Пример Чехословакии 1968

1.
Социально-исторические исследования к настоящему времени извлекли на свет так много нового о реалиях, существовавших на предприятиях при "реальном социализме", что даже те, кто подчеркивают, что госсоциализм ссылал все "отклоняющиеся" установки и образы поведения из политически контролируемой общественной жизни в сферу "частной жизни" населения, вынуждены исключить из этого вывода область того, что происходило на предприятиях (1).

Эффективного тоталитарного контроля над процессом производства на уровне предприятий не получилось. Это относится и к ГДР (2), и к Венгрии (3), и к Чехословакии. Пространство для действий, которым обладали рабочие на уровне предприятий после прихода к власти "коммунистов" (февраль 1948 г.), стало в Чехословакии исходным пунктом для социального и политического движения, которое было направлено на участие во власти на предприятии. Этот процесс невозможно понять, основываясь на формальных властных отношениях. Только включение сюда также и неформальных связей дает полную картину. Их вес во всех видах госсоциализма был настолько велик, что их иногда рассматривают как "форму социализации" и "настоящую" реальность "коммунистических" систем (4).

Тот, кто говорит об участии в управлении при госсоциализме, явно игнорирует его репрессивный принцип устройства. Поэтому исследователи долгое время рассматривали и предприятие при госсоциализме вместе с его организационными структурами и интересами работников лишь как институт, который был полностью подчинен "командной экономике" "коммунистической" системы: "Рабочие и управленцы были тесно привязаны к системе политического командования всеми аспектами экономической и трудовой жизни" (5).

2.

После конца Второй мировой войны политическое развитие в Чехословакии в ходе радикализации рабочих, стремительного подъема Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ) и общего поворота влево быстро вышло за традиционные формы участия, которые существовали в межвоенной республике. Вышедшее из подполья движение фабричных советов требовало широкой демократизации предприятия с равными решающими правами для фабричных советов и администрации. Это связывалось с целью свержения "капиталистического класса" и пользовалось высокой степенью одобрения со стороны КПЧ, которая далеко не только рабочими рассматривалась как гарант социальной справедливости в новой республике (6). Со своей стороны, КПЧ делала все, чтобы подчинить советы своим претензиям на гегемонию. В союзе с единым профсоюзом, возникшим весной 1945 г. по советскому образцу, она инициировала создание групп единого профсоюза на предприятиях и комитетов по производству, которые должны были перевести политический энтузиазм фабричных советов в нужное русло и использовать его для кампании по увеличению производства. Изданный вместе с декретами о национализации промышленности в октябре 1945 г. президентский декрет №104 о фабричных / заводских советах существенно сузил их притязания на участие в управлении: советы были подчинены группам единого профсоюза на предприятиях, которые получили право составлять списки кандидатов на выборы в фабричные советы. В фактическом контроле фабричных советов над промышленным сектором это мало что изменило: без согласия советов на фабриках и "мышь не проскочит", жаловался в 1947 г. министр промышленности (7). Действительно, существовавшее у фабричных советов сознание силы своей позиции оставалось незыблемым. Три года спустя после взятия власти КПЧ фабричный совет пльзеньских заводов "Шкода" заявлял: "Фабрика принадлежит нам всем" (8). Шахтеры говорили: "Шахта принадлежит нам" (9). Зерно конфликта по вопросу о власти на предприятии было рано заложено в виде "двоевластия" фабричного совета и профсоюзной группы на предприятии. Здесь следует лишь вкратце обозначить основные условия, в каких происходил этот конфликт до 1968 года.

