Первые попытки социалистической агитации среди восточноевропейско-еврейского населения Лондона проявились еще в середине [18]70-х годов. Непосредственным зачинщиком этих устремлений был Аарон Либерман, которого по праву называют основоположником социализма среди восточноевропейских евреев. (…) На жизнь и трагическую кончину этого выдающегося человека был пролит свет лишь сравнительно недавно (1). Либерман родился в 1849 г. в маленьком городке в Гродненском уезде, в еврейской мелкобуржуазной семье. Он получил строгое религиозное воспитание, а позднее посещал технологический институт в Петербурге, но закончить обучение не смог. В Петербурге он познакомился с кружком молодых русских социалистов и с этого момента усердно штудировал подпольную литературу, что привело его к разрыву с религиозными мифами.

Находясь под сильным влиянием идей, которые тогда отстаивал в основанном им в 1872 г. в Цюрихе журнале «Вперед» Петр Лавров, он стал одним из его сотрудников. В начале 70-х годов он переселился в Вильну, где в 1875 г. был введен А.И. Зунделевичем в подпольную группу, которая, как кажется, состояла почти исключительно из еврейских интеллигентов. В Вильне, нередко называемой еврейскими авторами того времени «Литовским Иерусалимом», существовало знаменитое раввинское училище, среди студентов которого в то время замечались сильные социалистические тенденции. Здесь повторилось то, что можно было уже прежде наблюдать в русских духовных семинариях, откуда, как известно, вышло большое число будущих социалистов. Эту нелегальную агитацию нельзя было долго скрывать от руководства и учащихся, однако предпринимались попытки замаскировать дело так, чтобы не привлечь внимания правительства, которое могло стать опасным для училища – до тех пор, пока один из студентов, некий Штейнберг не стал предателем и обратил внимание полиции на эту деятельность. После этого правительство закрыло еврейские училища в Вильне и Житомире (…) Однако еврейские учащиеся, привлеченные таким образом к социализму, отныне почти без исключения приняли участие в общем русском движении.

Если прежде молодые люди в еврейских семинариях распространяли воспринятые ими идеи в собственном кругу, теперь они работали рука об руку с их русскими единомышленниками. Многие из них, как и те, пошли «в народ» и разделили их судьбу. (…) Владимир Иохельсон, один из самых тесных товарищей Либермана во времена его пребывания в Вильне, в своих воспоминаниях, опубликованных в русском журнале «Былое», весьма наглядно рисует настроения еврейских социалистов: «Спрашивается, почему же мы стремились работать среди русского народа, а не еврейского? Это объясняется нашим отчуждением от тогдашней духовной культуры русского еврейства и отрицательным отношением к его ортодоксальным и буржуазным руководителям, из среды которых мы, адепты нового учения, сами вышли. Что же касается трудящихся масс еврейства, то мы полагали, что освобождение русского народа от власти деспотизма и гнета владеющих классов приведет также к политическому и экономическому освобождению всех других народов России и в том числе еврейского. И надо сознаться, что русская литература, внушавшая нам любовь к просвещению и к русскому народу, привила нам также, в известной степени, представление об еврействе не как о народе, а как о паразитическом классе. Такие взгляды нередко высказывались и радикальными русскими писателями» (2).

Группа, в которую Либерман вступил в Вильне, была основана в 1872 г. еврейским студентом А. Финкельштейном. Ведущую роль в этом кружке играл тогда Зунделевич, очень одаренный молодой человек, с которым я много позднее познакомился в Лондоне. Группа поддерживала связи с революционным кружком в Петербурге, к которому принадлежали, среди прочих, также Анна Эпштейн, Роза Идельсон, будущая жена Смирнова, и доктор Лев Гинзбург, убежденный сторонник Лаврова. Через Анну Эпштейн, которая сама была родом из Вильны и училась тогда в Петербурге, группа в Вильне регулярно получала нелегальную литературу, которая предназначалась в основном для обучения собственных членов. Группа, как мне однажды рассказывал Зунделевич, не принадлежала к какому-то определенному социалистическому течению, но изучала любую социалистическую литературу, которая попадала ей в руки. Тогдашняя русская молодежь находилась преимущественно под влиянием идей Бакунина; кроме того, выделялись воззрения приверженцев Лаврова, которые по своей конечной цели мало чем отличались от бакунистов. Как и Бакунин, Лавров отстаивал идеи политической децентрализации и исключения государства из жизни общества. Лишь методы обеих групп различались. Наряду с двумя этими направлениями, в России были тогда и отдельные приверженцы Петра Ткачева, который отбывал административную ссылку за участие в заговоре Нечаева, но позднее сумел бежать в Швейцарию. Как якобинец и бланкист, Ткачев был убежденным сторонником политической централизации, и поэтому как бакунисты, так и приверженцы Лаврова вели с ним борьбу.

