Петр Кропоткин и Элизе Реклю. Два этих имени прочно вошли в историю анархизма и в историю науки. И они не случайно стоят рядом. Личная человеческая, политическая и научная дружба этих людей началась сравнительно поздно, но оказала огромное влияние на обоих.

Что связывало двух человек со столь разным происхождением, выходцев из совершенно разной среды? Различными жизненными путями пришли они к своей первой встрече в швейцарском городе Веве в феврале 1877 г. Петр Кропоткин (1842 – 1921) - князь, русский аристократ из семьи, превосходившей по знатности правившую в России царскую династию, имел за спиной привилегированный Пажеский корпус, офицерскую службу, физико-математический факультет Петербургского университета, славу блестящего путешественника и ученого-географа. Его революционная деятельность началась всего за 5 лет до этого, в 1872 г. в народническом кружке Чайковского. Через 2 года его арестовывают и бросают в Петропавловскую крепость в Петербурге. В 1876 г. он бежит из заключения, добирается до Англии, а в следующем году перебирается в Швейцарию.

Элизе Реклю (1830 – 1905) был на 12 лет старше своего будущего друга и товарища по борьбе. Его отец был скромным протестантским пастором. Элизе сравнительно рано покинул религиозную среду, прервал теологическое образование и посвятил себя географии, которая стала одним из главных дел его жизни. Он много путешествует, пишет первые блестящие научные труды. Но этим он не ограничивается. В 1864 г. он знакомится с Бакуниным и вместе с ним участвует в движении, из которого позднее вырос анархизм. В 1872 г. после активного участия в Парижской Коммуне и последовавшего за ее подавлением тюремного заключения Реклю поселяется в Швейцарии, где в июле 1874 г. вступает в анархистскую Юрскую федерацию,

Молодого русского князя и сына французского пастора связала любовь к науке и жажда справедливости. Это последнее, глубоко этическое чувство и заставило их не только вырваться из своей социальной среды, но и посвятить свою жизнь борьбе за освобождение человечества. Дух свободы, солидарность и взаимопомощь, которые играли большую роль в системе взглядов как Кропоткина, так и Элизе Реклю, коренились глубоко в характере обоих революционеров. Вот что писал, например, Кропоткин в своих мемуарах о своем старшем товарище: «... великий географ Элизе Реклю, типичный пуританин в своих манерах и в жизни, а с интеллектуальной точки зрения - французский философ ХVIII века; вдохновитель других, который никогда не управлял и никогда не будет управлять никем; анархист, у которого анархизм является выводом из широкого и основательного изучения форм жизни человечества во всех климатах и на всех ступенях цивилизации, чьи книги считаются в числе лучших произведений ХIХ века и чей стиль поражает красотой и волнует ум и совесть. Когда он входил в редакцию анархической газеты, то первый его вопрос, хотя бы редактор был мальчик по сравнению с ним: «Скажите, что мне делать?» И, получив ответ, он садился, как простой газетный чернорабочий, чтобы заполнить столько-то строк для следующего номера ... А когда он приглашал сотрудника для какого-нибудь тома своей всемирно известной географии и тот робко спрашивал: «Что мне нужно делать?» - Реклю отвечал: «Вот книги, вот стол. Делайте, что хотите»»[1].

А вот характеристика самого Кропоткина, данная историком анархизма Максом Неттлау: «Знакомясь с социалистическими доктринами и жизнью и характерами их творцов, мы находим в них поразительно сходные черты. Так обстоит дело и в данном случае. Кто трудился так неутомимо, как Кропоткин, и пользовался вознаграждением с такой неприхотливой умеренностью, как Кропоткин? Он был типом коммуниста, о каком он сам мечтал. Столь же бескорыстным был Кафиеро, таков же был Реклю. Они часто жили одним рисом и сливами и были неприхотливы так, как никто из нас»[2]

Идея этического начала в жизни людей глубоко связывала Кропоткина и Реклю. Задолго до современной экологии они подвергли беспощадной научной критике социал-дарвинизм и идеи естественной, биологической иерархии в природе и обществе. Кропоткин посвятил блестящие работы принципу взаимопомощи в природе и в обществе, формированию и развитию этических начал солидарности. Реклю много писал об этом в фундаментальном труде «Человек и Земля». Как и Кропоткин, он видел «основную действующую силу человеческого прогресса» не в конкуренции и триумфе «сильнейших», а во взаимопомощи[3]. Для обоих их жизнь, социальная практика и идеалы были практическим воплощением этих начал.

