В статье, написанной анархо-синдикалистом из Франции, анализируется ход дискуссии на тему об однополых браках во французском анархистском движении. Автор приходит к выводу, что бороться против дискриминации людей по признаку сексуальной ориентации и против традиционно-клерикальных ценностей необходимо, но при этом важно не забывать об иных формах дискриминации, прежде всего - социально-экономических.

Париж, 18 ноября 2012 года: длинная вереница католиков-фундаменталистов демонстрирует свою гомофобию. Потому что на самом деле, уверяю вас, под прикрытием отрицания однополых браков речь идет именно о гомофобии. Свидетельством служит огромный транспарант, который провозглашает «жестокую извращенность» «неминуемо беспорядочных» «актов гомосексуальности». Но опять-таки, это лишь облегченная версия, предназначенная для широкой публики, которую нельзя слишком сильно отталкивать (ведь присутствуют СМИ). Ибо в шествии, когда его участники думают, что они среди своих, до тошноты раздаются ханжеские слова. Что не удивительно, учитывая состав манифестации.

Наряду с примерно четвертью ханжей, отмеченных этим неописуемым ароматом сакристии, столь же густым, сколь и тошнотворным, там были добропорядочные буржуа в своих скупердяйских пальто из плотной шерсти («Это несколько обременительно при покупке, но так экономно, дорогуша, если можно так выразиться»), множество банд нацистсвующих ненавистников, бывшие, но по-прежнему опасные военные, вечные скауты в коротких штанишках, пожираемых либидинозными взорами аббата, несколько священников в одеянии Дона Базиля, группка поляков в фольклорных одеяниях, посыпанные нафталином роялисты с королевскими лилиями, вереницы детей, совершенно очевидно приведенных сюда своими родителями, и, конечно же, были знамена наших славных провинций.

Гляди-ка, окситанское знамя! Оно объединило вокруг себя несколько меньше народу, чем его шуанский конкурент, но я не мог сопротивляться желанию отправить его фотографию в редакцию «Анархо-синдикализма» в Тулузу. Я знаю, как «обожают» товарищи из этого города регионалистский кретинизм. Увы, знаменосец нес его прямо как пику. Полотнище оставалось свернутым вдоль всего древка, и нельзя было рассчитывать на то, что какое-нибудь свежее дыхание развернет его, потому как именно свежего дыхания в этом шествии и не было. Всецело царили атавизм и интеллектуальное убожество.

Я вернулся домой и вышел на «Анархистский форум». Там в полном разгаре была дискуссия «Однополый брак?». Это было как порыв свежего воздуха.

Недостатка в форумах в сети не ощущается. Среди них есть такие, которые побуждают к размышлению, как например, форум канской CNT-AIT. Есть и совсем не интересные. А есть такие, которые разбухают. «Анархистский форум» - как раз из последних: он похож на некий черновик; там можно обнаружить подчас все, что угодно, но, по крайней мере, он живой.

Я проглатывал все комментарии, страница за страницей. Вывести позицию, общую для либертариев, нелегко. Среди различных сообщений заметны расхождения. Прежде всего, есть товарищи, которые против любого брака в принципе. Так, один из них (Спесификс) пишет: «Некоторые гомо добиваются равных с гетеро прав, требуя брака (потому что, среди прочего, гражданский пакт солидарности не выполняет своих «обещаний»), но с этим браком они апеллируют к государству – нашему врагу. Настоящей проблемой для анархиста является сам брак, неважно гомо он или гетеро, поскольку он нелегитимен, ибо признает авторитет государства как обоснованный, и то же самое с религией. Поэтому я против брака. Сексуальная ориентация здесь не при чем. Быть против брака не значит быть ни гомофобом, ни гетерофобом, но значит быть против государства, против религии, против их авторитета...»

Напротив, другие изумляются этим рассуждениям. «Я немного не понимаю (...), почему вы считаете нормальным то, что гомо не могут вступать в брак; это (нынешний) сегрегационистский или исключающий закон. И к тому же, если гомо смогут заключать брак, это не означает, что они обязаны будут это делать!» (Кран). И есть товарищи-геи, которые, со своей стороны, с нетерпением ожидают развития законодательства, чтобы вступить в брак со своими партнерами. «Мне на это чхать было, но после недавнего сердечного приступа я смотрю на вещи иначе. Брак, что бы о нем ни думали, дает некоторые позитивные преимущества для совместной жизни, например, сохранять при отъезде квартиру от имени другого или получение пенсии. Это очень приземленно, но это просто выживание без нужды, когда состаришься» (Тонтон-вело). Но много и таких, кто вынужден был пройти через брак (гетеро), очевидно, ради документов, и сохранили горький привкус. «Хотя я против брака (...), но был однако же вынужден сделать это. Полицейские тоже приходили посмотреть, две ли у меня щетки в ванной; допросы в комиссариате – все это потому что вы вдвоем, любите друг друга и хотите жить вместе...» (Кальмар). Есть и те, кто ставят вопрос в стратегическом плане: «В Англии легализация однополого брака проводится консервативным правительством Камерона. Она ему очень полезна в данный момент. Олланду же она позволяет предъявить свое видение «перемены». Для Камерона это позволяет имитировать предоставление прав, тогда как на самом деле оно завершает их разгром» (Шейтанов). И, наконец, есть те, кто пытаются немного сидеть на двух стульях сразу: «... это никак не продвигает к либертарному коммунизму, но действительно позволяет гомосексуалам «жить лучше» в рамках нынешнего общества» (Апекли).