Уже тогда Либерман занимал в кругу своих товарищей в Вильне особое положение. Иохельсон в своих воспоминаниях пишет о нем: «Он был человеком европейски образованным (когда-то он учился в технологическом институте), владел несколькими иностранными языками и обладал даром слова. Вместе с тем, он был знатоком талмуда, любителем светской литературы на древнееврейском языке и талантливым еврейским публицистом. Разумеется, он занимал позицию религиозного неверия, но в нашем кружке он именно поднял вопрос о национальном сознании и культурных особенностях еврейского народа и о необходимости социалистического издания на еврейском языке» (3). Но Либерман отнюдь не был еврейским националистом. Националистические идеи были ему совершенно чужды, что со всей ясностью видно по написанному им. Так, в первом номере издававшегося им позднее в Вене журнала «Ха-Эмет» («Правда») он заявлял: «Не национальная любовь побуждает нас к изданию этого журнала. Мы не отдаем никакого предпочтения нашему народу перед другими. Нельзя предпочитать одну нацию другим, как нельзя предпочитать одного человека другому. Лишь общая любовь к человеку и угнетение народа побуждают нас говорить ему правду на понятном ему языке».

Либерман был первым, кто ясно понял необходимость социалистической агитации среди восточноевропейских евреев. Чтобы правильно оценить это, нужно представлять себе социальное положение евреев в России того времени. Весьма наглядную картину этого дал анонимный автор достойной прочтения статьи «Развитие социалистической мысли в еврейской печати Восточной Европы», которая появилась в 1881 г. в издававшемся д-ром Людвигом Рихером в Цюрихе ежегоднике «Jahrbücher für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik”. Среди прочего, мы читаем там: «Русское еврейство совершенно несравнимо с западноевропейским. Если это второе сплошь прогнило и полностью погрязло в спекуляциях, то первое – это фактор, на который должна рассчитывать будущая революция (4). На небольшой, по сравнению со всей Российской империей, полосе земли живут около 3 миллионов евреев, почти все – в городах. Здесь они в большинстве случаев составляют большинство населения. В их руках – ремесло и промыслы. Они – землекопы и фабричные рабочие, носильщики, кучера, – короче, они образуют городской пролетариат, равно как и почти исключительно преобладают в мелких промыслах; крупные купцы, банкиры и фабриканты, конечно же, лишь меньшинство. Из-за ущемлений со стороны русского самодержавия и нехватки школ, этот пролетариат до сих пор не понимает русского языка. Необходима была самостоятельная агитация, но силы агитаторов отсутствовали, потому что все происходящие из евреев силы полагали, что следует посвятить свою агитационную деятельность более плодотворной ниве – собственно русской почве. Это было время, когда русская агитация не слишком планомерно шла на заводы, веря в то, что все должно группироваться вокруг великорусского элемента. Когда эта централизация была оставлена, и каждая национальность начала организовываться сама по себе, обрела новую жизнь и еврейская печать».