Именно эта готовность к самоотречению, к личным жертвам и тяготам во имя истины и свободы позволила Петру Кропоткину и Элизе Реклю стать теми, кем они были - блестящими учеными и пламенными революционерами-анархистами.

Встретившись в Швейцарии, оба быстро обнаружили сходство своих интересов и позиций. Первоначально они жили в разных городах: Реклю - в Кларане, а Кропоткин с женой - в Женеве. Но их более тесное сотрудничество было лишь вопросом времени. С января 1879 г. Реклю активно сотрудничал в издаваемой Кропоткиным газете «Бунтовщик» (“Le Revolte”) (в 1885 г. Элизе Реклю издал передовые статьи Кропоткина из этой газеты в виде отдельной брошюры под названием «Речи бунтовщика»). Газета издавалась на французском языке и была ориентирована, в первую очередь, на Францию. Ее посылали по почте в закрытых конвертах сотне адресатов по всей стране. Издание существовало на добровольные пожертвования подписчиков. После 1881 г. и до сентября 1887 г. газета издавалась в Париже. Как вспоминал позднее Кропоткин, «постепенно Элизе Реклю все более заинтересовывался изданием и впоследствии присоединился к нам», а после ареста Кропоткина в 1882 г. Реклю «всей душой отдался газете»[4]

В 1880 г. Реклю попросил Кропоткина помочь ему в составлении 6-го тома его «Новой универсальной географии», посвященного Азиатской России. Сам Реклю выучил русский язык, но полагал, что Кропоткин может быть ему полезным, благодаря прекрасному знанию Сибири, где тот жил и много путешествовал в 60-х годах. (Этот том объемом в 918 страниц вышел в Париже в 1881 г.). Из-за болезни жены Кропоткин вынужден был оставить Женеву и весной 1880 г. они с женой переехали в Кларан, где жил и Реклю. Они поселились над Клараном, в маленьком домике, с видом на Женевское озеро и гору Дан-дю-Миди. Под окном текла речка, превращавшаяся после дождя в бурный ревущий поток. Напротив, на склоне горы, стоял старинный замок Шатлар. Так Кропоткин и Реклю стали соседями. Но это было и начало глубочайшей личной дружбы. По словам самого Кропоткина, «мы, анархисты, рассеянные преследованиями по всему свету, больше всего нуждаемся в общении с образованными людьми одного с нами образа мыслей. В Кларане у меня было такое общение с Элизе Реклю и Лефрансэ, да, кроме того, еще постоянные сношения с рабочими, которые я продолжал поддерживать, И хотя я работал очень много по географии, я мог вести анархическую пропаганду еще шире, чем прежде». Два раза в месяц он ездил в Женеву, чтобы издавать «Бунтаря». Именно в этот период жизни в Кларане, писал Кропоткин, он «выработал ... основу всего того, что впоследствии написал»[5].

Соседство длилось недолго. В августе 1881 г. после участия в Лондонском социально-революционном конгрессе Кропоткин был выслан из Швейцарии. Они с женой поселились сначала в Тононе на берегу Женевского озера во Франции, затем в Лондоне, а в конце 1882 г. снова в Тононе. В декабре того же года Кропоткин был арестован и доставлен для суда в Лион. Как раз в это время умер брат жены Кропоткина, и она была в тяжелом душевном состоянии. В этой ситуации Элизе Реклю снова проявил себя как ближайший друг. Как позднее вспоминал Кропоткин, «Реклю, которого известили телеграммой, явился немедленно и проявил в отношении к моей жене всю доброту своего золотого сердца»[6]. Во французской тюрьме русский революционер находился до января 1886 г., затем провел несколько недель в Париже у брата Элизе Реклю - Эли, после чего переехал в Англию, где жил до 1917 г. Элизе Реклю после 1883 г. в течение 10 лет много путешествовал (в Греции, Турции, Сверной Африке, Португалии, Испании, Англии, США). Его поездки служили прежде всего научно-географическим целям, но использовались им и для расширения контактов с международным анархистским движением. С 1894 г. и вплоть до своей смерти в 1905 г. он жил в Брюсселе, преподавал в университете и активно занимался наукой. И хотя они с Кропоткиным жили теперь далеко друг от друга, их продолжала связывать тесная дружба. Характерно, что именно Элизе Реклю попросил Кропоткин написать предисловие к первому изданию одной из своих главных книг, в которой он обосновывает возможность анархистской революции и нового свободного общества - «Хлеб и воля» («La conquête du pain», 1892)[7].

Помимо личной дружбы, Кропоткина и Элизе Реклю связывала глубокая идейная общность. Их без преувеличений можно назвать настоящими единомышленниками, которые на протяжении всей жизни после знакомства друг с другом оказывали друг на друга большое влияние как в идейной и политической, так и в научной сфере.

