В России вторую неделю продолжается стачка дальнобойщиков, которые выступают против системы "Платон". И если в других регионах счет участников акции протеста идет на десятки и сотни, в Дагестане к забастовке присоединились уже тысячи водителей.

Стачка в Дагестане

"Бараньи головы - это очень вкусно. У нас они считаются деликатесом. Один раз попробуешь и сразу полюбишь", - убеждают дальнобойщики. Но в придорожном кафе с характерным названием Bon Appetite бараньи головы не подают. За соседним столиком, судя по разговору, сидят полицейские. Утверждать это с уверенностью нельзя, потому что столы отгорожены друг от друга ширмами и занавесками. Но на всякий случай мы обсуждаем местную кухню, а не стачку водителей, охватившую целую республику.

По утверждению дагестанских организаторов забастовки, начавшейся 27 марта, в ней участвует около четырех тысяч автомобилей. Но одни бастующие держат машины во дворах, другие на вместительных общих стоянках в разных районах Дагестана, третьи оставили фуры в других регионах и вернулись в Дагестан своим ходом. Поэтому сосчитать бастующих физически невозможно. Но больше всего водителей стоят на так называемом "Манасском кольце" под Махачкалой. Здесь в воскресенье было около 200 тягачей, съехавшихся сюда из 13 районов Дагестана.

На " Манасском кольце" установилось хрупкое равновесие между бастующими и "правоохранительными" органами. По одну сторону проезжей части на стоянке длинные ряды фур. По другую - 11 военных и полицейских грузовиков. Рядом с ними прохаживаются автоматчики в масках. Еще накануне, рассказывают дальнобойщики, здесь были и БТРы, но к утру они исчезли. Участники стачки разочарованно объясняют, почему и их самих, и бойцов Росгвардии сейчас на "Манасском кольце" меньше, чем обычно: воскресенье.

Стачка началась 27 марта, а 29 числа дальнобойщики организовали пробег до Махачкалы. Говорят, колонна из тысячи машин, съехавшихся со всей республики, растянулась на 20 с лишним километров. Повторить этот успех еще через два дня не удалось - на этот раз колонну заблокировали сотрудники ГИБДД. А 31 марта на "Манасском кольце" появились военные.

Водители согреваются чаем в придорожных трактирах. На клеенке в горошек стоят фаянсовые чайники с красными цветами на пузатых боках. Из них чай наливают в стеклянные стаканчики на турецкий манер. Свободных столов почти нет. Появившийся в кафе незнакомец славянской внешности сразу обращает на себя внимание. Если его не сопровождает местный, кто-нибудь обязательно поинтересуется, откуда приезжий и зачем снимает. Но врожденное гостеприимство и желание выговориться берут верх над подозрительностью.

Водители иногда называют Дагестан "республикой дальнобойщиков". По словам водителя с 24-летним стажем Магомед-бека Гаджиева, когда-то дагестанцы шли в дальнобойщики не от хорошей жизни. "Когда [в 1990-е годы] начались события в Чечне, то к нам перестали поступать грузы и по федеральной трассе, и по железной дороге. Поэтому местные жители сели на грузовики, чтобы самостоятельно обеспечивать население всем необходимым", - объясняет Гаджиев. Он высокого роста, и во время беседы слегка наклоняется надо мной и придерживает пальцем за лацкан пальто. "Даже родная мать не станет кормить ребёнка, пока тот не заплачет!" - афористично, как и многие дагестанцы, рассуждает Гаджиев о причинах стачки.

Гаджиев говорит, что и спустя два десятилетия после первой чеченской войны грузоперевозки остаются для многих дагестанцев единственным очевидным способом прокормить большие семьи. Из республики в центральную Россию и Урал возят, по словам местных, в основном овощи. Обратно - что попадется. Грузовики в Дагестане часто покупают вскладчину. Нередко братья или друзья берут один тягач на двоих или на троих, водят его посменно и делят выручку. Получается, что один грузовик кормит сразу несколько семей. Самому Гаджиеву не хватало личных сбережений на покупку своего Volvo. Тогда недостающую сумму добавили двоюродные братья и сестры. Этот тягач позволял водителю содержать семью с четырьмя детьми и поддерживать деньгами тех родственников, которые когда-то вложились в покупку грузовика.