Либерман не только первым осознал необходимость социалистической работы среди восточноевропейских евреев, но и сознавал, что в любой народной группе имеются определенные исторические предания, c которыми социализм должен соединиться, если его сторонники не хотят бесполезно расходовать свои силы. В том. Что касается евреев, он полагал, что нашел такие точки соединения в древней еврейской истории. Так, в №16 журнала «Вперед» он писал: «Община – наше существование; революция – наша традиция; коммуна – основа нашего законодательства, довольно ясно очерченная постановлениями о непродажности земли, о юбилейных и седмичных годах, о равноправности, о братстве и проч. Стародревний наш общественный строй – анархия; настоящая наша связь между собою на всей поверхности земного шара – интернационал. В духе нашего народа воспитывались и созрели великие пророки настоящего времени, как Маркс, Лассаль и др.»(5) Именно потому, что Либерман полагал, что обнаружил в древних преданиях основное социальное зерно евреев, он со страстностью древних пророков он ненавидел верхний слой своего народа. В воззвании «Еврейской интеллигентной молодежи» он писал об этих людях так: «И за все ваши грехи приходилось расплачиваться нам. Вы вызывали на нас бурю за бурю, удар за ударом! Из-за вас разжигалась расовая и религиозная вражда, которая обрушивалась всеми своими ужасами прежде всего на нас. Из-за вас истребляли тысячами наших братьев, детей народа. Благодаря вам, имя Израиля стало ругательством повсюду. Из-за вас сыпались клеветы на весь страждущий, нищенствующий еврейский народ, который сам страдал от вашего хищничества больше других народных масс (…) Вы, всемирные спекуляторы, которые затаптываете наше имя в грязь, – вы не наши!» (6)

Помимо еврейской буржуазии, Либерман боролся с раввинатом, который он обвинял в духовной отсталости еврейских народных масс в России. Он обвинял еврейских теологов в забвении живого слова древних пророков, в том, что они работают против народа, а не для него, чтобы сделать его разум более восприимчивым к социальному порабощению. Если ветхозаветные пророки выступали за народ и против его угнетателей, то нынешние представители еврейской религии тешат свою гордость тем, что защищают алчность богатых и воспитывают в массах послушание их эксплуататорам. Страстные атаки Либермана на раввинат можно понять при виде того, как тогдашние раввины Вильны в большой синагоге предали социалистов публичному проклятию и поношению, чтобы угодить русскому правительству.

Как кажется, Либерман еще в Вильне носился с планом выпустить воззвание к еврейской молодежи. Но тайный кружок, к которому он принадлежал, был в июне 1875 г. раскрыт полицией, и его деятельности был положен конец. Зунделевич, Иохельсон, Вайнер и Либерман смогли своевременно укрыться за границей. Зунделевич направился в Кёнигсберг; Либерман и Вайнер вначале отправились в Лондон, куда они, после недолгого пребывания в Германии, прибыли в августе того же года. В том же году они попросили издателей «Вперед!» перенести журнал из Цюриха в Лондон, так что беглецы смогли вскоре присоединиться. Либерман изучил в типографии русской газеты печатное дело, поскольку, очевидно, надеялся позднее возвратиться в Россию, где искусство печатания могло сильно пригодиться ему в подпольном движении. «Вперед!» перешел в это время во владение объединения, из которого вскоре выросла организация «Земля и воля». Из писем Смирнова к жене, которая тогда училась в Швейцарии, можно узнать, что в договоре, который прежние издатели журнала заключили с Марком Натансоном, одним из виднейших членов объединения, Либерман был предусмотрен в качестве наборщика, рисовальщика и сотрудника журнала. Кроме того, правление определило его в качестве редактора еврейской социалистической газеты, которая вскоре должна была начать выходить в Лондоне под названием «Ха-Патиш» («Молот»). По-видимому, Либерман уже разработал программу газеты, однако ее издание пришлось отложить, потому что деньги, которые Натансон обещал для этой цели издателям «Вперед!» от имени тайного комитета в Петербурге, так и не были посланы.

Во время своего первого пребывания в Лондоне Либерман поддерживал тесные связи с немецкими товарищами из Коммунистического рабочего просветительского общества (CABV) и созданным польским социалистом Валерием Врублевским Интернациональным революционным союзом. Однако основной упор в своей тогдашней деятельности он сделал на еврейское рабочее население Ист-Энда. Вместе со своими друзьями Л. Вайнером, Лазарем Гольденбергом и несколькими другими он 13 мая 1876 г. основал в Уайтчепеле Еврейское социалистическое общество, чьи статуты были перепечатаны в №37 журнала «Вперед!» (7). Это было первое объединение восточноевропейских еврейских социалистов в Англии. На учредительном собрании присутствовали также Лавров и Смирнов. Из многочисленных документов, которые Борис Сапир впервые опубликовал в уже упоминавшемся издании, со всей очевидностью следует, что особенно Смирнов проявлял живой интерес к работе общества и поддерживал его основателей словом и делом.

