферы, что и является во многом причиной сегодняшних проблем в угледобывающей отрасли, и без того чрезвычайно опасной для жизни тружеников.
 
К слову сказать, Кузбасс в 1997-98 пытался активно выступить против либерального капитализма правительства Бориса Ельцина, но потерпел полное фиаско, а один из тогов тех выступление стало… назначение губернатором Амана Тулеева:
 
«И вот тут-то власти предприняли гениально ловкий маневр. Старый губернатор Кемеровской области, «демократ» и ельцинский выкормыш Кислюк был отставлен, и на его место назначен виднейший «оппозиционер» Тулеев, близкий к национал-сталинистским «коммунистам». Этот карьерист и перевертыш все еще пользовался в Кузбассе популярностью, слывя «защитником народных интересов». Начальстволюбие и иллюзия «доброго царя», к сожалению, еще живы среди немалой части наших сограждан. На это и сделали ставку московские правители»[5].
 
Ирония судьбы, но, похоже, горняки так и не извлекли уроков из истории последних двадцати с небольшим лет.
 
Профсоюз для сегодняшних российских трудящихся – это чисто экономическая организация, не более чем должная отстаивать экономические интересы своих членов. При этом профсоюзы рассматриваются не более чем как придаток к политическим партиям, которые продолжают мерещится главными «защитниками» интересов трудящихся. Что говорит, в том числе о неверии этих самых трудящихся в самих себя, в свои возможности управлять собственной жизнью, в способность действовать без указки сверху.
 
Собственно отсюда и проистекает обращение к партиям:

«У нас проблема с работой в интернете. И вообще с работой на компьютерах в данный момент.

Поэтому нам нужны образцы листовок для Кузбасса на 22 мая, чтобы наши сторонники могли расклеивать по городам

Мы просим партии и организации, которые нас поддерживают сделать такие листовки и разместить на своих сайтах, а люди сами скачают и сделают все остальное».

Они надеются на помощь партий, а значит разделяют и мысль о том, что одна партия может сменить другую у руля власти, и вот тогда то они, наконец заживут хорошо… как думали многие в 1917м, в 1989м, в 1998м и во многих других случаях в разных странах.
 
При этом, что касается политической наивности, то она просто зашкаливает в отдельных пассажах:

«Так как много есть сложностей в политике, то мы считаем что среди группы должны быть определены следующий президиум.

Это майор Дымовский, он показал свою честность и неподкупность. Это представители КРОО Справедливость из Калининграда. И это депутат Останина из КПРФ.

Почему именно они? Потому как мы видели что они очень рисковали и не побоялись в прошлых своих делах, а также потому что это будет несколько уравновешивать партийность.
Пусть они вместе троем решают и планируют, а их решения утверждает и корректирует вся группа представителей партий. Если какая-то партия с чем-то не согласна, ничего страшного, просто не примут участия в конкретном одном деле. Но мы просим, чтобы вы собрались вместе и обсуждали наши вопросы.

В комитете надо решения принимать коллегиально, голосование, как это положено. И постоянно озвучивать открыто о принятых не секретных решениях, чтобы народ знал что вы работаете реально.

Если трудно собраться на личные встречи - то есть интернет».

С одной стороны в этом сквозит общеоппозиционная наивность – «давайте сколотим общий фронт», с другой просто вопиющая политическая безграмотность: предлагается выступить единым блоком сталинистам, либералам, националистам, анархо-синдикалистам и т.д., и возглавить все это майору Дымовскому, представителю КРОО Справедливость и депутату Останиной от КПРФ. Нечего и говорить что такой блок никогда не сложится, а уж тем более не сложится его подобного руководства из крайне сомнительной, хоть вроде и оппозиционной, личности майора-нацмоналиста, представителя сталинистской, националистической псевдолевой КПРФ и умеренных оппозиционеров из КРОО Справедливость.

«Нам все равно кто за нас - коммунисты, демократы, националисты. Главное, чтобы был конкретный толк и поддержка для народа.

Тогда люди будут вас поддерживать».

«Крупные организации мы просим прислать к нам в города 22 мая хотя бы по одному представителю официальному, лучше депутата (особенная просьба к КПРФ), и с ним юриста. Особенно не забыть про малые наши города, потому что там мы тоже постараемся делать акции».

В том то и дело, что все равно – кто поддерживает, потому что все сводится к внешней поддержке и неспособности чего бы то ни было добиваться самим, своими силами. Наглядное проявление подобного отношения реплики отдельных граждан, которые мне доводилось слышать на акциях против точечной застройки летом-осенью 2007го года в Москве: «кто кандидат от анархистов в президенты?» или «буду голосовать за анархистов». И все это звучало абсолютно серьезно и искренне. Люди и правда не понимают – как это, что делать самим в своих интересах, а не «надеяться на дядю».