1.Официальной целью всех компартий Восточной и Центральной Европы было построение обществ материального равенства. Здесь КПЧ сходилась с крайним эгалитаризмом рабочих, который программно был сформулирован фабричными советами (10). В политической практике эта цель оказывалась отложенной в пользу более сильной дифференциации на основе производственных результатов, но на самом деле не отступала. Иными словами: КПЧ колебалась между упором то на один, то на другой принцип. Важно отметить, что это колебание не ограничивалось постоянно подчеркивавшейся политикой в области зарплаты. С нивеллирующими процессами в 1950-х гг. (уступкой наименее обеспеченным группам рабочих) сочеталась политика партии в отношении промышленных управленцев, которая учитывала, что формальные властные структуры на предприятии выхолощены, и открыты двери для неформального прироста власти профсоюзной организации. Этого нельзя вычитать в нормативных источниках (законах, распоряжениях, предписаниях, решениях ЦК и т.д.), которые всегда придерживались неограниченного директорского принципа. Однако это отчетливо видно на практическом обращении с "единоначалием" на предприятии. Другой стороной забастовки 2000 рабочих в северочешском Литвинове летом 1949 г. против досрочного освобождения их директора из предварительного следственного заключения – местные власти закончили ее тем, что снова посадили упомянутое лицо под замок (11) – было усиление отрицающих позиций рабочих. То, что люди не обращали внимания на указания директора завода, было обычным делом на фабрике (12). Перед лицом глубокой социальной перегруппировки промышленного менеджмента (13) профсоюзы призывали к терпению (компетентные руководители не "падают с социалистического неба" (14), а КПЧ связывала этот социальный перелом с разработкой сценария постоянной угрозы: руководители предприятия не могли быть уверены в том, что уцелеют при следующей политической чистке (15). Фабричные советы использовали эту неустойчивую ситуацию и навязывали руководящему персоналу предприятий уступки. С 1949 г. они стали незаменимыми в трудном вопросе получения материалов и сырья (16), а в 1951 г. в области, подведомственной окружному совету профсоюзов Праги, общим явлением было то, что "фабричные советы брали на себя функции руководства предприятиями" (17). Важнейшую сферу этого неформального накопления власти, которое профсоюзное руководство клеймило как "организованный беспорядок" (18) и "нарушение демократического централизма" (19), фабричные советы (а с 1959 г. фабричные комитеты профсоюзов, которые продолжили политику фабричных советов) (20), обеспечили себе с далеко идущим контролем над организацией труда: он был равнозначен контролю над нормированием рабочего времени и методами вознаграждения, что щедро использовалось для воплощения эгалитарных представлений о зарплате (21). В период "революционного напора" КПЧ такие неформальные бастионы могли получить даже формальное одобрение. После того, как в 1958 г. партия дисциплинировала, а частью – и социально деклассировала административный персонал предприятий с помощью "политической классовой проверки" (22), год спустя фабричным комитета профсоюзов (23) было предоставлено определенное право на участие в управлении, которое далеко выходило за рамки обычных до тех пор форм (участия в повышении производства). По закону от 9 июля 1959 г. (24), меры фабричной администрации в области зарплаты и норм могли быть законно осуществлены лишь с одобрения фабричных комитетов профсоюза (25). Когда через несколько лет с "пролетарским поворотом" в деле участия в управлении было снова покончено, партия устами Государственной комиссии по зарплате объявила, что правила участия 1959 г. "ослабляли авторитет" руководителя предприятия и должны быть отменены (26).

2.После "грюндерских лет" чехословацкого госсоциализма 1948–1953 гг., которые характеризовались крайней готовностью аппарата власти к применению силы, а в промышленности социальной перегруппировкой рабочих в невиданных до тех пор масштабах – крайней текучестью, волнениями в масштабе всей страны, сопротивлением и забастовочным движением, не прекращающимся, несмотря на репрессивные меры режима (27) – партия сменила курс. Политические издержки голого насилия стали казаться слишком высокими, особенно в том, что касалось рабочего класса, из рядов которого происходило большинство жертв политических преследований (28). С 1954 г. КПЧ шаг за шагом устранялась из решения внутрипроизводственных конфликтов, то есть, в первую очередь, из переговоров об урегулировании забастовок. Параллельно с этим из сценария производственных конфликтов постепенно исчезала и служба госбезопасности, которая должна была выявлять "подоплеку", прежде всего, крупных по числу участия стачек и отыскивать "зачинщиков" (29). Невольным следствием этого процесса стало – не установленное никакими юридическими нормами – превращение совета предприятия или фабричного комитета профсоюзов в единственную инстанцию по урегулированию конфликтов. В марте 1960 г. один из фабричных комитетов (в восточно-чешских Слатинянах) впервые сам вел переговоры в связи с забастовкой, а КПЧ проявила себя лишь в том, что фабричная ячейка партии предоставила фабричному комитету доступ к управленческим актам (30).
Еще до 1953 г. фабричным советам и на больших заводах удалось взять под свой контроль заводские дисциплинарные комиссии (31) и в перспективе взять в свои руки штрафные полномочия на производстве (32). Дальнейшие попытки КПЧ вернуть утраченную сферу (33) провалились. Изданный в 1961 г. закон о создании "народных судов" на предприятиях, с помощью которого партия и единый профсоюз пытались обеспечить свое вмешательство в местную заводскую юстицию, попросту бойкотировался на фабриках (34).