Еврейское социалистическое общество было вначале элитарной группой умственно деятельных людей, которые занимались идеями социализма и, кроме того, имели виды на улучшение печального положения еврейских рабочих в Лондоне. Уже на втором заседании общества обсуждался вопрос о том, как лучше всего привлечь рабочих к созданию профсоюзов. Было решено проводить с этой целью публичные собрания, на которых собирались продемонстрировать жертвам потогонной системы средства и пути борьбы своими силами за улучшение своей жизненной ситуации. Но непосредственный результат этой агитации оказался весьма скромным. В те времена, когда подавляющее большинство евреев, приехавших из России, все еще целиком находились в русле старых религиозных и социальных преданий, трудно было ожидать лучшего результата. Тем не менее, это была первая попытка пробудить к жизни профсоюзную организацию среди еврейских рабочих Англии.

Вскоре после создания Общества Либерман поехал в Берлин, где в то время существовала активная группа еврейско-русских студентов, которая поддерживала тесные отношения с другой группой в Кёнигсберге и находилась в контакте также с германским социалистическим движением. Он предпринял эту поездку, вероятно, затем, чтобы привлечь эту группу к планируемой им газете, издание которой ему, естественно, все еще было по сердцу. Через несколько недель он возвратился в Лондон, чтобы возобновить свою работу в Ист-Энде. Незадолго до этого он опубликовал свое воззвание «Еврейской интеллигентной молодежи», которое встретило большой отклик, поскольку это был первый социалистический манифест к умственному верхнему слою восточноевропейского еврейского населения. Манифест Либермана имел много общих черт с аналогичными произведениями русских революционеров, обращенными к студенческой молодежи того времени. Воззвание было написано на древнееврейском языке и адресовано еврейской интеллигенции. Оно призывало ее больше не гоняться за ложными надеждами, но поставить свои силы на службу народу и прокладывать путь к его освобождению. «Частная собственность породила противоположение интересов личности интересам массы; институт государственности, опирающийся на принцип национальности, вызвал подавление одних народностей другими, а институт религии создал господство шарлатанов и психопатов над здравым рассудком человечества. И в силу этих условий современного строя, карьера в настоящее время развращает и порядочных людей. Теперешний общественный деятель неминуемо становится в ряды врагов народа, а благодетели народа сами высасывают из него последние жизненные соки (…)

Мы протягиваем тебе братскую руку и зовем с собою всех тех, кто действительно хочет служить страждущему человечеству. Прочь карьера! Прочь поклонение преданию! Прочь поклонение золоту и власти! Брось все прошлое и примкни к рабочему народу и его друзьям (…)

Мы говорим тебе: разгорается борьба среди всех народов земли. Пролетарии всех стран собираются свергнуть ярмо капитала и правительства. Страждущее человечество вооружается, чтобы завоевать свою свободу и свои права. Социальная революция готовится развернуть свое красное знамя. Ее лозунг: Общий труд! Общее имущество! Свободный союз трудящихся в братстве всех наций и племен! Гибель монополии во всех ее проявлениях! Гибель всем тем, кто станет препятствием на пути всемирной справедливости! И нашему пролетарию пора присоединиться к этому великому движению (…)

Международное братство рабочих не знает разделения человечества на племена и народы; оно знает только полезных тружеников и вредных общественных трутней. И честные эти труженики готовятся на решительный бой со своими угнетателями (…)

Иди же на помощь пролетарию, молодежь! На помощь тому, кому ты обязана своим развитием. На помощь народу, который тебя взлелеял, который своим потом и кровью купил все то, чем ты гордишься. Иди в народ, сливайся с ним, трудись с ним, страдай с ним, буди его, воодушевляй одних, укрепляй других – и призывай всех к великой борьбе против властелинов мира, против угнетателей пролетария, против эксплуататоров народа».