"Я бы хотел обратить внимание правительства вот на какой момент. У нас здесь [в Дагестане] около 5 тысяч дальнобойщиков. У всех есть семьи... Получается, 5 тысяч семей остаются без средств к существованию", - печально резюмирует другой дальнобойщик Мурад Гаджиев. Мураду около 40 лет, у него острый взгляд и вкрадчивая манера разговора. Мужчина внимательно изучает мою аккредитацию, расспрашивает о целях командировки и только потом соглашается говорить. С 95-го года Гаджиев ездил на КАМАЗе, который достался ему от отца. В 2013 году влез в долги, чтобы купить тягач марки DAF. На заработанные с его помощью деньги Мурад Гаджиев содержит двоих детей и своих родителей. "Говорят, что у нас малый бизнес. А я свое дело бизнесом не считаю. Раньше хворост для растопки с гор спускали на ишаках, на лошадях. А сейчас моя машина - это мой конь, мой кормилец", - горячится он.

Нехитрую арифметику работы дагестанских дальнобойщиков объясняет 27-летний водитель Билал Эльдаров - крупный молодой мужчина в спортивной куртке с глубоким капюшоном. Он купил и водит грузовик на пару с другом. По его словам, за рейс до Москвы платят не больше 60 тыс. рублей. В месяц в среднем дальнобойщик совершает 2-3 рейса. Из этих денег он должен купить солярку (чуть больше 20 тыс. рублей, включая акциз), заплатить за проезд по платной трассе "Дон" (3-4 тыс. рублей), а также за стоянки, питание и благосклонность полицейских (по ситуации). Кроме того, тягач требует регулярного текущего ремонта и техобслуживания, а также за него нужно ежегодно платить транспортный налог. С 2015 года к этим расходам добавился еще и сбор по системе "Платон". Сейчас он составляет 1,53 рубля за километр. По действующему тарифу поездка из Махачкалы в Москву обходится примерно в 3 тыс. рублей. А с 15 апреля плата вырастет еще на четверть.

Особенно дальнобойщиков раздражает даже не сам новый сбор, а тот факт, что власти оправдывают его необходимостью ремонтировать дороги, которые разбиваются многотонными фурами. Водители не видят результатов этого ремонта. "В детский дом мне эти деньги лучше отдать, чем им", - ругается Билал Эльдаров.

Билал, Мурад и Магомед-бек, как и многие другие дальнобойщики, бастуют на тесной обочине. Около двух сотен людей стоят небольшими группами, курят, лузгают семечки, переговариваются. В целом участники стачки настроены мирно. Магомед-бек Гаджиев обращает мое внимание, что водители на стоянке даже не матерятся. Непримиримы они лишь по отношению к штрейкбрехерам. Когда мимо парковки проезжает несколько предположительно груженых фур, бастующие их освистывают. "Камни не кидайте, очень вас прошу! Не делайте провокацию!" - умоляюще кричит, оглядывая толпу, пожилой дальнобойщик. Прецеденты уже были. В социальных сетях публиковалось видео одной сожженной фуры, еще одной, съехавшей в кювет, и двух с разбитыми стеклами. По итогам нападений на тягачи задержали шесть человек. Троих отпустили, троим дали по 10 суток административного ареста, рассказывает районный депутат Умар Гарисов. Он также один из членов "Комитета Манаса", который участники стачки сформировали из 13 своих представителей. Комитет уже вступил в переговоры с властями Дагестана, и, как утверждают его члены, чиновники готовы пойти навстречу дальнобойщикам в вопросах, которые можно решить на региональном уровне. Члены "Комитета Манаса" выступают перед дальнобойщиками Вечером в воскресенье лидеры стачки выходят к бастующим, чтобы рассказать о промежуточных результатах своей работы. С пригорка они зачитывают резолюцию со списком требований дальнобойщиков к федеральному правительству. Среди них - полная отмена системы "Платон", отмена транспортного налога, наведение порядка на весовом контроле, изменение режима труда и отдыха водителей. Комитет намерен собрать под резолюцией подписи дальнобойщиков и отправить правительству России.

C пригорка снова звучат многочисленные призывы не атаковать машины штрейкбрехеров (http://www.bbc.com/russian/features-39483520)

Стачка в Ростовской области

В прошлый понедельник, 27 марта, в России началась стачка дальнобойщиков. Их не замечают федеральные телеканалы, их гоняют полиция, ГИБДД, ФСБ и Нацгвардия. Задача силовиков — запугать протестующих, задача дальнобойщиков — добиться того, чтобы их услышали.