3.Без опоры на сеть неформальных структур на предприятии было бы невозможно давать отпор аппаратам власти. Такая сеть могла в случае конфликтов обеспечить поведенческую безопасность и относительную защиту от репрессий. Когда летом 1953 г. был предпринят "генеральный расчет" с теми рабочими "Шкоды", которые 1 июня забастовали против денежной реформы, фабричный совет превратил штрафную акцию в фарс (35). Заводские профсоюзные организации обосновывали подобное упрочение позиций и расширение своей власти ссылками на то, что "вся власть исходит от народа" (36). К этому добавлялся и сильный антицентралистский настрой, который всегда присутствовал в повседневной жизни на производстве (37). Но в первую очередь, расширение позиций укрепляло притязание фабричных советов и фабричных комитетов профсоюзов на участие, и это притязание формулировалось в синдикалистском духе как ликвидация "различия" между руководящим и исполнительским персоналом на производстве (38). Профсоюзные организации с очевидным успехом шли по этому пути неформального разрешения традиционного разделения труда на предприятии и присвоение полномочий заводской администрации. "Профсоюзные функционеры на предприятиях хорошо владеют хозяйственными проблемами; иной разговаривает как ученый экономист", – писал член Центрального совета профсоюзов в 1956 г. после инспекционной поездки по Моравии (39). Руководству КПЧ подобные "анархо-синдикалистские тенденции", напротив, совсем не нравились (40).

3.

В мае 1968 г., когда влияние движения за общественные реформы в Чехословакии уже выросло, в политбюро КПЧ отмечалось, что рабочие "в основе своей не затронуты" курсом партии на реформы (41), а за несколько недель до этого в том же органе сообщалось, что и преданные партии рабочие полагают, что товарищи из ЦК должны сами расхлебывать заваренную ими кашу (42).

1.Политическая генеральная линия движения за реформы встретила в широких слоях рабочих позитивный отклик. В качестве примера здесь следует привести письмо фабричного комитета пражского компрессорного завода президиуму Центрального совета профсоюзов от 15 марта 1968 г. (43). Фабричный комитет заявлял о своей "безоговорочной" поддержке итогов пленума ЦК КПЧ от 5 января 1968 г., сместившего Антонина Новотного с поста первого секретаря ЦК КПЧ и избравшего его преемником Александра Дубчека. "Мы приветствуем процесс обновления, который протекает в нашем обществе, – говорилось далее в письме, – и мы убеждены в том, что нынешняя широкая дискуссия во всем обществе не только ведет к бескомпромиссному, ясному и конкретному разоблачению всех ответственных за тяжелые ошибки прошлого (…), но и к тому, что будут созданы предпосылки для беспрепятственного политического, хозяйственного и культурного развития нашего общества, в котором больше не будет противоречия между теорией и практикой, слова и дела больше не будут расходиться друг с другом, и жизнь всех будет наполнена действительной социалистической демократией".
Существенный вклад рабочих в политическое развитие 1968 года исходил исключительно от фабричных комитетов профсоюзов. Приведем лишь два примера. Первое открытое требование о ликвидации номенклатуры (то есть, кадрово-политическом регулировании занятии всех важнейших должностей и постов в государственном и партийном аппарате) было выдвинуто в марте 1968 г. на собрании 670 представителей фабричных  комитетов Пльзеньских заводов "Шкода": они потребовали "демократических выборов" на всех уровнях единого профсоюза (44). Фабричные  комитеты выступили с инициативой создания Рабочих комитетов защиты свободы печати и способствовали их развитию. Эти Рабочие комитеты после фактической отмены цензуры (в марте 1968 г.) стали на многих крупных промышленных предприятиях группами давления в пользу законодательного закрепления свободы печати (45). Развитие печати было, с другой стороны, одной из тем курса реформ, по которым рабочие высказывали критику. В некоторых регионах Чехии еще в мае 1968 г. с предприятий можно было услышать, что движение реформ остается, в первую очередь, делом "писателей и редакторов" (46). Растущий вес СМИ в движении за реформы, от чего дистанцировались сами реформаторы (47), и нежелание ощутимой части рабочих рассматривать интеллектуалов в качестве "тех, кто говорит от их имени" (48), в конце концов, привели к появлению популярного среди рабочих требования о создании "рабочей газеты" (49).

2.Куда резче пролегали контуры социального конфликта между рабочими и движением за реформы. В других работах уже было показано, какие социально-политические меры принимала КПЧ с тем, чтобы задержать социальные последствия, ожидавшиеся в связи с начатой в 1965 г. экономической реформой и переходом к "социалистической рыночной экономике" (50). Остановимся здесь лишь на конфликте вокруг сопровождавшего реформы роста разрыва в зарплате, который одновременно позволяет увидеть центральные общественно-политические вопросы.
За решительным эгалитаризмом рабочих в зарплатной и общей социальной политике стояла идея социально-этического порядка, основанного на коллективном требовании равенства. Речь идет об устранении несправедливости, которая "совершалась до сих пор прежде всего в отношении социально наиболее слабых работников", говорилось в совместной резолюции фабричного совета и профсоюзной фабричной группы оружейных заводов Брно от 12 июля 1945 г. (51).