Прежде всего, это касалось, конечно, понимания анархизма как пути освобождения человека и человечества в целом. Именно с именами Кропоткина, Реклю и их товарищей связана разработка концепции либертарного коммунизма, которая легла в основу системы идей современного анархизма. Трудно с точностью утверждать, кому из них принадлежал в этом смысле первоначальный импульс. Неттлау допускал, что анархистские взгляды Кропоткина, которые, в конечном счете, вылились в стройную и законченную анархо-коммунистическую концепцию, могли сформироваться под влиянием Реклю[8]. Во всяком случае, именно Элизе Реклю первый публично сформулировал принципы анархистского (либертарного) коммунизма в докладе на международной конференции в Лозанне 18 марта 1876 г. К сожалению, текст этой речи не сохранился[9]. Сам Кропоткин еще в России высказывал несогласие с мнением тех революционеров, кто, подобно Бакунину, полагал, будто невозможно заранее определить, «как народ будет и должен жить на другой день социальной революции». Кропоткин полагал, напротив, что «никакое разрушение существующего невозможно, если уже во время самого разрушения или борьбы за разрушение не будет обрисовываться в умах то, что должно стать на место разрушаемого»[10]. Оказавшись в Швейцарии, русский революционер попадает в самый центр оживленных дискуссий об обновлении анархистской теории.

В тот период все еще преобладали концепции коллективистического анархизма. Согласно им, социальная революция обобществляла средства производства, превращая их в коллективную собственность общества, но в то же время заранее не предрешалась форма, которую «примет потребление в обществе, совершившем экспроприацию»[11]. Чаще всего предполагалось, что каждая ассоциация трудящихся решит этот вопрос самостоятельно, но в целом возобладает распределение по принципу «каждому - полный продукт его труда». В конце 1870-х гг. эта старая формула перестала удовлетворять многих либертариев, пришедших к выводу, что невозможно определенным образом разделить орудия и продукты труда, определив трудовой вклад каждого. Э. Реклю одним из первых провозгласил, что новое свободное общество может основываться только на коммунистическом принципе: от каждого по его способностям, каждому - по его потребностям. В печатном виде идея «анархического коммунизма» была выражена впервые в брошюре «К работникам физического труда, сторонникам политического действия» (“Aux travailleurs manuels partisans de l`action politique”), которая вышла в Женеве в 1876 г. Автор - Франсуа Дюмартере, который позднее участвовал вместе с Кропоткиным в создании газеты «Бунтовщик»[12]. Затем анархо-коммунистический принцип был в октябре 1876 г. принят итальянской федерацией. Другие анархисты еще колебались. Так, Джеймс Гильом (Гийом) в «Идеях о социальной организации» (1876 г.) предположил, что принцип распределения по потребностям утвердится постепенно, после переходного периода[13].

На конгрессе Юрской федерации во Фрибуре (август 1878 г.) еще царила неопределенность. Бывший парижский коммунар Поль Брусс выступил за анархистский коммунизм. Частное присвоение средств производства, орудий и результатов труда несправедливо, заявил он. Земля, недра и их содержимое не созданы человеком и поэтому должны быть частью общего достояния человечества Орудия и инструменты труда состоят из тех же, никем не созданных природных материалов и также не могут принадлежать никому в отдельности, тем более, что в них воплощены усилия прошлых поколений. Даже продукт труда состоит из природной материи; форму ему придает человеческий труд, но сам этот труд есть общественный продукт. «Сама только справедливость указывает на коммунизм как экономическую основу будущей организации общества». В то же время, Брусс оговорился, что не считает возможным немедленное осуществление анархистского коммунизма. По его мысли, коллективистский строй будет постепенно расширяться в сторону коммунизма[14].

На Фрибурском конгрессе Кропоткин еще отстаивал «коллективную (т.е. всеобщую, прим. перевод.) собственность на землю, дома, сырье, капиталы и инструменты труда и распределение продуктов труда таким образом, как это сочтут уместным коммуны и ассоциации»[15]. Но на конгрессе Юрской федерации в октябре 1879 г. он высказывал точку зрению, близкую к позиции Брусса: «коммунистический анархизм как цель, и коллективизм как переходная форма собственности»[16].