 «Всем кто нас поддерживает. Формируйте негласные группы единомышленников. Делается это так. Сначало 10 ваших друзей. Потом каждый еще 10 находит. Уже 100 человек. Собирайтесь своей ячейкой друзей, помогайте друг другу, дружите семьями, отдыхайте вместе. Вместе, когда надо, выходите на акции полезные. Это очень много и очень много можно сделать».

Кстати, что характерно – это очень напоминает принцип аффинити групп (групп родства), на котором основывала свою деятельность Федерация анархистов Иберии (ФАИ) в 1920-30е годы, а в годы диктатуры генерала Франко – Национальная конфедерация труда (НКТ), наравне с ФАИ[6].

«Пожалуйста публикуйте открыто, если кто-то будет отказываться, это будет значит что их подкупил Кремль. Пусть все знают про это».

«Обличайте провокаторов, лжецов и сотрудников органов. Я посмотрел интернет и видно, что их просто кишат массами везде. Обращаю внимание ваше. Захвачены все площадки для общения в РФ. В т.ч. группа Междуреченск в блогах, все группы вконтакте, форум на мейл.ру. Или прямо взять под контроль или завербован администратор под лицом угроз.

Членам партии Солидарность я рекомендую обратить внимание на члена партии Марину Литвинович, которая ведет себя странно».

Здесь возможно и перебор (многие просто боятся излишней радикальности и перевода вопроса в «политическую» плоскость), но как минимум часть правды есть: Органы у нас не дремлют, и оппозицию не любят, а провокаторов (платных и бесплатных, равно как завербованных угрозами) всегда было более чем достаточно.

«Президенту, Путину, ФСО, ФСБ, МВД, я бы не рекомендовал так переживать. Мы не готовим восстание в Кузбассе. Мы всего лишь хотим выслушать ваших чиновников у здания администраций наших городов. Выслушать ответ на наши разумные и здравые требования. И дальше решить что делать с их ответом. Очень рассчитываем, что он будет разумным».

«Господин Медведев, мы ждем что вы наконец-то станете Президентом. Уже давно ждем. Прошло уже очень много времени. К Вам у нас вопросов не будет, если народ увидет, что вы действительно народный президент. Но пока этого не очень видно. Хотя вроде бы не вы посылаете карательные силы на наше подавление, что уже дает надежду».

«Премьер-министр Путин. Вы поймите, или вы заберете, что принадлежит народу у коллективного “Абрамовича” или будут сложности. Не сегодня, так завтра. Вы можете это технически. Просто воля нужна. Посмотрите на все с другой стороны. Неужели вы боитесь его больше, чем ненависти народа России?»

Опять же – чрезвычайно умеренное заявление, тем более что «призыв к свержению конституционного строя» - деяние уголовнонаказуемое. Другое дело, что в 1905м люди тоже вот верили в «Царя-батюшку», а получили «Кровавое воскресенье» переросшее в революцию.
 
И, раз уж вспомнили 1905й, думаю, стоит остановиться на нем более подробно, в особенности, чтобы продемонстрировать «как рождаются революции»:

«Зубатова в Москве довольно быстро разоблачили. Сколько-ни­будь значительных результатов он не добился. Но в Петербурге дела шли лучше. Гапон, очень ловкий и умело скрывавший свои истинные цели, сумел завоевать доверие и даже любовь рабочих. Талантливому агитатору и организатору, ему удалось создать так называемые «Рабо­чие секции», которыми он руководил с присущей ему энергией. К концу 1904 года этих секций было уже 11, по числу районов столицы, и они насчитывали несколько тысяч членов.

По вечерам рабочие охотно приходили в секции поговорить о сво­их делах, послушать выступления, почитать газеты и т. д. За входящи­ми строго следили сами гапоновцы, активисты политических партий могли проникнуть в секции с очень большим трудом. И даже если им это удавалось, их быстро выявляли и выпроваживали.

Рабочие Санкт-Петербурга очень серьезно относились к своим секциям. Полностью доверяя Гапону, они делились с ним своими беда­ми и стремлениями, спорили о том, как улучшить свое положение, обсуждали способы борьбы против хозяев. Будучи сам сыном бедного крестьянина, живя среди тружеников, Гапон прекрасно понимал пси­хологию своих собеседников. Он искусно делал вид, что все его симпатии — на стороне рабочих. Такова, в общих чертах, была его официальная миссия, особенно поначалу.