Начавшаяся уже в 1965 г. экспериментальная фаза экономической реформы была нацелена против эгалитарной политики в зарплате, причем распределение прибыли, произведенной на предприятиях, вопреки сопротивлению рабочих, явно отдавало предпочтение управленцам (52). На ежегодной общей конференции фабричных комитетов профсоюзов в 1967 г. поднялась "большая волна" протеста против предпочтений в пользу руководящего заводского персонала (53). Поддержки не встретили ни Государственная комиссия по зарплате с ее концепцией увеличения разницы в зарплате, ни профобъединение промышленности товаров широкого потребления, чьи планы в области зарплаты часто даже не стали обсуждаться на фабриках (54).

Протесты рабочих не ограничивались только наиболее низкооплачиваемыми категориями. Квалифицированные рабочие, к примеру, скрипичные мастера южночешского Мальшова, предвосхитили эгалитарное мышление, проявившееся у всего рабочего класса, и в 1966 г. прокомментировали начавшуюся дифференциацию в зарплате словами, что это "действие против рабочих как таковых" (55).
Борьба против "уравниловки", несомненно, была одной из главных тем движения за реформы. Рабочая программа КПЧ от 5 апреля 1968 г. (56) приводила типичные обоснования: эгалитарные тенденции или нивелировка служат решающим тормозом на пути хозяйственного развития и роста производительности. "Уравниловка" поощряет "халтурщиков" и "лентяев" в ущерб "прилежным" рабочим, низко квалифицированных в ущерб высококвалифицированным рабочим. От повторения этих аргументов в литературе вплоть до сегодняшнего дня, лучше они не стали (57).
Меньшее неравенство в распределении доходов в восточно-европейских "социалистических" странах отнюдь не означало более низкую производительность. Чехословакия с ее сравнительно весьма низким уровнем неравенства в распределении доходов занимала одно из первых мест по производительности труда в СЭВ (58). Вторая часть аргументации в рабочей программе ясно демонстрирует, о чем же, собственно, шла речь в ходе наступления на политику эгалитаризма в зарплате. Рабочим, по их собственным словам, не слишком нравился лозунг "Социализм означает много работать", который со времен Русской революции господствовал в программах всех представителей социализма (59). Они ожидали от социалистической республики ликвидации сдельщины (60).

Непрерывной борьбе за повышение производительности в промышленности рабочие противопоставляли свои стратегии уклонения, которые по большей части – как в угледобывающей промышленности – основывались на старых структурах солидарности, служивших для защиты старых и больных коллег (61). Поэтому кампания за увеличение темпов промышленного роста всегда была направлена на слом традиционных внутренних структур рабочих, как это прекрасно видно в связи с инициативами "социалистического труда" (ударничеством, стахановским движением, "социалистическим соревнованием") (62). Социалистическое соревнование нарастает, торжествующе сообщала фабричная ячейка КПЧ на пльзеньских заводах "Шкода" весной 1958 г., поскольку удалось разбить связи между работниками, основанные на "социальных предрассудках" и "солидарности" (63).

"Либерализированная" КПЧ намеревалась, как демонстрирует ее обращение к производственным комитетам, сделать ни что иное, как поставить на колени фабричные комитеты как носителей эгалитарного представления о социализме (64). Поскольку в процессе труда, несмотря на всю опору на слои с более низкими доходами, не было дискриминации квалифицированного труда (65), от прославления индивидуальной производительности в рабочей программе КПЧ оставалось лишь молчаливое намерение: лучше контролировать рабочих с помощью их разделения по производительности. Подобному намерению почти в то же самое время сопротивлялись и итальянские рабочие (в т.ч. на туринском "Фиате"), требовавшие эгалитарной политики в области зарплаты (66).

3.Если подытожить, то требования промышленных рабочих относительно участия в 1968 году были направлены на то, чтобы теперь и формально гарантировать те – в значительной мере неформальные – силовые позиции, которых они добились, благодаря профсоюзной организации на предприятиях. Направленность этих требований носила анти-централистский, антиавторитарный, антибюрократический и синдикалистский характер. Под давлением фабричных комитетов профсоюзов вначале произошел самороспуск единого профсоюза, распавшегося на множество отдельных объединений, потребовавших для себя автономии (67). Все важные решения вышестоящих профсоюзных органов должны были отныне перед их осуществлением предъявляться низовым профсоюзным организациям (68). Кроме того, таким образом должны были расшириться компетенции фабричных комитетов: путем включения в устав права вето на вмешательство всех вышестоящих профсоюзных органов (включая Центральный совет), резкого перераспределения средств профсоюзного бюджета в пользу фабричных комитетов и признания за ними права самостоятельно объявлять забастовку (69). Пражские авиазаводы "Авиа" потребовали права вето фабричных комитетов в случаях, когда решения администрации нарушают "права работников" (70). Синдикалистские тенденции нашли выражения в требованиях прямой демократии: все "излишние промежуточные ступени" в организационной структуре профсоюзов должны были быть ликвидированы и установлены прямые отношения между "центральными руководящими органами и низовыми организациями" (71).

