Писательница Шагайег Зафари до прошлого года жила в Иране. Она выступала за права женщин и гомосексуалистов в своей стране. Среди прочего, она оказывала помощь девочкам в сиротском доме и поддерживала контакты с заключенными женской тюрьмы в Реште. После того, как она сама попала под прицел иранского режима и ненадолго была заключена в тюрьму, ей пришлось бежать в Германию. Редактор "Грасвурцельреволюцион" Бернд Дрюкке и практикант газеты Моника беседовали с ней о правах женщин и гомосексуалистов в Иране и положении беженцев в Германии.

Моника: 7 марта ты выступала с докладом о правах женщин в Иране в городской библиотеке Мюнстера-Кёрде. Это мероприятие было приурочено к Международному женскому дню. Какое значение этот день имеет для тебя?

Ш.Зафари: Различия в положении женщин в Иране и в Европе очень велики. Поэтому действия, которые предпринимаются в Иране за права женщин, могут показаться здешним людям очень малыми. Но лишь небольшими шагами и требованиями мы можем чего-то добиться.

Б.Дрюкке: Как ты бежала и почему?

Ш.Зафари: Я – прежде всего писатель и поэт. Но если живешь в Иране, то нельзя быть только поэтом, нужно заниматься проблемами людей. Работая журналисткой, я многое узнала о тяготах женщин и гомосексуалистов в Иране. Я писала об этом, и вместе с другими активистами мы соединились в группу. Потом у меня начались трудности со службами безопасности, и меня бросили в тюрьму. Заплатив залог, я вышла из тюрьмы и бежала в Германию.

Моника: Ты хотела именно в Германию или в какую-то другую страну?

Ш.Зафари: Поскольку я нелегально выехала из Ирана, без действующего паспорта, выбора у меня не было. Те, кто ищут убежища, как я, покидают родину при обстоятельствах драматических и тяжелых. Большинство вообще не знают, куда бегут, и не знают, какая страна станет их целью. Поэтому состояние беженца нельзя на самом деле отождествлять с эмиграцией. Я не выбирали свою «цель», Германия, так сказать, выбрала за меня.

Б.Дрюкке: О ситуации в Иране – ты рассказывала 7 марта и о том, как конкретно выглядит положение гомосексуалистов в Иране. Ты говорила о том, что геев убивают, а за гомосексуализм в Иране полагается смертная казнь. С женщинами дело обстоит иначе. Можешь ли ты объяснить, почему? Почему в Иране по-разному относятся к мужчинам и женщинам?

Ш.Зафари: Я думаю, причина в том, что мужчина в этом обществе не смеет быть «женственным». Мужчина-гомосексуалист нарушает представления о «правильном» мужчине. Мы же говорим о стране с патриархальными законами! Любая статья, любое высказывание с критикой этих законов рассматриваются государственными властями как угроза для общества, законов и воззрений людей этого патриархального общества.

Моника: Улучшилось ли положение женщин и гомосексуалистов на протяжении твоей жизни, или оно даже ухудшилось? Как оно изменилось?

Ш.Зафари: Законы этой страны все еще не защищают женщин и их права. К примеру, женщины не могут требовать развода – только мужчины. К тому же право ухода за ребенком получает мужчина, и он может решать, имеет ли женщина право видеться с детьми, или нет. Это, конечно же, пугает женщин, которые хотели бы развестись. Кроме того, если женщина хочет выйти замуж, она не может решать об этом сама; решение принимает ее отец. То же самое относится к месту жительства женщины или ее работе: все это определяет семья. Такое положение с законами усиливает власть мужчин и бесправие женщин. Нельзя ощущать себя свободной, если законы твоей родины противоречат правам человека.

При такой системе, как иранская, гомосексуалисты всегда останутся на обочине общества. У них нет возможности говорить о своей жизни и сексуальной ориентации, стать частью общественного сознания. Если замалчивать идеи и образ жизни этих людей, они не только навсегда станутся маргинальной группой, но и будут всегда игнорируемы.  Законы Ирана резко враждебны по отношению к гомосексуалистам. Подлинная жизнь этих людей разворачивается вдалеке от общества. Они не могут даже разделить свою жизнь со своими семьями и друзьями. Это может вести к депрессиям и другим психологическим проблемам.  

Б.Дрюкке: Какими ты видишь перспективы феминистского движения в Иране? Как можно изменить персидское общество снизу? Видишь ли ты тут какие-то перспективы? Есть ли возможности давления снизу, без эмиграции?

Ш.Зафари: У нас в Иране, по-моему, есть очень активные феминистки, которые выступают за улучшение положения женщин. Многие женщины стараются стать самостоятельными и найти работу, то есть, обрести финансовую независимость. Так что есть и позитивные процессы.

Моника: Ты приехала в Германию и вынуждена просить здесь убежища. Какие недостатки в германском законодательстве об убежище бросаются тебе в глаза? Как здесь обращаются с беженцами?

Ш.Зафари: Когда я после бегства прибыла в Германию, я думала, что меня встретят с распростертыми объятиями. Но по тому, как здесь обращаются с беженцами, ты уже не ощущаешь себя человеком. Международные права человека на беженцев в Германии не распространяются. Размещение тех, кто ищет убежища, полностью запущено; гигиенические сооружения в плохом состоянии. Не умея говорить по-немецки, люди не могут сами о себе позаботиться и требовать своих прав. Пока ищущие убежища ждут признания, они не смеют покидать места, в котором живут. Есть города, где людям не разрешают учить немецкий язык. Часто их вынуждают соглашаться на работу за мизерную плату, у них нет права решать, кем им хотелось бы работать. Например, они должны убирать улицы, а если они этого не делают, им урезают и те немногие деньги, которые они получают на жизнь.