Призыв дошел даже до еврейских гетто городов России и Польши и стал для многих молодых идеалистов исходной точкой новой жизнедеятельности.

В Англии деятельность Либермана и его друзей привела к весьма примечательному результату. Английская еврейская община во главе с д-ром Адлером организовала форменный крестовый поход против Объединения еврейских социалистов, подобно тому, как это сделали раввины в Вильне. Орган английских ортодоксальных евреев «Джуиш кроникл» начал отвратительную кампанию против «иностранных нигилистов», которые якобы приехали в Лондон для того, чтобы подорвать мораль иммигрантов-евреев и разжечь беспорядки. В синагогах в Ист-Энде верующих предостерегали от преступных покушений «губителей народа». Последствия этой планомерной травли привели, в том числе, и к тому, что некоторые члены Объединения лишились рабочих мест. Некоторые дали себя уломать, чтобы избежать экономических кар, и покинули ряды Объединения (…)

В декабре 1876 г. Либерман покинул Лондон и отправился вначале в Берлин, а оттуда в Кёнигсберг. Тем временем ему удалось собрать больше денег на издание запланированного им журнала на древнееврейском языке. Так в мае 1877 г. появился первый номер «Ха-Эмет» в Вене. Из пояснений Смирнова следует, что Либерман планировал, помимо журнала, издание пропагандистских материалов на идиш, которые хотел контрабандой переправлять в Россию. (…) Журнал распространялся по большей части в России и имел весьма большой успех. Все указывало на то, что существование «Ха-Эмет» уже надежно обеспечено, как вдруг в феврале 1878 г. Либермана неожиданно арестовали в Вене. Он жил там по подложному американскому паспорту на имя Артура Фримена. 11 ноября того же года его приговорили к месяцу тюрьмы – после того, как он уже несколько месяцев провел в предварительном заключении. Предъявленное обвинение состояло в «государственной измене и подстрекательстве славянских народностей в Австрии». Поскольку доказать такое обвинение было нельзя, приговорить Либермана к более длительному сроку оказалось невозможно. Тем временем, прусское правительство запросило о его высылке в Берлин. В Германии в это время вступил в силу «закон о социалистах». Австрийское правительство не стало отправлять Либермана прямо в Пруссию, а выслало его в Баварию, где его арестовали сразу же по прибытии в Мюнхен и сопроводили в Берлин. Там полиция уже посадила под замок и за решетку большинство членов русско-еврейской группы студентов, которых позднее, в 1879 г., вместе с Либерманом отдали под суд в рамках знаменитого «процесса нигилистов». Полиция рыла носом землю, но все, что удалось доказать в отношении обвиняемых, – это то, что они принадлежали к социалистической группе, и некоторые из них принимали участие в контрабанде запрещенных изданий в Россию. После сенсационных «разоблачений» в реакционной прессе, с помощью которых хотели раздуть этот «крупный заговор», чтобы оказать воздействие на общественное мнение, результат оказался достаточно жалким. Либерман был приговорен к 8 месяцам заключения. (…)

Когда в ноябре 1879 г. он отбыл свое наказание, его выслали из Пруссии, и он вынужден был направиться в Англию. Приехав в Лондон во второй раз, Либерман обнаружил, что многое переменилось. Объединения еврейских социалистов больше не существовало. Зато еврейские революционеры из Ист-Энд основали Третью секцию Коммунистического рабочего просветительского общества, в которую вошла большая часть бывших членов старого Объединения. «Вперед!» перестал издаваться еще в 1877 г., а его издатели покинули Лондон. Ближайшие друзья Либермана, Цукерман, который помогал ему в издании «Ха-Эмет» в Вене, и Зунделевич уехали в Россию, где их вскоре арестовали и сослали на каторгу в Сибирь. Но Либерман нашел в Лондоне новых друзей, включая Бориса Вишневецкого, с которым познакомился еще в Кёнигсберге и который был изгнан из Германии по «закону о социалистах». Но и с самим Либерманом произошли большие перемены. Все его планы, которым он годами отдавал всю силу своей воли, рассыпались у него под руками, и у него не было возможностей начинать заново. Из-за длительного нахождения в заключении он потерял все внутренние связи с русским движением. В самой России тем временем происходили значительные изменения. Партия народников раскололась. Теперь были сторонники «Черного передела» и новое течение «Народной воли», которое решилось на политический террор против царизма. Найти себя в этом изменившемся мире было нелегко, а для Либермана – тяжело вдвойне. Он еще принадлежал к старой школе, которая не хотела приносить социализм в жертву политике. Но борьба «Народной воли», стремившейся в качестве промежуточной цели, к российской конституции, непременно означало уклон в политическое поле, и именно так она и воспринималась «Черным переделом». Новое направление, чьи дела вскоре повергли в изумление весь мир, именно поэтому оказалось в состоянии постепенно вобрать в себя все старые течения. Его успехи усиливали веру в скорое преодоление царизма, столетиями, как кошмар, лежавшего на стране, и эта надежда привлекала к нему все новых сторонников.