Под прицел резкой критики попала и КПЧ, от которой фабричные комитеты профсоюзов потребовали на будущее воздержаться от "прямого вмешательства во внутренние дела профсоюзных организаций и в хозяйство" (72). В руководстве КПЧ в 1968 г. преобладала тенденция к использованию участия для достижения успеха хозяйственной реформы, хотя во внутрипартийных дискуссиях иногда говорилось о создании "подлинной власти рабочего класса" (73). Идея "демократических органов" в виде "Советов трудящихся", впервые предложенных для обсуждения в рабочей программе КПЧ, исходила из соображения, что трудовые коллективы должны участвовать в руководстве предприятиями, раз уж они, вследствие растущей автономии предприятий, непосредственно подвергаются риску реформ. Это, успокаивала рабочая программа, никак не затрагивает "непосредственный авторитет и юридическую власть" руководящих деятелей предприятий (74).

Формирование элит на уровне предприятий, которое поощряло партийное руководство, легко отбрасывая любые возражения против "социализма менеджеров" (75), возымело свой эффект. Руководящие кадры в промышленности принялись оттеснять советы трудящихся, бывшие в глазах КПЧ средством обеспечения автономии предприятий, эффективности производства, повышения материальной заинтересованности и роста требований квалификации к работникам, на роль простых консультативных органов заводской администрации (76). Еще и по этой причине призыв партийной верхушки к созданию советов трудящихся до 1 июня 1968 г. встретил лишь небольшой отклик (77). Демократические выборы советов всем коллективом, предусматривавшееся назначение и смещение ими руководства предприятий и ответственность администрации перед ними за "общие результаты труда" не были тем предложением участия, которое выходило бы за рамки уже существовавших фактических позиций работников в этой области. На функционализацию участия в управлении с прицелом на успех хозяйственной реформы рабочие ответили функционализацией советов трудящихся с прицелом на их собственные силовые позиции на предприятиях: сотрудники Института социологии Академии наук обнаружили в Пардубице, что там создание советов трудящихся – полностью в противоречии с "теоретическими представлениями" о партии, государстве и экономике – служило укреплению организационного потенциала для продвижения требований по зарплате (78)

Петер Хоймос

Примечания:

1 Rainer M. Lepsius. Die Institutionenordnung als Rahmenbedingung der Sozialgeschichte der DDR // Sozialgeschichte der DDR, hrsg. von Hartmut Kaelble/Jürgen Kocka/Hartmut Zwahr. Stuttgart, 1994. S. 17-30.

2 Martin Kohli. Die DDR als Arbeitsgesellschaft? Arbeit, Lebenslauf und Differenzierung // Sozialgeschichte der DDR… S. 31-61.

3 Mark Pittaway. The social limits of State control: time, the industrial wage relation and social identity in Stalinist Hungary, 1948-1953 // Journal of historical sociology. 12 (1999) 3. S.271-301.

4 Ralph Jessen. Die Gesellschaft im Staatssozialismus. Probleme einer Sozialgeschichte der DDR // Geschichte und Gesellschaft. 21 (1995). S.96-110.

5 Mark Pittaway. Workers, management and the State in Socialist Hungary. Shaping and re-shaping the Socialist factory regime in Újpest and Tatabánya, 1950-1956 // Sozialgeschichtliche Kommunismusforschung. Tschechoslowakei, Polen, Ungarn und DDR 1948-1968. Vorträge der Tagung des Collegium Carolinum in Bad Wiessee vom 22. bis 24. November 2002, hrsg. von Christiane Brenner und Peter Heumos. München, 2005. S.105-131 (Bad Wiesseer Tagungen des Collegium Carolinum 27).

6 Peter Heumos. Betriebsräte, Einheitsgewerkschaft und staatliche Unternehmensverwaltung. Anmerkungen zu einer Petition mährischer Industriearbeiter an die tschechoslowakische Regierung vom 8. Juni 1947 // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 29 (1981). S.215-245.

7 Peter Heumos. Betriebsräte, Betriebsausschüsse der Einheitsgewerkschaft und Werktätigenräte. Zur Frage der Partizipation in der tschechoslowakischen Industrie vor und im Jahr 1968 //Bernd Gehrke/Gerd-Rainer Hörn (Hrsg.). 1968 und die Arbeiter. Studien zum »proletarischen Mai« in Europa. Hamburg, 2007. S.131-159.