Правительство хотело внушить членам «Рабочих секций» пример­но следующее: «Рабочие, вы можете улучшить свое положение, ведя систематическую легальную работу в секциях. Для этого вам вовсе не нужно заниматься политикой. Отстаивайте лишь свои конкретные, не­посредственные личные интересы, и вскоре жизнь ваша станет лучше. Партии и политическая борьба, все то, что предлагают вам дурные пастыри — социалисты и революционеры, — не приведут вас ни к чему хорошему. Займитесь своими непосредственными экономически­ми интересами. Это вам дозволено, и только так вы реально улучшите свое положение. Правительство, заботящееся о вас, вас поддержит». Вот что Гапон и его помощники из рабочих проповедовали в секциях.

Рабочие не заставили себя ждать. Вскоре они разработали и сфор­мулировали свои экономические требования. Гапон, оказавшись в более чем деликатной ситуации, был вынужден поддержать их. Если бы он этого не сделал, то тотчас бы вызвал недовольство рабочих, его почти наверняка обвинили бы в предательстве их интересов и поддержке хозяев. Он бы потерял популярность, и за этим могли последовать еще более тяжкие подозрения, так что все его дело потерпело бы крах. Ведя двойную игру, Гапон прежде всего должен был любой ценой сохранить завоеванные им симпатии. Он прекрасно понимал это и сде­лал вид, что полностью поддерживает рабочих, надеясь и в дальнейшем сохранить контроль над движением, манипулировать массами по свое­му усмотрению, руководить ими, определять их действия и направлять их в нужное русло.

Произошло прямо противоположное. Движение быстро вышло за намеченные для него рамки и достигло непредвиденного размаха, спу­тав все расчеты, разрушив все комбинации тех, кто стоял за ним. Вско­ре оно вылилось в настоящую бурю, которая смела и самого Гапона.

В декабре 1904 года рабочие Путиловского завода, одного из самых крупных в столице, где у Гапона было немало сторонников и друзей, решили приступить к активным действиям. Получив одобрение Гапона, они составили и передали дирекции список требований эконо­мического порядка, впрочем, весьма умеренных. В конце месяца они узнали, что дирекция «не сочла возможным выполнить их», а прави­тельство не могло заставить ее пойти на уступки. Более того, она уво­лила нескольких рабочих, которых сочла зачинщиками. Остальные по­требовали их восстановления на работе. Дирекция отказала.

Возмущение и гнев рабочих были безграничны; прежде всего по­тому, что их долгие и трудоемкие усилия пропали даром; а также, и это главное, потому, что им внушили веру в успех последних. Сам Гапон всячески поддерживал эту веру. И вот первый шаг по пути легальной борьбы обернулся обидной, ничем не оправданной неудачей. Рабочие почувствовали себя обманутыми и сочли своим нравственным долгом выступить в защиту уволенных товарищей.

Естественно, их взоры обратились к Гапону. Продолжая играть свою роль, тот притворился, что возмущен не меньше других и призвал рабочих Путиловского завода оказать решительное сопротивление. Что они и не замедлили сделать. Чувствуя поддержку секций и Гапона, они после нескольких бурных собраний решили объявить забастовку, огра­ничиваясь чисто экономическими требованиями. Правительство, дове­ряя Гапону, не вмешалось. Так в декабре 1904 года началась Путиловская стачка, первая массовая стачка в России.

Но движение на этом не прекратилось. Все рабочие секции взвол­новались и выступили в поддержку акции путиловцев. Они прекрасно поняли, что поражение последних стало бы их общим поражением. Разумеется, Гапон вынужден был поддержать секции. По вечерам он по очереди обходил их, выступая с призывами ко всем рабочим поддер­жать путиловцев.

Через несколько дней столичные рабочие массы охватило броже­ние. Они в стихийном порыве оставляли свои мастерские. Неподготов­ленная, не имевшая четких лозунгов и руководства забастовка на Путиловском заводе переросла в почти всеобщую стачку трудящихся Санкт-Петербурга.

Гроза разразилась. Массы бастующих устремлялись в секции, где, пренебрегая формальностями и попытками взять их под контроль, тре­бовали незамедлительных и решительных действий.

И в самом деле, одна стачка — этого мало. Следовало дей­ствовать, делать что-нибудь — важное, решающее. Таков был об­щий настрой.