В Краснодарском крае протестующих преследуют борцы с экстремизмом из центра «Э»: наезжают на лидеров стачки — те вынуждены менять номера телефонов, снимать с фур наклейки «Отмените «Платон», но, несмотря ни на что, не останавливаются.

В Ростовской области все происходит так же: полиция не дает дальнобойщикам собраться в одном месте и, не дай бог, встать лагерем на ночь. Дальнобойщики вынуждены играть в казаки-разбойники. Координация протеста — в социальных сетях. Групп много, участников в каждой из них — тоже, есть и те, кто сам не участвует, но морально поддерживает или просто сочувствует, а есть те, кого активисты называют «мурзилками» — и банят. «Мурзилки» — те, кто отступает от единственного общего требования: полная отмена системы «Платон». Есть среди них и агрессивные «засланные казачки», которые осыпают участников ругательствами.

В начале этой недели дальнобойщики планировали закончить бесконечные перемещения и разбить лагерь в нескольких километрах от Ростова-на-Дону. Дальнобойщики решили, что сделать это нужно на официальной парковке, чтобы не мешать движению автотранспорта и не перекрывать трассу, а если понадобится — платить за каждый день стоянки.

Стоянка бастующих дальнобойщиков на участке 1105 км трассы М4 под Ростовом. 3 апреля здесь собралось 40 фур и около 200 человек.

К месту будущей стоянки едем утром понедельника. Денис работает на собственной фуре шесть лет, кормит жену и двоих детей. «Я думал, уже все мы сдались и уходим в партизаны-дальнобойщики, а потом увидел в интернете, что наши собирались 27 марта, я созвонился с кем мог — и поехал. Мы были без транспарантов, но полиция, естественно, уже все знала, поэтому, когда мы приехали, все было оцеплено, стояли машины патруля. А ведь у нас нет политических требований, я, например, категорически против Навального. Сейчас правоохранительные органы силой нас подавляют. Жена меня поддерживает, но ругается, потому что переживает за меня. Как я стал дальнобойщиком? Сначала работал учителем физкультуры, и денег катастрофически не хватало — моя зарплата была 9600, родился старший сын, мы продали земельный участок с домиком и купили фуру. Первые три года нам хватало и на жизнь, и на аренду квартиры, а сейчас все настолько плохо, что мы переехали к теще в двушку. Смотри: одна поездка из Ростова в Москву — это заработанные 60 000 рублей. Но 9800 рублей уходит на платные дороги и на «Платон», примерно 30 000 рублей — на топливо и 4000—5000 — на стоянку и еду, остается примерно 10 000—11 000 рублей. В месяц я могу сделать 4 рейса, получается зарплата 40 000 рублей. Потом с этих денег я должен сделать отчисления в Пенсионный фонд, должен раз в два месяца поменять масло, это еще 13 000 рублей, плюс фильтры, это еще 2000 рублей. Надо еще отложить на ремонт машины, одно колесо стоит 20 000 рублей, их у меня на машине восемь штук, раз в два года их надо менять. В прошлом году я зарегистрировался в системе «Платон», поставили бортовое устройство, я съездил два рейса с этим «Платоном» и понял, что это невытягиваемая для меня история. Оплата за многие заказы приходит через месяц и больше. А «Платон» списывает деньги за каждый километр: раньше 1,5 рубля, сейчас — 1,97 рубля. Говорили, что он считывает деньги только за федеральную трассу, но это неправда: когда мы едем по региональным дорогам, «Платон» тоже считывает и снимает деньги. Эта система работает автономно, а мы отдельно платим еще и за платные дороги.

Теперь переходим к нашим требованиям: мы против системы «Платон» и за отмену транспортного налога. Допустим, я со своей машины плачу 22 000 рублей транспортного налога в год, а в топливо заложили акциз, порядка 7 рублей с каждого литра. За поездку я плачу 10 000 рублей только акциза на топливо».