Что касается Элизе Реклю, то он, будучи сторонником анархистского коммунизма, очевидно, стремился первоначально найти некую формулу, которая могла бы стать приемлемой для всех. Он не присутствовал на Фрибурском конгрессе, но направил в его адрес письмо с изложением своих предложений. Они сводились к следующему. Земля станет всеобщей собственностью, производство будет направлено исключительно на удовлетворение конкретных потребностей людей, а распределение произведенных богатств и благ между людьми будет осуществляться без частной эксплуатации и на благо общества в целом. Однако «у нас нет позиции, позволяющей заранее начертить картину будущего общества: создать его и придать ему форму, изначально непрерывно изменчивую, как любые явления жизни, надлежит спонтанному действию всех свободных людей»[17].

Но уже вскоре мнения в Юрской федерации стали склонятся в пользу безоговорочного принятия нового взгляда. В статье о Парижской Коммуне, написанной в марте 1880 г., Кропоткин выдвинул задачи непосредственной экспроприации в ходе социальной революции, после чего должен установиться анархистский коммунизм. Эта статья позднее вошла в его сборник «Речи бунтовщика», изданный, как уже упоминалось, Элизе Реклю[18]. В начале осени 1880 г. Кропоткин, поселившийся по соседству с Реклю и помогавший ему в работе над «Географией», договорился с Реклю, Кафиеро, сотрудниками «Бунтовщика» Франсуа Дюмартере и Георгом Герцигом о том, что на предтоящем 9-10 октября конгрессе Юрской федерации в Шо-де-Фон он предложит принять коммунистический анархизм. Коллективисты во главе с Швицгюбелем предложили собственную «Социалистическую программу», которая была отвсргнута. С тех пор большинство анархистов приняли мотивировку, разработанную Реклю, Кропоткиным и другими сторонниками коммунистического анархизма: сохранение системы распределения в соответствии с затратами труда привело бы к сохранению наемного труда, накоплению собственности, социальному неравенству, а также потребовало бы авторитарной социальной организации, то есть восстановления власти человека над человеком[19].

В последующие годы Кропотквн превратился в ведущего теоретика коммунистического анархизма. В книге «Хлеб и воля» он предложил практический сценарий для всеобъемлющей социальной революции, сразу осуществляющей принципы безвластия, свободной ассоциации трудящихся, федерации коммун и распределения с ориентацией на потребности людей. В работе «Поля, фабрики и мастерские» Кропоткин развил другой важнейший элемент будущего общества: децентрализацию и диверсификацию экономики, ее переориентацию на нужды конкретных людей, а не абстрактного рынка.

Элизе Реклю не оставил столь подробных аналитических работ, касающихся будущего свободного общества. Но есть все основания утверждать, что в основных вопросах он выступал единомышленником Кропоткина. «Я ничего не могу прибавить к его связным доводам...», - скромно говорил он[20]. Изложенный им в общих чертах анархический идеал в целом совпадает с тем, который дал Кропоткин: «Вернуться ... к общественному обладанию всеми богатствами - совершить экспроприацию - можно будет только путем анархического коммунизма: нужно разрушить правительство, нужно порвать его законы, отвергнуть его нравственность, игнорировать его органы и самим взяться за дело, руководясь своею собственною инициативою и группируясь согласно личным наклонностям, интересам, идеалу и характеру начатой работы ... Только после низвержения государства группы свободных рабочих, не вынужденных более трудиться на пользу грабителей и тунеядцев, смогут предаться привлекательному, свободно избранному труду»[21].

 Как и Кропоткин, Реклю считал, что такое свободное общество должно состоять из территориальных коммун и производственных ассоциаций трудящихся, а также их федераций[22].

Оба революционера подчеркивали революционную роль рабочего движения, рабочих ассоциаций, того метода борьбы, который позднее получил название анархо-синдикализма. В книге «Эволюция, революция и идеалы анархизма» (1897 г.) Реклю выражал поддержку идее всемирной всеобщей стачки, проводимой организованными трудящимися. Важнейшим шагом к такой всемирной организации он считал Первый интернационал[23]. Позитивный потенциал революционного синдикализма в деле реализации анархических идей отмечал и Кропоткин

И все же в центре представлений Кропоткина и Реклю стояла территориальная вольная коммуна, основанная на принципах справедливости и солидарности и живущая в гармонии с окружающей средой и с другими людьми. «Ввести коммунистическую жизнь, - утверждал Кропоткин, - следовало бы сразу в известной области»[24], то есть в целом регионе. На этой территории должен установиться строй самоуправления, при котором все решения будут приниматься общими собраниями жителей. Именно они призваны решать все основные административные, экономические и иные вопросы. При этом желательно, чтобы, с точки зрения возможности контроля, экономии сил и ресурсов, такая «географическая область могла... производить сама большую часть предметов, которые она потребляет. Это разнообразие - лучший залог развития...»[25].