Именно тогда возникла — никому в точности неизвестно, когда и при каких обстоятельствах — фантастическая идея написать от имени несчастных рабочих и крестьян всей России «петицию» царю; органи­зовать в ее поддержку массовое шествие к Зимнему Дворцу; через делегацию во главе с Гапоном передать петицию самому государю и потребовать от него прислушаться к народным нуждам. Эта наивная и парадоксальная идея моментально овладела умами петербургских рабо­чих и объединила их, вдохновила, исполнила энтузиазма. Она придала их движению смысл и цель.

Секции поддакивали массам. Они взяли организацию акции на себя. Составить петицию было поручено Гапону, который вновь был 'Вынужден дать свое согласие. Так в силу вещей он стал вождем массового движения исторического масштаба.

В самом начале января 1905 года петиция была готова. Составленная в простых и одновременно трогательных выражениях, она была вместе с тем насквозь проникнута верноподданническим духом. Про­чувствованно и искренне излагались в ней тяготы народа. Царя просили прислушаться к ним, положить начало действенным реформам и проследить за их осуществлением.

Удивительно, но не подлежит сомнению: гапоновская петиция — действительно волнующий, вдохновенно написанный документ.

Теперь ее необходимо было одобрить на всех секциях, донести до сведения широких масс и организовать шествие к Зимнему Дворцу.

Тем временем произошли новые события. Революционеры, вхо­дившие в политические партии (которые вплоть до последнего времени фактически держались в стороне от «гапоновцев»), вступили с Гапоном переговоры. Они стремились прежде всего воздействовать на него с целью придать петиции и действиям трудящихся менее «раболепный», более достойный и твердый, одним словом, более революционный ха­рактер. Таково же было и стремление рабочих. Гапон довольно охотно согласился с этим. Особенно тесный контакт установили с ним социа­листы-революционеры. С обоюдного согласия он в последний момент переделал первоначальный текст петиции, значительно расширив ее и умерив ее верноподданнический дух.

В своей окончательной форме «петиция» представляет собой величайший исторический парадокс. При всей лояльности к царю от него требовалось ни более ни менее, как дозволить — и даже со­вершить — революцию, которая в конченом итоге лишила бы его власти. Действительно, в нее была целиком включена программа-минимум революционных партий. В частности, в качестве срочных мер предлагались: полная свобода печати, слова, совести, объедине­ний и организации; право рабочих объединяться в профсоюзы и бастовать; аграрные законы, направленные на экспроприацию круп­ной земельной собственности в пользу крестьянских общин; нако­нец, немедленный созыв Учредительного Собрания, избранного в соответствии с демократическим законом о выборах. Решительно, это было приглашение к самоубийству.

(…)

Следует отметить, что вопреки всей парадоксальности создав­шейся ситуации, искушенный ум увидит в готовившейся акции лишь закономерный результат воздействия разного рода тенденций, свое­го рода естественный «синтез» существовавших в ту эпоху различ­ных элементов.

С одной стороны, идея коллективного похода к царю явилась, по сути своей, лишь проявлением наивной веры народных масс в благие намерения государя. (Мы уже говорили о том, как глубоко коренился в народе этот «миф о добром царе».) Таким образом, рабочие, которые в России никогда не порывали окончательно своих связей с деревней, разделили на время убеждение крестьян, что у «батюшки» можно об­рести помощь и защиту. Пользуясь единственной предоставившейся возможностью, в своем стихийном, неодолимом порыве, они, несомнен­но, стремились прежде всего вскрыть нарыв, добиться реального и окончательного решения своих проблем. Надеясь в глубине своей про­стой души хотя бы на частичный успех, они в особенности стремились ставить перед собой именно конкретные цели.

С другой стороны, революционные партии, до того вынужденно державшиеся в стороне от движения, недостаточно сильные, чтобы ему воспрепятствовать и, тем более, придать ему более революционный характер, тем не менее сумели определенным образом повлиять на Гапона и вынудить его «революционизировать» свои действия.

Таким образом, акция явилась неоднозначным, но естественным результатом противодействия различных сил.

Что касается интеллектуальных и либеральных кругов, им была уготована участь бессильных свидетелей развития событий.