8 Протокол пленарного заседания фабричного совета от 28 мая 1951 // Škoda-Archiv. Pilsen. ROH 13/669.

9 Цит. по протоколу заседания Президиума Центрального совета профсоюзов от 28 мая 1953 // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před., Karton 16, Nr. 177.

10 Под давлением этого эгалитарного движения нивелировка разницы в зарплатах в Чехословакии еще до 1948 г. продвинулась намного дальше, чем в Польше, Венгрии и Советском Союзе. См.: Lenka Kalinová. Východiska, očekáváni a realita poválečne doby. K dĕjinám české společnosti v letech 1945-1948. Praha, 2004. S.73 (Česká společnost po roce 1945, sv. 1).

11 Отчет [от 16 июля 1949] о забастовке на предприятии Cotona в Литвинове // Národni archiv. Praha. Fonds 100/24, Bd. 59, Nr. 927.

12 Совещание окружных секретарей [профсоюзов] с руководителями отделов Центрального совета профсоюзов 29 мая 1957 (выступление в ходе дискуссии Коукала) // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před., Karton 8, Nr. 55.

13 Уже в 1950 г. он на треть состоял из рабочих-выдвиженцев.

14 Протокол заседания расширенного Президиума ЦК профобъединения работников тяжелого машиностроения 30 января 1953 (выступление в ходе дискуссии Маурера) // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Org., Karton 138, Nr. 470.

15 Lenka Kalinová. Ke zmĕnám ve složeni hospodářského aparátu ČSR v 50. Letech // Karel Jech (Hrsg.) Stránkami soudobých dĕjin. Sbornik stati k pĕtašedesátinám historika Karla Kaplana. Praha, 1993. S.149-157.

16 Peter Heumos. »Wenn sie sieben Turbinen schaffen, kommt die Musik«. Sozialistische Arbeitsinitiativen und egalitaristische Defensive in tschechoslowakischen Industriebetrieben und Bergwerken 1945-1965 //Sozialgeschichtliche Kommunismusforschung (прим. 5). S.133-177.

17 Отчет от 12 декабря 1951 о работе инструкторов окружного совета профсоюзов [Прага] по выполнению плана и подготовке к 4-му году пятилетки // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Org., Karton 112, Nr.392/21.

18 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Org., Karton 126, Nr.436.

19 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před., Karton 21, Nr. 212/2/1.

20 По закону от 8 июля 1959 г. фабричные советы – после многочисленных попыток урезать их влияние в предыдущие годы – были слиты с фабричными группами единого профсоюза в фабричные (заводские) комитеты Революционного профсоюзного движения. Это произошло в момент, когда последние находились уже давно под контролем фабричных советов. Текст закона см.: Informačni bulletin Ústředni rady odborů 1959, Nr.15, S.9.

21 Уязвимым местом в рабочей организации была слабая позиция формально ответственных мастеров и начальников цехов, которые после 1945 попали под подозрение как "капиталистические надсмотрщики" и больше не имели политического влияния на предприятиях. Параллельно с их вытеснением, работа была организована так, что группам промышленных рабочих с более низкими доходами в повседневном трудовом процессе назначались более "мягкие" нормы, которые было легко перевыполнить, что давало возможность увеличения заработка. См.: Отчет отдела зарплаты и труда окружного совета профсоюзов Либереца Центральному совету профсоюзов от 26 января 1951 г. // Všeodborový archiv, Praha. Папка «Пересчет норм на основе правительственного решения от 14 июля 1950 г.».
22 Lenka Kalinová. Ke zmĕnám… (прим.15). S.153.

23Ср.прим. 20.

24 Ср.прим. 20.

25 В закон от 8 июля 1959 г. вошло решение 4-го конгресса профсоюзов в том же году, в котором это положение было сформулировано в разделе о правах заводских комитетов профсоюзов на участие в управлении.

26 Позиция Президиума Центрального совета профсоюзов по поводу принятого 8 июня 1964 г. решения Государственной комиссии по зарплате // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před., Karton 70, Nr. 405 1/5.

27 Из зафиксированных за период 1945 – 1968 гг. 401 стачки, более половины (218) приходится на 1948-1953 гг.

28 Peter Heumos. Stalinismus in der Tschechoslowakei. Forschungslage und sozialgeschichtliche Anmerkungen am Beispiel der Industriearbeiterschaft // Journal of Modern European History. 2 (2004) 1. S.82-109.

29 Peter Heumos. Zum industriellen Konflikt in der Tschechoslowakei 1945-1968 // Peter Hübner/Christoph Kleßmann/Klaus Tenfelde (Hrsg.). Arbeiter im Staatssozialismus. Ideologischer Anspruch und soziale Wirklichkeit. Köln/ Weimar/Wien, 2005. S.473-497 (Zeithistorische Studien 31).