Едем с Денисом не на фуре, а на легковой машине, потому что несколько дней назад из его фуры украли аккумулятор. Денису звонит кто-то из коллег и рассказывает, что на место сбора уже прибыла полиция, а также внезапно начались дорожно-транспортные работы. Тем временем продолжаем разговор о крупных перевозчиках, таких как «Деловые линии» или «Магнит», которые остаются на трассе: «У меня приятель работает на «Деловых линиях», им вообще не дают между рейсами отдыхать: они приехали, выгрузились — и тут же надо опять ехать. Он спрашивает у специалистов по технике безопасности, когда спать должен, а ему отвечают: «Спи в тот момент, когда тебя отгружают и загружают». Получается, что нарушается режим труда и отдыха: допустим, ехать ему в Новосибирск, по правилам, 5—6 дней, а ему дают 3—4 дня и если он не успевает, то штраф от компании. А если его останавливает ДПС, то они его штрафуют за нарушение режима труда и отдыха по тахографу. И выбора у него нет никакого. По факту получается, что нас всех считают рабами».

Денис недоумевает, почему власть их не слышит, почему пытается запугать, почему их не показывают по телевизору, будто бы их нет совсем. Подъезжаем на одну из стоянок, куда уже съехались другие участники забастовки, но это место — на придорожном рынке, и водители не хотят перекрывать своими фурами торговые места. Решают поискать другие места для стоянок. Останавливаемся через 15 минут около придорожного кафе «Донской хутор»; владелец даже рад, что в его пустующее заведение наконец-то придут люди. На большую парковку заезжают первые фуры и часть легковых машин. В основном это Ростовская область, но есть Краснодар, Кущевка, Ейск, Ставрополь, Пятигорск, Волгодонск, ждут представителей дальнобойщиков от Дагестана. На стоянке встают около 40 фур. Вместе с людьми, приехавшими на легковых машинах, собралось примерно 200 человек. «У нас на днях мимо дальнобойщиков бэтээры прогнали, — говорит Михаил из Ставрополя. — Мы сами не поняли, что это было — акт устрашения или это ДПС теперь на такой технике контролируют ситуацию».

«Ребята, мы к вам всю ночь ехали, у нас там народа дофига ждет, чего дальше делаем», — вступает в разговор Тимур из Пятигорска.

Дальнобойщики выглядят так, что их прямо сейчас можно снимать в одноименном сериле: кто-то в тапочках с надписью «Мерседес-бенц» и в спортивных штанах, кто-то в легких жилетках или ветровках, кто-то в свитерках и кепках. Поэтому, когда среди них появляются инородные тела с камерами, все понимают, что приехали агенты полиции. Те — с барсетками, в пиджачках и при галстуках или в кожаных куртках и отглаженных брюках.

«Смотри — вон типичный дальнобойщик пошел в галстуке», — говорит мне Юра. Он — замруководителя одной из фирм грузоперевозок и рассказывает мне про то, что полиции выгодно, чтобы дальнобойщики не бастовали. «Как тебе объяснить, у правоохранительных органов своя выгода. Когда регистратор «Платона» фиксирует наш проезд, мы несем убытки, но, конечно, выход есть всегда: «Платон» ставить и дружить с полицией. Они нам помогают за деньги сделать так, чтобы «Платон» нас не видел. Вот и вся правда, а прикрываются они сейчас погонами и идеями защиты родины от нас. Ну и фиг с вами, все равно не будем платить Ротенбергу, лучше ментам помогать семьи кормить».

Игорь из Краснодара, с 1996 года работает дальнобойщиком, на себя — с 2008 года, с 2015 года — в протесте. Он объясняет, почему недовольных дальнобойщиков становится больше. Новые и новые фуры вынуждены подключаться к системе «Платон», потом переходить на альтернативную, более выгодную систему взяток и при этом платить налоги. «Мы требуем отмены транспортного налога, прозрачности и обоснованности акциза на топливо, наведения порядка в весогабаритном контроле, потому что пацаны, проезжая электронный весогабаритный контроль, груженые по 13—14 тонн, следом получают штрафы по 200, по 300 тысяч, — что это за фигня такая? Нас много кто поддерживает, если в 2015 году нас было меньшинство, то сейчас нас очень много, просто часть людей еще не знает, где и кто встает. Информацию о нас в СМИ блокируют, чтобы никто не знал, но когда узнают, говорят: пацаны, мы за вас», — описывает Игорь то, что происходит.