Поведение и психология самого Гапона, какими бы парадоксаль­ными они ни могли показаться, тем не менее, легко объяснимы. Оста­вавшегося прежде всего простым комедиантом, платным полицейским агентом, его неумолимо толкала вперед мощная волна народного дви­жения. В конце концов он уже не мог ей противиться. Вопреки его воле события поставили Гапона во главе толпы, сотворившей из него кумира. Этот авантюрист и романтик по духу неизбежно оказался в плену иллюзий. Инстинктивно ощущая историческую значимость со­бытий, он, вероятнее всего, ее преувеличивал. Ему виделось, что рево­люция уже охватила всю страну, угрожает трону, а он, Гапон — вер­ховный вождь движения, народный кумир, вознесенный на вершину славы, которая останется в веках. Увлеченный мечтой, которая, каза­лось, уже близка к осуществлению, он вообразил, что все начавшееся движение сосредоточено в нем. Отныне деятельность полицейского агента перестала его интересовать. В те лихорадочные дни он даже забывал о ней, ослепленный отсветами грандиозной бури и поглощенный своей новой ролью, представлявшейся ему почти что божественной миссией. Так, весьма вероятно, рассуждал Гапон в первых числах января 1905 года. Можно предположить, что тогда он вел себя в определенном смысле искренне. По крайней мере, такое впечатление сложилось у автора этих строк, который познакомился с Гапоном за несколько дней до произошедших событий и видел его в деле.

Но самое странное явление — молчание правительства и полное невмешательство полиции в лихорадочную подготовку шествия — лег­ко объяснимо. Полиция не поняла перемену, произошедшую в Гапоне. Она доверяла ему до конца, решив, что в данном случае речь идет о ловком маневре с его стороны. И когда ей, наконец, удалось осознать произошедшую перемену и грозившую опасность, было слишком по­здно для того, чтобы как-то сдержать развитие событий. Поначалу растерявшись, правительство в итоге решило дождаться благоприятно­го момента, чтобы покончить с движением одним ударом. Пока же, не получая никаких указаний, полиция молча наблюдала за происходя­щим. И это необъяснимое, загадочное молчание только упрочило на­дежды масс. «Правительство не смеет противиться движению: оно пойдет на уступки», — так рассуждали многие.

Поход к Зимнему Дворцу был назначен на утро воскресенья 9 января (по старому стилю). Предшествующие дни были в основном посвящены зачтению «петиции» в секциях. Повсюду это происходило примерно одинаково. Сам Гапон или кто-нибудь из его друзей читал петицию рабочим и комментировал ее. Петицию зачитывали после того, как секционный зал заполнялся народом и двери его закрывались; по­том присутствующие расписывались на специальном листке и покидали зал. Затем он снова заполнялся народом, ожидавшим на улице своей очереди, и все начиналось сначала. Так происходило во всех секциях, зачастую собрания продолжались до глубокой ночи.

(…)

Вечером 8 января все было готово к манифестации. Подготовилось и правительство. Некоторым интеллектуальным и литературным кругам стало известно, что оно приняло решение ни в коем случае не подпускать толпу к Дворцу; если народ будет упорствовать, стрелять без пощады. К властям спешно отправилась делегация с просьбой не допустить кровопролития. Безуспешно. Все позиции были уже заняты. Столица находилась в руках вооруженных до зубов воинских частей.

Дальнейшее хорошо известно. В воскресенье 9 января с самого утра огромная толпа, в основном рабочие, многие с семьями, двинулась в сторону Зимнего Дворца. Десятки тысяч мужчин, женщин и детей изо всех концов столицы и пригородов шли к месту сбора.

Повсюду их встречали патрули армии и полиции, открывавшие интенсивный огонь по скоплениям людей. Но людской порыв был столь силен, что толпа все равно окольными путями беспрерывно прибывала на площадь, запруживая соседние улицы. Тысячи людей, рассеиваясь под огнем патрулей, упорно стремились к цели, движимые любопытством, гневом, насущной потребностью во весь голос заявить о своем негодова­нии и возмущении. Многие, невзирая ни на что, все еще сохраняли надежду на успех, уверенные, что если им удастся пройти на площадь, к царскому дворцу, то государь выйдет к ним, примет их, и все наладится. Одни предполагали, что, поставленный перед свершившимся фактом, царь перестанет сопротивляться и будет вынужден пойти на уступки. Другие в своей наивности воображали, что он не в курсе происходящего, не знает о стрельбе, что полиция, с самого начала все тщательно скрывавшая от него, хочет теперь помешать народу встретиться с «батюшкой». Так что на площадь нужно прийти любой ценой... И потом, мы же дали клятву... Наконец, туда, быть может, удалось прорваться отцу Гапону...

Как бы то ни было, людское море заполнило в конце концов все подходы к Зимнему Дворцу и просочилось на саму Дворцовую площадь. Тогда правительство не нашло ничего лучшего, как рассеять эту невоору­женную, растерявшуюся, отчаявшуюся толпу оружейными залпами.