30 Отчет о расследовании причин прекращения работы на обрабатывающих предприятиях Национального предприятия ТHZ Высоке Мыто, предприятие Слатиняны, 4 марта 1960 г. // Všeodborový archiv, Praha. Strojirenstvi., Karton 49,1960, Faszikel 3.

31 Пример пльзеньских заводов "Шкода".

32 Peter Heumos. Aspekte des sozialen Milieus der Industriearbeiterschaft in der Tschechoslowakei vom Ende des Zweiten Weltkrieges bis zur Reformbewegung der 1960er Jahre // Bohemia. 42 (2001) 2. S.323-362.

33 В начале 1950-х гг. Многие фабричные ячейки КПЧ претендовали на "руководящую роль на предприятии", как по отношению к заводской администрации, так и по отношению к фабричному  совету, и пытались играть эту роль, но одергивались партийным руководством. Только в 1954 г. право производственных ячеек партии контролировать работу администрации предприятий было закреплено в уставе КПЧ.

34 Подробнее см.: Р. Heumos. Aspekte des sozialen Milieus… (см.прим.32). S.341f.

35 Фабричный совет так манипулировал "наказанием", что, в первую очередь, были восстановлены регулируемые условия труда: рабочие, которые трудились на станках и (из-за более тяжелых в целом норм) были вытеснены в ручной труд (с более мягкими нормами), должны были вернуться на свои прежние рабочие места. См.: Škoda-Archiv, Pilsen, ROH 16/ETD 35.

36 Протест цехового совета депо заводов "Шкода" от 21 января 1958 г. против повышения взносов в пенсионное страхование Центральным советом профсоюзов // Škoda-Archiv. Pilsen, ROH 8/PV 544.

37 Отчет инструктора окружного совета профсоюзов Жилины от ноября 1951 г. // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Org.,Karton 105, Nr.381.

38 Протокол совместного заседания фабричного совета и профсоюзной группы на предприятии [заводов «Шкода»] 10 января 1950 // Škoda-Archiv. Pilsen. ZVIL 1515/PV 1287.

39 Отчет Покорны о поездке делегации в округ Йиглава с 3 по 7 июля 1956 // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Org., Karton 156, Nr. 519/1-7.

40 Národni archiv. Praha. Fonds 02/4, Bd. 93, Nr. 105.

41 Стенограмма первой части дискуссии на 70-м заседании Президиума ЦК КПЧ по отчету об окружных конференциях [КПЧ] и о дальнейшей работе руководства КПЧ от 7 мая 1968 (выступление в дискуссии Смрковского). Опубл.в сборнике: Komunistická strana Československa. Pokus o reformu (řijen 1967 - kveten 1968). Ed. Jitka Vondrová, Jaromir Navrátil, Jan Moravec. Praha-Brno, 1999. Dokument Nr. 60 (Prameny k dĕjinám československe krize 1967-1970, 9/1).

42 Стенограмма дискуссии на 63 заседании Президиума ЦК КПЧ по проекту программы действий КПЧ и о политическом положении от 21 марта 1968 (выступление в дискуссии Колдера) // Там же. Документ №27.

43 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před., Karton 93, Nr. 465.

44 Позиция и требования профсоюзного актива в связи с текущей ситуацией профсоюзного движения (25 марта 1968) // Škoda-Archiv, Pilsen, RP, Karton 14, Nr.144.

45 Подробнее см.: Jindřich Pečka. Dĕlnické výbory na obranu svobody tisku (1968). Praha: Edice pramenů, 1993 (Sešity Ústavu pro soudobé dĕjiny 11).

46 Информация для членов и кандидатов в члены Центрального совета профсоюзов о текущей ситуации на предприятиях и в районах (18 мая 1968) // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před. Karton 94, Nr. 470/a.

47 Ср. протокол речи Дубчека на совещании руководящих секретарей окружных и районных комитетов КПЧ 12 и 13 мая 1968. Опубликовано как документ №64 в: Komunistická strana Československa. Pokus o reformu (прим.41).

48 Там же. Документ №68.

49 Там же. Документ №60.

50 Lenka Kalinová. Společenské promĕny v čase socialistického experimentu. K sociálnim dĕjinám v letech 1945-1969. Praha, 2007. S.260-283.

51 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Soc, Karton 1, Nr. 1/6, 1945.

52 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před, Karton 77, Nr. 424 1/2.

53 Оценка ежегодных собраний членов заводских организаций профсоюзов в 1967 г. (для заседания Президиума Центрального совета профсоюзов 15 июня 1967 г.) // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před, Karton 88, Nr. 453.