В это время к группе дальнобойщиков подходит полицейский — интересуется, зачем они тут собрались. Спокойно отвечают, что хотят покушать. Полицейский разрешает, предупредив, что через час начнутся дорожные работы. При въезде на парковку останавливаются две машины ДПС — начинают тормозить заезжающие КАМазы. Один из дальнобойщиков, седой невысокий мужчина по имени Алексей, собирает вокруг себя группу и делает объявление: «Ребята, давайте не поддаваться на провокации, мы приехали поддержать дальнобойщиков, давайте и будем их поддерживать. Никаких транспарантов и даже наклеек на машины не нужно. У нас молчаливый протест. На дорогу не надо выходить, потому что сотрудники полиции делают свою работу, и пусть они ее делают. Мы выступаем против «Платона», и у нас нет политических требований. А то нас все хотят тут сравнять с революционерами. Пусть правительство выходит и договаривается с людьми, потому что правда все равно выскочит».

Группа активистов идет уточнить, за что сотрудники ДПС останавливают грузовики. Полицейские в растерянности — говорят, что просто документы проверяют по базе. После десятиминутной перепалки четыре КАМаза от ООО «Азовзернотранс» пропускают. Еще через полчаса въезд на парковку перегораживает трактор.

Сотрудников полиции становится все больше, через некоторое время появляется человек в голубоватом джемпере, Метцгер Артур Эдуардович, начальник центра противодействия экстремизму ГУВД Ростовской области. Это его люди в штатском ходят и всё фотографируют, переписывая номера автомобилей. В народе его называют «главным пугалом области». Сотрудники полиции переписывают номера автомобилей на стоянке бастующих дальнобойщиков.

Судя по поведению, Артур Эдуардович не очень-то похож на сотрудника правоохранительных органов, скорее — на одного из цапков. Это его территория, он что хочет, то и делает и ничего за это ему не будет, разве что наградят за своеобразное наведение порядка. Все знают, что сейчас он и его люди начнут выдергивать по одному и запугивать, потому что такое уже было, и не раз. Так и происходит. Артур Эдуардович начинает спрашивать, не опасаются ли дальнобойщики за жизнь своей семьи — дескать, дети-то есть, и органы знают, где этот водитель живет. Начинается ускоренный курс запугивания: кому-то говорят, что его фирма может перестать работать или фура случайно сгорит. Но водители не ведутся и спокойно продолжают общаться друг с другом, кто-то пьет кофе, кто-то — чай с печеньками.

С другой стороны парковки заезжает КАМаз с дагестанскими номерами, на машине написано «Гасан». Спрашиваю: «Кто тут Гасан?» — в ответ два молодых упитанных дагестанца улыбаясь отвечают: «Точно не мы». Они давно поддерживают протест, как могут, в Дагестан не едут, но гордятся братьями, которые окружены Росгвардией. «Видела, какие у нас там дальнобойщики, на них войска вводят, фуры поджигают, а они не поддаются на провокации, и не будут они платить за «Платон», сколько можно всем платить?»

Дагестанцы не просто поддерживают протест, они привезли живого барана, чтобы торжественно его зарезать и сделать шашлык. Барана вытаскивают из грузовика, тащат на веревке в поле. Сотрудники полиции в обомлении, идут следом и аккуратно спрашивают, чего это те собрались делать? — Как чего, — удивляется Шамиль, — столько хороших людей тут, угостить хотим и вас угостим, вы же с нами? — Это же жестокое обращение с животными, тут люди и дома жилые вокруг, — неуверенно возражает сотрудник полиции — Это поле, два дома, это хозяин кафе, он сам тоже шашлыки делает, какое жестокое обращение с животными? Ты в глаза посмотри этому барану, он с утра с нами ездит и уже умереть хочет, — продолжает Шамиль. Сотрудник полиции вступается за барана — того привязывают к столбу, оставляя пастись в поле. Народ разочарован.

Подъезжают дорогие автомобили. Оказывается — сотрудники ФСБ. Они заходят к директору кафе, убеждают его закрыть заведение. Параллельно приезжает экскаватор — начинает рыть, в буквальном смысле, траншею, отделяющую парковку от трассы. Зачем — никто не может объяснить. Работники некоей фирмы (не представляются) по ремонту дорог тоже уже устали ездить туда-сюда и имитировать ремонт. После того как дальнобойщики под Ростовом были вынуждены сняться со стоянки под давлением полиции и внезапных дорожных работ, – на новое место сбора приехали только четыре фуры и несколько легковых автомобилей.