Короче говоря, мнения более чем разделились: они иногда прямо противоречат друг другу. И когда читаешь все вместе, бросается в глаза, что все – те, кто скорее против, те, кто решительно за, те, кто делают синтез и даже те, кто используют противоречия, чтобы посеять сомнения в анархизме – правы. Или, по крайней мере, правы частично. Ведь на такого рода вопрос можно ответить по-разному. Все зависит от «уровня» его постановки: ставят ли его с индивидуальной точки зрения (как в случае с Тонтон-вело) или же ситуацию воспринимают с точки зрения политической (позиция Шейтанова). И часто, как в данном случае, нам суют под нос «дебаты об обществе». Каков же выход? Попытаемся вначале лучше очертить противоречия, вспоминив кое-что относительно брака и гомосексуальности.

В истории западных обществ брак является крайне прочным институтом, жутким способом навязать сексуальное подавление. «Никаких сексуальных отношений вне брака и отношения исключительно для продолжения рода» - таков был лейтмотив католической церкви на протяжении пары тысячелетий (и все еще остается им). В противовес этому подавлению, этому инструменту контроля, каковым является брак, анархисты с 19 века пропагандировали «свободную любовь». Действительно, когда либертарное движение было сильным, как это было в Испании в 1930-х годах, анархистские пары в массовом порядке обходили стороной мэрию и церковь (хотя и обязательные в то время и в том месте). Во Франции после мая 1968 года институт брака стал быстро распадаться под ударами «сексуальной революции». Те, кого религиозные фанатички именовали «девушками-матерями», и те, кого добропорядочные третировали как «незаконных детей», становились все многочисленнее; все больше стало «семей с одним родителем», и, за исключением фундаменталистов все находят, что это хорошо. Короче, брак сильно потерял свое превосходство, но анархисты из принципа могут лишь сохранять враждебность к нему.

Если с браком дела уже давно понятны, то в отношении гомосексуальности это так в целом всего лишь лет 40. Действительно, хотя некоторые либертарии здесь опередили других, пришлось ожидать мая 68-го, чтобы признание гомосексуальности оказалось включено в общепринятый вариант анархизма и анархо-синдикализма. Это произошло с запозданием, но, следует быть справедливыми, все же быстрее, чем со стороны большинства левых и крайне левых политических движений, для которых «педик» еще каких-нибудь 15 или 20 лет назад оставался извращенцем. Я не могу с уверенностью утверждать, что в каких-нибудь секциях Всеобщей конфедерации труда или ячейках ФКП дело не обстоит так до сих пор.

То, как гомосексуальность прорвалась на общественную арену, конечно же, сыграло определенную роль в ее быстром признании со стороны анархистов. В период после 68-го года те, кто отстаивали свою гомосексуальность, как например, члены Фронта революционного гомосексуального действия, делали это, не выклянчивая прав, но решительно протестуя против всего комплекса социальных половых отношений. Не избежал их едкой критики и брак. Что, конечно же, нравилось анархистам.

Сегодня люди с гомосексуальной ориентацией требуют, называя это «правом», того, что для нас является инструментом контроля над сексуальностью, то есть, тем, что как раз противоположно праву. Именно здесь и заложено противоречие. И уже не в первый раз. В прошлом феминистки требовали «права» становиться солдатами… Тогда как большинство анархистов-мужчин давно уже мечтали только об одном: как бы уклониться от обязательного призыва, потому что они воспринимали солдатскую службу не как «право», а как невыносимую обязанность. Многие из нас становились уклонистами, дезертирами или отказниками по соображениям совести (за что некоторые заплатили очень дорого), лишь бы избежать такого «права».

Узел противоречий может быть выражен в следующих словах: что делать, когда требование равенства, само по себе справедливое, кристаллизуется в «право», которое мы, со своей стороны, считаем принуждением?
Скажем честно, такого рода ситуация возникает довольно часто, поскольку в «реальной жизни» смешивается множество сопутствующих моментов, и один из аспектов вопроса может вступать в противоречие с другим. Вот несколько примеров. Нужно ли бороться за улучшение условий труда, если мы против наемного труда вообще? Нужно ли поддерживать нелегалов – людей без документов, когда они требуют этих «документов», тогда как мы против документов в принципе? И т.д. Поэтому дебаты вполне обоснованы, и логично, что анархисты, анархо-синдикалисты пытаются найти такую стратегию повседневного действия, которая согласовывалась бы с их глубинными идеями… но не отрезала их от мира. В каждом случае необходим свой анализ.

В интересующих нас здесь дебатах один из вопросов, который не был поставлен ни на «Анархистском форуме» (на момент написания этих строк), ни в другом месте (насколько мне известно), заслуживает более пристального внимания: какое воздействие окажет «однополый брак» на будущее брака как института?