Это было ужасающее, невообразимое, невиданное в истории зрелище. Под выстрелами в упор, воя от страха, боли, ярости, огромная спрессован­ная толпа была не в силах двинуться ни вперед, ни назад. Позже это назвали «кровавой баней». Отступая после каждого залпа как под порывом ветра, причем многие были раздавлены и задушены, она под давлением все прибы­вающих масс возвращалась, давя трупы, умирающих, раненых... И билась в смертных судорогах под новыми выстрелами... Это продолжалось долго: до того момента, когда прилегающие улицы наконец освободились и собрав­шиеся смогли разбежаться.

В тот день в столице погибли сотни людей, мужчин, женщин и детей. Солдат предусмотрительно напоили до бессознательного состоя­ния, чтобы избавить от всяческих сомнений. Некоторые из них, совер­шенно невменяемые, забавлялись тем, что стреляли по детям, вскараб­кавшимся на деревья, «чтобы лучше видеть»...

К вечеру «порядок был восстановлен». Число жертв, даже прибли­зительное, никому не известно. Известно лишь, что всю ночь из города шли телеги, нагруженные трупами, которые хоронили в общих ямах в окрестных полях и лесах.

Известно также, что царя в тот день вообще не было в столице. Предоставив военным карт-бланш, он бежал в одну из своих летних резиденций, Царское Село.

(…)

События 9 января получили мощный отклик в стране. В самых далеких уголках люди с возмущением узнали, что вместо того, чтобы прислушаться к безоружному народу, пришедшему к Зимнему Дворцу рассказать о своих нуждах, царь хладнокровно приказал открыть огонь. Еще долгое время крестьянские делегаты тайно прибывали в Петербург, чтобы выяснить правду.

Вскоре эту правду узнали везде. Именно тогда был положен конец «мифу о добром царе».

И еще один исторический парадокс. В 1881 году революционеры убили царя, чтобы уничтожить миф о нем. Миф не пострадал. Двадцать четыре года спустя его уничтожил сам царь.

В Санкт-Петербурге результатом событий 9 января стала всеобщая стачка. В понедельник 10 января не работал ни один завод, ни одна стройка. Первая революционная стачка русских рабочих стала свершив­шимся фактом.

Из всего этого следует важный вывод:

Народу понадобилось пережить масштабный исторический опыт, чтобы начать понимать истинный характер царизма, ситуацию в целом и подлинные задачи борьбы. Ни пропаганда, ни самопожертвование энту­зиастов не могли сами по себе привести к подобным результатам»[7].
 
Экскурс крайне длинный, но между тем и крайне любопытный. Кто-то увидит в нем предостережение от революций – «они приводят только к бессмысленной крови», а кто-то и то, что в него вложено – а именно призыв не доверять никаким «любителям порулить»: вождям, платным функционерам, профбоссам, политическим партиям и всем-всем-всем тем, кто хочет решать за счет народа свои личные политические интересы: народ должен бороться за свои права сам.

«Хочу обратиться к руководству высшему, но не самому высшему, силовых структур.
Если у вас есть совесть - то не забывайте про нее.

Кто знает, как будет все в будущем».

«Правда что вы в Индонезии? Если нет - то зачем скрытничаете?

Это преувеличение. Зачем не проявляемся и действуем полуподпольно? Извините, но мы немножко соображаем. Думаю, что если меня задержат, то мучения мои будут очень ужасными, ведь именно мне было поручено вывесить в интернет наше заявление и получается, что на меня все пойдет. В том числе лично от господина Путина. А ведь он переживает, думает плохое про нас, что восстание задумали и все такое. Знаете, есть один человек в стране, вот он личный враг Владимира Владимировича. Его судили все 90-е, а потом сломали позвоночник и увезли на пожизненное. Просто потому что обиделся тогда Владимир Владимирович на него. Поэтому на самом деле, мне немного самому себя несколько жалко».

А это уже, кстати явный намек на то, что автор если он искренен, не так наивен как кажется из текста, но как раз таки наоборот – весьма умен и тактически грамотен (хоть и не разбирается совершенно в политических вопросах, что немаловажно).

«Нам интересна пользя для народа. Кто руководствуется критериями "о, они такие то, не буду сотрудничать", тот или дурак, или провокатор. Есть польза для людей - есть сотрудничество. Нет пользы – нет».

Это снова возвращает к безграмотности, либо (в данном случае) к некорректности формулировок. Вопрос ведь не о сотрудничестве с кем-то, а о помощи людям, и для этого вовсе не обязательно вступать в союзы и блоки – можно все делать и напрямую (для анархистов и анархо-синдикалистов – это принципиальная позиция).