— Вы повсюду ездите за ними? — спрашиваю одного из них. — Практически, — отвечает он. — Мы-то подневольные люди, а вон стоят они, полковники целые, нам самим смешно. Ерундой занимаются, а оно мне надо? Хотят люди бастовать — пусть бастуют. Правильно они бастуют, сейчас «Платон» будут платить, им еще дороги сделали платные, так что же, они два раза платят одно и то же? У нас заказов хватает, дороги надо делать, а мы фигней занимаемся, бульдозер вызвали. Это мы делаем типа выезд на скоростную полосу. В мегафон людям объявляют, чтобы они разъезжались. Запугивания возымели эффект — первые четыре КамАЗа ООО «Азовзернотранс» уезжают. Ребята говорят, что представители центра «Э» дозвонились до директора и сказали, что если тот не отзовет свои грузовики, то его фирме — капец: они придут и ее закроют. 

«У нас с мужем в Волгодонске индивидуальное предприятие, мы работаем уже больше пяти лет, — рассказывает Светлана. — Я хочу обратиться к людям, которые думают и говорят, что правильно заставляют большегрузные машины платить за разбитые дороги. Дело в том, что, может быть, вы не знаете, но одна большегрузная машина в год платит 485 000 рублей государству, туда входит 35 000 рублей транспортного налога. Когда Владимир Владимирович Путин в 2013 году вводил акциз на топливо, он обещал убрать транспортный налог, но почему-то не убрал. Теперь получается, что нам вменяют еще какую-то плату от частного лица, хотя дорогу построило государство на наши деньги — на наши налоги. Почему-то я должна теперь платить Ротенбергу? Это мне напоминает 90-е, когда я должна была платить кому-то за право торговать морковкой. Два миллиона у нас таких машин зарегистрировано, если перемножить все эти цифры, то получается сто миллиардов денег. Также у нас в стране зарегистрировано 6 миллионов машин весом до 12 тонн, которые также платят государству налог на ремонт и содержание дороги, и также есть машины легковые. Мы просим отмену, потому что, когда ввели акциз на топливо, мы стали уходить на минуса, а «Платон» на большую машину забирает примерно 200—300 тысяч в год. У нас есть два варианта: либо продавать машины и не заниматься грузоперевозкой, либо стоять и бастовать тут до конца».

Люди пытаются выяснить у сотрудников полиции, где им можно тогда встать, если и тут нельзя. Но полиции не нужны проблемы, и они кратко рекомендуют: разъехаться и все — это приказ из Москвы. — Почему нас гонят туда-сюда, мы ничего не закрыли, никому не мешаем, хотим собраться, с друзьями барана поесть, — вступает в переговоры парень из Дагестана по имени Ислам. — Вы кто такой? — спрашивает его сотрудник полиции. — Что значит, кто я такой, почему со мной так разговариваешь, я — человек! Мы стоим на парковке, надо заплатить — заплатим. Мы такие же граждане России, как и вы. Вы мне говорите — митинг. Какой митинг? У нас что, флаги тут или еще что-то? Мы стоим и все. А вы даже не представились, пришли и уже угрожаете.

Ислам уходит. Да и все потихоньку разъезжаются, чтобы собраться уже на другой стоянке. Шамиль с Исламом просят две минуты — барана привести и погрузить в машину. Сопротивляющееся животное протаскивают сквозь ряды сотрудников полиции и центра «Э. Минут через 30 мы находим новое место для парковки, но и там через некоторое время начинают появляться сотрудники полиции. Ислам с Шамилем рассказывают мне, как вкусно они приготовят сегодня барана и всех накормят. Спрашиваю, не устали ли они от всего этого. «Какой устали, — говорит мне Ислам, — пока этот «Платон» от нас не отстанет, нам все равно делать нечего — будем шашлыки жарить».

Позднее дальнобойщики разбили новый лагерь на очередной стоянке под Ростовом. Они утверждают, что не перестанут протестовать, пока не выполнят их требования (https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/04/04/72026-poka-platon-ot-nas-ne-otstanet-budem-shashlyki-zharit)

Репрессии нарастают

Всероссийская стачка водителей большегрузов продолжается по всей стране и одновременно растет количество административных дел на ее координаторов и активистов. При этом если в одних регионах протест заблокирован силовыми методами, то в других власти показывают готовность к переговорам.