54 Ср.: Ladislav Hula. Co také brzdi rychlĕjši denivelizaci? // Odborář, 19 (1966)26, S. 1312-1314.

55 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před, Karton 84, Nr. 440/II/1. Herv. P.H.

56 Опубликовано как документ №50 в: Komunistická strana Československa. Pokus o reformu (прим.41).

57 См.: Karel Kaplan. Promĕny česke společnosti (1948-1960). Část prvni. Praha, 2007. S.123, 131, 239, 245, 305.

58 André Steiner. Einkommen in den Ostblockländern. Annäherungen an einen Vergleich //Arbeiter im Staatssozialismus (см.пПрим.29). S. 227-247.

59 Všeodborový archiv, Praha, NHK, Karton 82, Nr. 218 (горное дело 1948).

60 Ср.позицию пражского института норм труда за 1946 г. // Všeodborový archiv, Praha. ÚRO-Soc, Karton 7, Nr. 7/6 d.

61 Исследование социальных, организационно-трудовых и хозяйственно-трудовых отношений в шахте Пживоз под Остравой // Všeodborový archiv, Praha. NHK, Karton 33, Nr. 101.

62 Peter Heumos. Grenzen des sozialistischen Produktivismus: Arbeitsinitiativen und Arbeitsverhalten in tschechoslowakischen Industriebetrieben in den 1950er Jahren // Klaus Roth (Hrsg.). Arbeit im Sozialismus - Arbeit im Postsozialismus. Erkundungen zum Arbeitsleben im östlichen Europa. Müns¬ter, 2004. S.199-217 (Freiburger Sozialanthropologische Studien 1).

63 Отчет о социалистическом соревновании на заводе Ленина ["Шкоде"] в Пльзене для городского комитета КПЧ от 11 июня 1958 // Škoda-Archiv, Pilsen, PV KSČ 2/238.

64 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před., Karton 83, Nr. 437/1/3.

65 Исследование работы рабочих в тяжелом машиностроении (1963) // Škoda-Archiv, Pilsen, ZVIL 444/PŘ 188.

66 Marica Tolomelli. Studenten und Arbeiter 1968 in Italien. Möglichkeiten und Grenzen eines schwierigen Verhältnisses // Gehrke/Horn. 1968 und die Arbeiter (прим.7). S. 295-313; Vittorio Rieser. Studenten, Arbeiter und Gewerkschaften in Italien zwischen 1968 und den 1970er Jahren // Ibid. S. 314-331.

67 Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před., Karton 95, Nr. 471/5.

68 Резолюция фабричного комитета профсоюзов национального предприятия "Татра" в Копрживнице от 21 марта 1968 //Odborář, 21(1968)7, S.18.

69 Отсылку к источникам см.: P. Heumos. Betriebsräte, Betriebsausschüsse (прим. 7), S. 151.

70 Из открытого письма цехового комитета самолетного отделения заводов "Авиа" в Праге 9 [от 13 марта 1968] о работе членов профсоюзов // Odborář 21 (1968) 7, S.19.

71 Доклад для членов Президиума Центрального совета профсоюзов о текущем положении в некоторых профсоюзных федерациях и на предприятиях [20 апреля 1968] // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před.,Karton 94, Nr. 468/e.

72 Отчет о текущем социальном и политическом положении на предприятиях и о политике коммунистов в профсоюзах (для заседания Президиума Центрального совета профсоюзов 3 июня 1968) // Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před.,Karton 95, Nr. 471.

73 См. документ №63 в: Komunistická strana Československa. Pokus o reformu (прим.41).

74 См.прим.56.

75 См. документ №72 в: Komunistická strana Československa. Pokus o reformu (прим.41).

76 Ср.: Prvni zkušenosti rad pracujicich // Odborář 21 (1968) 23, S.8.

77 См. документ №86 в: Komunistická strana Československa. Pokus o reformu (прим.41).

78 Stanislav Dvořák. Postoje pracujicich pardubických podniků k podnikové samosprávĕ // Odbory a společnost. 1969,3, S.19-33. О том, что речь здесь идет не об ограниченном местном явлении, а об общей тенденции среди рабочих, свидетельствует оценка 2.745 резолюций, в первую очередь, низовых профсоюзных организаций, направленных в Центральный совет профсоюзов между апрелем и июнем 1968 г. См.: Všeodborový archiv, Praha, ÚRO-Před.,Karton 97, Nr. 477/b.

Статья опубликована: Peter Heumos. Arbeitermacht im Staatssozialismus. Das Beispiel Tschechoslowakei 1968 // Angelika Ebbinghaus (Hrsg.) Die letzte Chance? 1968 in Osteuropa. Hamburg, 2008. S.51-60 (статья), 215-220 (примечания)

Перевод: В.Дамье