Либерман сразу же понял новую ситуацию, хотя ему было тяжело примириться с ней. У него был план вернуться в Россию, и самым простым для этого было предложить свои услуги новому течению. Но тем самым он попадал в еще большее идеологическое раздвоение с самим собой, что должно было давить на него тяжким бременем. Это очень хорошо видно из его тогдашних писем к Смирнову. Он носился с решением, которое наверняка не давалось ему легко и постоянно ввергало его в мрачное настроение духа.

Во время своего второго пребывания в Лондоне Либерман возобновил и отношения с германским движением. Он часто выступал с докладами в первой секции CABV и познакомился там с Иоханном Мостом, который с 1 января 1879 г. издавал в Лондоне «Фрайхайт». Мост вскоре обнаружил в нем хорошего сотрудника и попросил его писать статьи для газеты. Либерман пошел навстречу этому пожеланию и написал несколько статей для «Фрайхайт» под другим именем (…)

Тем временем, Либерман через посредничество своего старого друга Иохельсона предложил «Народной воле» свою поддержку. Его деятельность в Лондоне ничего больше ему не сулила; он страстно желал назад, в Россию. Но тут пришло новое разочарование. Партия навела справки о Либермана у известного русского террориста Льва Гартмана, и тот заявил, что, по его мнению, Либерман не годится для новой работы в России. Тем самым его мечте настал конец, и жизнь утратила для Либермана всякий смысл. Внутреннее беспокойство гнало его вдаль. В разладе с самим собой и своим окружением, он поздним летом 1880 г. эмигрировал в Америку, где в ноябре того же года добровольно покончил с жизнью.

РУДОЛЬФ РОККЕР

Источник: Rudolf Rocker. Aus den Memoiren eines deutschen Anarchisten. Frankfurt a.M., 1974. S.177–189.

Примечания

(1) Это было сделано, главным образом, в весьма ценном исследовании Бориса Сапира «Либерман и русский социализм», которое было напечатано в 3-м томе «International Review of Social History”, издаваемом Международным институтом социальной истории в Амстердаме (примечание Р. Роккера)

(2) Иохельсон В. Далекое прошлое // Былое. 1918. №13. С.56–57.

(3) Там же. С.57.

(4) Подобное общее суждение о западноевропейских евреях, пусть даже и написанное восточноевропейским евреем, следует, разумеется, воспринимать скептически, как любое другое коллективное понятие. Хотя большая часть урожденных евреев в странах Запада принадлежит к среднему сословию, а небольшое число из них играет заметную роль в высших финансовых кругах, бесспорно и то, что и в этих странах весьма заметная часть евреев внесла выдающийся вклад в общую культурную жизнь в качестве художников, писателей, врачей и людей науки. Тем не менее, такая оценка западноевропейских евреев социалистическим восточноевропейским евреем того времени примечательна, поскольку основана на противоречиях, не исчезнувших до сих пор (примечание Р. Роккера)

(5) Из Вильно // Вперед! Двухнедельное обозрение. 1.09.1875. №16. С.505.

(6) Еврейские социальные революционеры. Еврейской интеллигентной молодежи // Вперед! Двухнедельное обозрение. 1.08.1876. №38. С.475.

(7) Статуты Еврейского социалистического общества // Вперед! Двухнедельное обозрение. 1877. №37. С.454-455.