Дальнобойщики заявляют, что они придерживаются ненасильственных методов протеста, которые в свое время применял индийский политик Махатма Ганди. Как заявили в «Объединении перевозчиков России» (ОПР), в стачку вступило уже более 10 тыс. водителей, сотни грузовых машин стоят вдоль трасс. Как рассказал «НГ» координатор ОПР Сергей Владимиров, «протесты нарастают – и в ряде регионов его пытаются заблокировать, например, в Осетии водителям даже не дали встать на стоянке».

Противодействие есть также в Смоленске и Ростове, но один из самых сложных регионов – это Краснодарский край. Там водителям запретили вставать на обочину, а «на координатора Сергея Гриценко ориентировки развешаны по всему городу».

Владимиров напомнил, что сейчас по всей стране уже прекращаются грузоперевозки в интересах средних и малых предприятий, то есть изначальный план дальнобойщиков опустошить полки магазинов в принципе не меняется. Между тем, по его данным, с 27 марта на активистов заведено уже более 250 административных дел. Причем преимущественно по митинговым статьям КоАП – 20.2 «Нарушение порядка проведения массовых мероприятий» и 19.3 «Сопротивление требованию сотрудников полиции». Пошли и наказания штрафами и арестами на несколько суток. Самый активный протест, по мнению Владимирова, сейчас в Дагестане, Бурятии, Челябинске, Владивостоке и на юге России. В обеих столицах стоят 50% грузоперевозчиков. «К нам приходят и письма о поддержке от промышленных предприятий», – сообщил Владимиров. «Мы требуем, чтобы власть нас услышала и с нами провели переговоры», – настаивает он.

Координатор по Дагестану Рустам Малламагомедов рассказал «НГ»: «У нас в республике стоят 100% перевозчиков, причем не только 12-тонные грузовики, но и 5-тонные, а также «Газели». Люди поняли, чем грозит им «Платон», ведь в планах не только грузовики, но и легковые автомобили. Мы будем стоять до последнего и намерены добиться справедливости». Дагестанские дальнобойщики уже перекрывали движение на трассе Ростов-на-Дону – Баку, после чего их заблокировали бойцы Росгвардии. С протестующими встретился замминистра транспорта Якуб Худжаев, он пообещал им наладить контакты с руководством республики и призвал разойтись.

Малламагомедов отметил, что протест нарастает в Астрахани и Волгограде. По его словам, новости о задержании активистов идут сейчас из Липецка, Улан-Удэ, Новосибирска и т.д.

Координатор сайта ОПР Михаил Курбатов рассказал, что водителей действительно поддерживают владельцы фирм и предприятий, тесно связанных с грузоперевозчиками, и уже наблюдаются перебои с поставками по всей стране. По его словам, в Минтранс уже пишут письма предприниматели, которые предлагают все-таки обратить внимание на требования водителей. Между тем Курбатов и подтвердил активное противодействие бастующим в некоторых регионах.

Между тем дальнобойщики подчеркивают, что их протест носит мирный характер, переходить к более радикальным действиям они не готовы. Кстати, не везде и власти готовы к жесткому противостоянию. Так, в Кировской области с протестующими провел встречу спикер Заксобрания Владимир Быков. Он предложил направить конкретные предложения для рассмотрения в Совете Федерации. А в Ульяновске после митинга в поддержку дальнобойщиков инициативная группа провела встречи с депутатами Госдумы Алексеем Куринным (КПРФ), Григорием Балыхиным (ЕР), Мариной Беспаловой (ЕР). Они обещали донести требования водителей до федеральной власти (http://www.ng.ru/politics/2017-04-05/3_6966_gandy.html)

В Тюмени полиция предупредила водителей большегрузных автомобилей о недопустимости новых акций против системы "Платон". Правоохранители намерены разгонять участников протестных акций, сообщил телеканалу "Дождь" один из лидеров Объединения перевозчиков России. Михаил Курбатов сообщил о большом количестве полицейских в городе, назвав ситуацию "чрезвычайной". По его словам, полицейские выставили ультиматум активистам, которые находятся на автостоянке на окраине города, потребовав покинуть это место до 22 часов 4 апреля (https://www.svoboda.org/a/28410511.html)