Аналогичные федералистские идеи высказывал и Реклю, хотя, быть может, в менее конкретном виде, и с большим упором на регионально-географический аспект проблемы. Он исходил из того, что на планете Земля едина, а «человек – это природа, осознающая сама себя»[26]. Пожалуй, в еще большей степени, чем Кропоткин, он подчеркивает фактор взаимосвязи между определенным регионом, его традициями, хозяйственными связями и потребностями, с одной стороны, и окружающей его естественной средой, с другой. Подобно Кропоткину, Реклю проявлял особый интерес к коммунитарным и либертарным традициям в истории человечества. В греческих полисах, в средневековых вольных городах, в крестьянских общинах прошлых и современных им эпох, в самоорганизации масс периода Французской революции и Парижской Коммуны и даже в самоорганизованных группах и гражданских инициативах оба видели не только проявление свойственных человеку социальных начал взаимопомощи и солидарности, но и примеры коммунитарного устройства, опыт для будущего свободного общества. Идеи, касающиеся исторического пути и судеб человечества, происхождения и деградации государства, господства и собственности, обильно рассыпаны по страницам «Взаимопомощи» Кропоткина и «Человека и Земли» Реклю. Эти книги можно считать параллельными, а в чем-то даже дополняющими друг друга.

Одновременно Реклю одним из первых подверг критике индустриалистскую модель «общества-фабрики», подчинение человека машине, рационализацию методов господства и управления людьми и трудом, а также антигуманные последствия индустриально капиталистического разделения труда, которое «имеет целью ... так же разделить работников, изолировать их друг от друга, обеспечить собственную власть путем раздробления сил других»[27]. Как и Кропоткин, Реклю выступил за солидарную интеграцию, а не углубление разделения труда[28].

Следует особо подчеркнуть, что анархо-коммунистические представления Реклю и Кропоткина оказываются особенно актуальны ми сегодня, в эпоху экологического кризиса и кризиса индустриализма Именно этот аспект их взглядов не понимали приверженцы индустриализма в либертарном движении ХХ века. Многие впоследствии объявляли представления о децентрализованных, самоуправляющихся и ориентированных на самообеспечение коммунах с диверсифицированным хозяйством устаревшими, доиндустриальными, не соответствующими уровню развития нашего века. Неттлау негативно отзывался об «индустриально-деревенской атомизации человечества», которую, по его мнению, про проповедовал Кропоткин, вопреки «подлинному духу и тенденциям периода 1880-1930 годов»[29]. В таком же духе высказывался, например, Абад де Сантильян, утверждавший, что идея вольной коммуны - это «детская болезнь либертарного коммунизма», и что коллективистские и мютюалистские идеи Бакунина и Прудона «ближе к человеческой жизни», поскольку учитывают необходимость широких экономических связей и якобы естественный эгоизм человека[30]. Только в самом конце ХХ века со всей ясностью подтвердилось, что индустриально-капиталистическая цивилизация - это путь к экологическому краху и гибели человечества. И в попытке найти выход, свернуть с гибельного пути участники новых социальных движений заново пришли ко многим из тех выводов, которые были сделаны в свое время Реклю, Кропоткиным и другими анархо-коммунистами прошлого. Федералистский идеал децентрализации и гармонии, экономной ориентации на местные и региональные силы, ресурсы и потребности, идея максимально возможного и целесообразного самообеспечения, самоуправления и взаимопомощи во всех сферах жизни, включая экономику, оказалась  куда ближе экологическим императивам нашего времени, чем индустриалистско-коллективистские утопии 1930-х -1960-х гг.

Сегодняшнее индустриально-капиталистическое общество становится все более разрушительным и антигуманным. Под угрозой не только гуманизм, но и само человечество, его дальнейшее существование. Крах попыток осуществления государственного социализма, которые неминуемо привели через государственный капитализм к частному капитализму, заставляет искать новые, подлинные пути к свободе. Как это ни парадоксально, новое часто - это позабытое старое. Вот почему стоит сегодня еще раз повнимательнее прислушаться к тому, о чем говорили великие анархисты-гуманисты более ста лет назад.

 Вадим Дамье

Опубликовано в качестве предисловия к книге: Э.Реклю. Богатство и нищета. М.: ЛИБРОКОМ, 2011
О книге: http://www.urss.ru/cgi-bin/db.pl?lang=Ru&blang=Ru&page=Book&id=118653#FF2 )

Источник: Дамье В. В. Элизе Реклю, Петр Кропоткин и анархистский коммунизм // Реклю Э. Богатство и нищета. - М.: Книжный дом "ЛИБРОКОМ", 2011. С. III-X