«Знаю что Вы загружены. Но очень прошу присмотритесь к проекту закона "О суде народа России над президентом и членами федерального собрания РФ" Это ядерное оружие в руках любого лидера. Если у Вас хватит мужества его использовать, то мирная революция может начаться довольно скоро...

Да, у вас интересная идея. Если президент не справился - судить. Справился - поощерять. Буду на свободе - изучу получше».

Это кстати тем, кто считает что к написанию причастны «леваки» - это совершенно не «левая» идея, по крайней мере не анархистская и не марксистская, потому что и анархисты и марксисты (в конечном итоге) выступают за ликвидацию институтов государственной власти (разными путями), а не за «контроль» над президентом. Да и сам проект, о котором идет речь и которому выражена симпатия составлен националистами из «Армии воли народа», к которым «левые» не испытывают ни малейшей симпатии.

«Почему вы не действуете вместе с полковником Квачковым?

Мы не очень знаем кто это. Его заявлений и мнений по Кузбассу мы не видели. Наверное он из какой то другой сферы, чем-то иным занимается, другими вопросами интересуется».

Это, опять же, к слову о том, что им интересны те, кто с ними солидарен – это для кузбассцев главный критерий на сегодня.
 
Ну а что же конкретно предлагаю я, как анархо-синдикалист – да собственно говоря – действовать самим, без оглядки на всевозможные партии, на разного рода доморощенных вождей. Берите пример с анархо-синдикалистов той же Испании в конце то концов:

«Конфликт вокруг судостроительного и судоремонтного комплекса в южно-испанском, андалусийском городке Пуэрто-Реаль разгорелся в 1986 г. Готовясь вступить в Европейское сообщество, правительство Испании, возглавляемое социалистами, приступило к широкой «реструктуризации» индустрии. Как и в случае, например, с российской угольной промышленностью, за этим словечком скрывалось намерение закрыть те предприятия или целые отрасли, которые, с точки зрения властей или частных предпринимателей, не приносили должного дохода и, тем самым, служили препятствием на пути «жесткой экономии» и «рыночных реформ». Так, на верфях намечалось сократить тысячи рабочих мест. Но эта попытка встретила ожесточенное сопротивление рабочих.

(…)

По инициативе НКТ  каждую неделю проводились общие собрания рабочих на верфях Пуэрто-Реаля. «Каждый четверг мы захватывали офис одной из верфей на время с 7 часов утра до 3 часов пополудни. Когда верфь была слишком большой, мы могли только сооружать баррикады в нескольких ключевых местах. По окончании захвата мы защищали отступающих людей от полиции, отход прикрывали наши товарищи на одном или двух кораблях, вооруженные катапультами и другими вещами», - вспоминал Пепе Гомес.

Во время стачки в городах и селениях района еженедельно проводились и общие ассамблеи жителей. И каждый, кто был заинтересован в конкретной теме, будь он работником верфей или других предприятий, женщиной, ребенком, стариком, мог придти на эту ассамблею жителей, голосовать, участвовать в процессе принятия решений по интересующим его вопросам. Так была создана структура, резко отличавшуюся от той, какая характерна для политических партий и при которой решения принимаются наверху и спускаются вниз. «То, что мы делали в Пуэрто-Реале, было решениями снизу вверх», - говорили члены НКТ.

(…)

Борьба рабочих верфей Пуэрто-Реаля была активно поддержана по всей стране. «Конечно же, мы получили очень большую поддержку от других организаций НКТ. По всей стране, от Галисии до Барселоны, проводились митинги. Поступала и экономическая помощь. Одна из самых важных, ключевых вещей в конфликте состояла в том, что НКТ была сильна в самом Пуэрто-Реале. Самая большая помощь поступала из самого города. Рабочие, занятые в различных отраслях..., поддерживали борьбу», - вспоминал Пепе Гомес.

После упорной многомесячной борьбы и непрерывных выступлений рабочим удалось одержать частичную победу. План закрытия верфей был оставлен. Предприятия получили контракт на ремонт судов, а позднее - и заказ на строительство экологических судов-катамаранов. Трудящиеся добились и существенных социальных завоеваний. Досрочно ушедшие на пенсию в 55 лет в течении 9 лет (до 64 лет) получили право на пенсии, полностью, на 100% привязанные к заработкам тех, кто продолжает работать, то есть с учетом всех повышений зарплаты в следующие годы. Удалось достичь более справедливого, солидарного и равномерного распределения труда: если работы не хватает, часть работников может работать в течении двух месяцев, а другие в это время не работают. Но все получат 100% зарплаты. После 2 месяцев к работе приступает следующая группа и т.д.