Подобное положение людей, просящих об убежище, является попранием прав человека. Людей принуждают к работе, делать которую они не хотят или не умеют. Ты – всего лишь человек второго сорта.

Б.Дрюкке: Очень важно ставить здесь этот вопрос и оказывать давление на федеральное правительство, с тем чтобы, к примеру, была отменена обязательная регистрация. Достойные условия жизни и право проживания для всех желающих – это одни из целей нашей газеты. Это и вопрос работы с общественностью. Большинство людей даже не знают, каково положение беженцев. Видишь ли ты какие-то шансы на отмену регистрации и принудительного труда? Есть ли у тебя какие-то соображения насчет того, как и где следует действовать?

Ш.Зафари: Самое главное – это чтобы люди получили возможность учить немецкий язык. Тогда они смогут стать более независимыми. Они смогут пойти к врачу, искать работу. Они смогут участвовать в общественной жизни страны, и именно этого хотело бы большинство беженцев. Но так не получается из-за незнания языка, потому что они не могут посещать языковые курсы.

Б.Дрюкке: Вернемся к Ирану. У нас сравнительно мало информации о социальных движениях в Иране. Меня, к примеру, интересует, изменилась ли ситуация после гигантской аварии в Фукусиме. Есть ли в Иране люди, которые выступают против атомной энергетики и ядерной программы режима?

Ш.Зафари: Когда говоришь об Иране, надо различать между населением и режимом. Население в значительной части отвергает правительство и его институты. И я убеждена, что большинство людей в Иране отвергают ядерное оружие. Люди в Иране свободолюбивы, они против несправедливостей и за мир.

Моника: Другой вопрос. Ты много пишешь и работаешь, как журналистка. Как ты думаешь, это может чему-то способствовать и изменить вещи?

Ш.Зафари: Конечно, я надеюсь, что мои стихи и статьи будут иметь влияние в Иране, на людей, живущих там. Но такие надежды не слишком велики. Возможно, произойдут небольшие изменения; возможно, люди за рубежом узнают, какова ситуация в Иране. И было бы здорово, если бы эта информация могла повлиять и на ситуацию в Иране, и на людей там.

Я пишу и о положении беженцев в европейских странах и особенно хотела бы просветить иранцев, верящих, что если они нелегально покинут Иран, то им станет намного лучше, о положении здесь. В Иране нет информации о том, с какими трудностями сталкиваешься, когда покидаешь страну, как беженец – в Германию ли, или в какую-то другую страну.

Когда я пишу о гомосексуалистах и гомосексуальности, то надеюсь, что население и родные гомосексуалистов поймут, каково это – жить в обществе, которое тебя отвергает.

Моника: Положение гомосексуалистов в Иране куда драматичнее, чем в Германии. Но многие люди полагают, что в Германии все в порядке, что это терпимое общество, что гомосексуалистов уважают и дают им жить свободно. Какие ты видишь проблемы для гомосексуалистов в Германии?

Ш.Зафари: Я и здесь много общалась с гомосексуалистами и имею хорошее представление о том, какова их жизнь в Германии. По сравнению с Ираном, их ситуация хороша, тем не менее, они испытывают трудности в общественной жизни. Многие гомосексуалисты и транссексуалы, которых я знаю, сталкиваются с проблемами в своем социальном окружении, а также, например, при поиске работы.

Б.Дрюкке: В настоящий момент в СМИ много предположений о том, что израильское правительство Нетаньяху еще в этом году может распорядиться о нанесении военного удара по ядерным объектам в Иране. В Персидском заливе находится много британских и американских военных судов. Это крупнейшее развертывание военных сил с начала американской войны против Ирака? Как ты оцениваешь сложившуюся ситуацию?

Ш.Зафари: Если будет война, она ударит, конечно же, прежде всего по людям в Иране и Израиле. Но это игра великих держав. Против Ирана действуют санкции из-за атомной программы. А это значит, что экономика там будет разрушаться, и многим людям будет трудно выживать. Политические «игры», которые повсюду ведут правительства, вредят многим людям духовно, физически и экономически. Эти «игры» не новы, они будут продолжаться и господствовать над жизнью людей.

Б.Дрюкке: «Грасвурцельреволюцион» является частью международного движения за мир. Она входит в Интернационал противников войны, War Resisters’ International (WRI), в котором организовано около 90 организаций из 45 стран. Есть ли, по-твоему, социальные движения в Иране, которые ты считаешь частью международного антивоенного движения и которым можно было бы помочь отсюда?

Ш.Зафари: За рубежом есть диссидентские группы, которые ведут политическую работу и проводят акции. В Иране также существует много групп, занимающихся социальной и политической деятельностью. Нередко они могут поддерживать контакты с заграницей через Facebook и Интернет и демонстрировать, что в Иране есть много людей, требующих иной системы для своей страны, желающих жить в свободе и не хотящих войны.

Graswurzelrevolution Nr. 369, Monatszeitung für eine
gewaltfreie, herrschaftslose Gesellschaft, 41. Jahrgang, Mai 2012

www.graswurzel.net

Перевод КРАС-МАТ