Говоря схематично (и приблизительно), можно утверждать, что есть две большие категории людей, которые в настоящее время вступают в брак. Это те, кто видят в этом, в основном, повод устроить праздник (как на Хэллоуин), и те, кто все еще «верят» в ценности брака и используют его для того, чтобы продемонстрировать собственную моральность (и, прежде всего, собственную «нормальность»). Первую категорию людей никак не волнует то, что геи смогут вступать в брак. Но для второй категории людей в этом и состоит вся драма. Это можно было отчетливо наблюдать на демонстрации 18 ноября: если геи смогут вступать в брак, то для этих людей сам брак потеряет свою сакральную, магическую ценность. Особенно если термины «муж» и «жена», «отец» и «мать» будут заменены в актах гражданского состояния такими, как «родитель №1» и «родитель №2». Даже те, кто сегодня являются крайними и фанатичными защитниками брака, сильно рискуют перестать поддерживать столь обесчещенный институт. Иными словами, вполне вероятно, что требование «брака для всех» усилит распространение «брака ни для кого», и что однополый брак не усилит институт брака, а ускорит его исчезновение. С таким мы могли бы себя только поздравить, и этот момент важно учитывать в ходе дебатов. Потому как если бы были основания думать, что, наоборот, возможность однополых браков может способствовать укреплению «института брака» и, напротив, превратит брак в обязанность, заставив всех людей «пройти через это», вернувшись к положению, существовавшему в прошлом, то моя конечная точка зрения была бы совершенно иной.

Второй вопрос, который следует поставить: каково влияние «борьбы» против однополых браков на наиболее реакционные части французского общества? В первый момент, она оказывает позитивный эффект: они обретают определенное единство в действии (хотя 18 ноября различные группы сохраняли дистанцию) и дает им возможность для некоей саморекламы. Но в плоду уже завелся червь. И принесли его они сами. Было удивительно слышать, как они, надрываясь, вопили «Первое, второе, третье поколение – мы все дети гетеросексуалов» (1), не отдавая себе отчета в том, что эти слова – уже потрясение их собственных основ. Ведь до 18 ноября в этой среде не говорили «гетеросексуальный» - говорили «нормальный». А это отнюдь не одно и то же. Фундаменталисты сами создали уязвимое место в своем идеологическом щите (а иногда и личном, потому что подавляемая гомосексуальность – одна из главных источников гомофобии вообще) (2).

Третий вопрос: почему правительство предпочло разыгрывать тему, продолжать и продлевать дебаты? Да потому что это ему весьма выгодно. С одной стороны, это одна из редких тем, по которым среди групп правящего большинства существует консенсус (сюда следует включить и псевдо-критические части Фронта левых). С другой, пока говорят об этом – не говорят о других вещах! Например, «забывают» о семьях, оказавшихся на улице. «Забывают» о наступлении на условия труда. «Забывают» сказать о растущей бедности и позорно-огромных размерах прибылей. Именно это вполне разумно заметил Шейтанов на форуме, и это не следует упускать из виду!

Наконец, мне представляется, что в этих дебатах позиция, соответствующая анархо-синдикалистской этике и общественной реальности, такова. Поддержать гомосексуалов в том, чтобы они могли жить, как они хотят (и вступать в брак, если им это нравится), отдавая себе при этом отчет в том, что дебаты «да или нет однополым браком» хотя и позволяют кинуть изрядный камень в огород фундаменталистов, не должны приобретать исключительный, преобладающий характер. Наоборот, борьба против этой частной дискриминации должна быть развита в критику всех проявлений дискриминации (с включением всех тех, о ком «забыли»). И в особенности – дискриминации экономической (3).

Примечания:

1.Что вообще-то чистейшая глупость. Достаточно привести хотя бы королевский пример, благо на действе мелькали королевские лилии. Напомним, что «Монсеньер», брат Людовика XIV, был убежденным гомосексуалом, что не мешало ему иметь сына (хотя, чтобы его завести, ему пришлось переступить через себя).

2.Нельзя сказать, что фундаменталисты, вынужденные отказаться от термина «нормальный», довольны концепцией гетеросексуальности. Прежде всего, слово включает корень «сексуальность», что заставляет этих ханжей произносить столь позорное слово перед своими отпрысками. Затем, лишившись концепции «нормальности», они могут определить его только противного, как показывает нижеследующий диалог, подслушанный в последних рядах демонстрации. За его подлинность я ручаюсь. После того, как прозвучал лозунг про «Первое, второе и т.д.», маленький мальчик спросил: «Папа, а что такое гетеро-ро-сексуальный?». -- «Это значит, противоположный гомосексуальному» -- «Папа, а что такое гомосексуальный?» -- «Это когда один мужчина любит другого мужчину; это отвратительно» -- «Но, папа, я же тоже тебя люблю…». Представляете себе лицо папаши?

3. Например, дискриминации в сфере жилья. Жить на улице, в случайном жилище или приюте – разве это не вопиющая дискриминация?

Перевод КРАС-М.А.Т.

Источник: “L`Anarchosyndicalisme!”. No.132. D