(…)

НКТ способствовала становлению самоорганизованного социального движения в районе. Она старается показать в Пуэрто-Реале, что анархо-синдикалистский рабочий союз - это не обычный профсоюз, участвующий в производственных спорах, что он имеет и более широкие социально-политические цели. В результате удалось увязать различные конфликты, борьбу вокруг проблем образования, здравоохранения, культурных аспектов, движение против открытия нового курса обучения гольфу, против приватизации кладбища, против увеличения различных местных налогов. НКТ сумела организовать скоординированное движение по вопросам экологии, ведя борьбу против различных вышеупомянутых проектов. Удалось связать вместе 12 различных инициативных групп на местном уровне, которые были заинтересованы в этих вопросах - будь то повышение платы за обучению гольфу или приватизация кладбища.  НКТ постаралась обеспечить, чтобы эта организация, объединившая 12 инициатив, работала на основе консенсуса и ни одна из них не навязывала остальным своих особых представлений. Каждая могла предложить в повестку дня интересующие ее пункты и все они подлежали обсуждению. Нет никакого центрального контроля или руководящей группы, обладавшей властью над другими...»[8]
 
Подлинную свободу можно получить только своими рука. «Свобода» дарованная – не есть свобода, но всего лишь подачка, имитирующая ее – клетка с золотой решеткой.
 
 

К. С. Бессмертный – член российской секции Международной ассоциации трудящихся - анархо-синдикалистского интернационала.
 
20.05.2010



Примечания:

[3] Летом 2007го года в Москве был сформирован Совет инициативных групп (СИГ) против точечной застройки, в котором участвовали всевозможные политические силы и общественные объединения на равных с инициативными группами жильцов на местах, однако же с приближением выборов произошел откол партии Яблоко, ну а в целом, еще с сентября на митингах и пикетах всевозможные политические силы звали людей голосовать именно за них на предстоящих выборах, и движение стало стремительно угасать, хотя его призрак бродит по столице по сей день.
[4] Об анархо-синдикализме см. в частности: Банс П., Дешан Э. Что такое анархо-синдикализм. – М.: б. и., 1996. (https://aitrus.info/node/164) и Борьба и стратегия: анархо-синдикализм в XXI веке (https://aitrus.info/node/502).
[5]В. Г. Прямое действие. 1997. № 9/10. С. 3. https://aitrus.info/node/879
[6] «Аффинити-группа – основная и типичная организация анархистского движения. Это небольшое сообщество активистов, обычно от 4 до 10 человек, которые работают вместе и знают друг друга. В такой группе нет «просто членов» или сторонников; все члены группы – активисты, и они удерживаются в ее структуре, пока состоят в ней. Аффинити-группа испытала смутное влияние заговорщических групп XIX века.  
(…)
Репрессии различных правительств против секций либертарного Интернационала почти не давали им развивать открытую деятельность, и его активисты стали организовываться в тайных ячейках. Так возникли аффинити-группы, явственно отличавшиеся от прежней практики: они образовывались согласно личным склонностям, отсюда и их название, а не по местам, где люди работают и не по местностям, где люди по необходимости проживают. Группы, как мы уже говорили, маленькие, все в них знают друг друга, так что проникновение полиции в значительной мере невозможно. Неудобство такой группы в том, что если одного из членов арестовывают, он, не выдержав полицейских пыток, может выдать много информации. Аффинити-группы всегда имеют вокруг себя определенное число сторонников, людей, близких ей по идеологии, но не занимающихся постоянной работой. Эти сторонники важны для выполнения задач группы; к примеру, издание газеты играет первостепенную роль в деятельности групп, и сторонники помогают в ее распространении.
Главная цель аффинити-групп – это пропаганда анархистской идеологии, агитация в народе и последующая организация бунтов, а в моменты легального разрешения – создание культурных центров, рабочих обществ и всего того, что служит шагом вперед в эмансипации трудящихся классов. С другой стороны, группы поддерживают связь друг с другом, чтобы расширить свои действия и при необходимости проявлять солидарность с жертвами репрессий, организовывать побеги заключенных и т.д».
(Альфредо Гонсалес Мартинес, Хуан Пабло Калеро Дельса. CNT в эпоху «Перехода». https://aitrus.info/node/401)
[7] Волин В. М.Неизвестная революция, 1917-1921. – М.: НПЦ «Праксис», 2005. С. 47-60. https://aitrus.info/node/158
[8] Новое рабочее движение №2, февраль 1999 // https://aitrus.info/node/123

 

  • От admin2 в 05/20/2010 - 13:14