В разгар всеобщей забастовки, объявленной российскими водителями грузовиков дальних перевозок, не лишним будет вспомнить о предыдущей всеобщей забастовке в России -- "рельсовой войне" шахтеров в мае 1998 года. Перспективное движение, которое могло изменить историю, было подавлено с помощью угроз, измены вождей и пустых обещаний. Стоит отметить, что одним из расточавших такие обещания от имени насмерть перепуганного режима был любимец российских либералов -- тогдашний вице-премьер Борис Немцов. Когда его схватили за язык, "реформатор" перешел к угрозам...

Публикуем статью об итогах "рельсовой войны", опубликованную в №12/13 газеты российской секции Международной ассоциации трудящихся "Прямое действие" (1998 г.)

Полторы недели в мае продолжалась "рельсовая война" российских шахтеров. Они добиваются выплаты им задолженности по зарплате, которую они не получали уже от 6 до 12 месяцев. Положение людей становится поистине трагическим, невыносимым. Борьба идет уже не за льготы или привилегии. Трудящиеся борются за право на жизнь. Небольшие разрозненные стачки стали почти повседневным явлением, но до настоящего противостояния между шахтерами и правительством дело пока не доходило. Каждый раз после недолгой забастовки рабочим отрасли удавалось вырвать у правительства чрезвычайную порцию денег, взятых из зарплаты какой-нибудь другой категории "бюджетников", после чего все начиналось сначала. Таким манером власти латают "тришкин кафтан" экономики вот уже 6 долгих лет, с каждым разом приближаясь все ближе к краю пропасти, к концу обреченной на разгром угольной промышленности. Официальные профсоюзы шахтеров (как старые, входящие в ФНПР, так и "новые", типа НПГ) - в принципе решительные сторонники пресловутого "социального партнерства" между волками и овцами. Но сегодня профкомычам приходится симулировать кипучую поддержку стачечного движения, иначе рабочие дадут им пинка под жирный зад. Отсюда беготня и суета профсоюзных боссов, их истерические требования об отставке президента и правительства, которые ни власти, ни они сами не воспринимают всерьез; отсюда же и поспешная готовность при малейшей подачке "сверху" благодарно, по-лакейски сложиться в три погибели: власть сказала "надо", профсоюз ответил "есть" - и даже приготовил веревку, чтобы голодающие рабочие смогли на ней повеситься!

В мае 1998-го на какие-то безумные десять дней показалось, что что-то сдвинулось с мертвой точки всеобщей безысходности. Наполовину стихийные акции протеста переросли в почти что массовый бунт, в гражданское неповиновение, доселе невиданное в ельцинистской России. Это уже не было выступление лишь одной профессии за свои корпоративные интересы. Слово "солидарность" теперь - не пустой оборот речи в России! К шахтерам присоединились учителя, медики, "оборонщики". В Воркуте и Инте, в Кузбассе и Перми, на Дону и под Новосибирском, в хакасской "Лебедяни" и в Поволжье, во многих других регионах страны измученный народ хлынул на железнодорожные рельсы, и жизнь огромной страны почти замерла. У многих перехватило дыхание. Пресса заговорила о преддверии революции...

Нет, конечно, до революции было еще далеко. Требования рабочих оставались весьма и весьма умеренными. По существу они претендовали только на то, что заработали. Настаивали на прекращении приватизации отрасли. Говорили об отставке президента и правительства -- скорее, в виде средства давления и торга. Перекрытыми оказались 10 ключевых железнодорожных линий, остановлены 600 поездов. Железнодорожные и металлургические компании несли огромные убытки в сотни миллионов рублей. Трудящиеся еще раз подтвердили старую, запрещенную истину: именно они "создают все капиталы, что в сейфах подлецов лежат", именно они обладают гигантским потенциалом силы и мощи, способным свернуть шею властвующим паразитам. Но для этого им необходима организация и решимость. Ни того, ни другого на сей раз не было.

Однако для того, чтобы ввергнуть правительство в панику, и этого оказалось достаточно. "Новые русские", в сущности, трусливы, и как только встречают намек на серьезный отпор (что, к несчастью, случается очень редко), начинают судорожно метаться, как будто в их фирменные штаны попал тлеющий бычок. Попытки запугать шахтеров, задавить их штрафами или удушить в стиле Маргарет Тэтчер успехом не увенчались. Все могло стать еще хуже. Перспективы всеобщего бунта отчаяния заставляли сердца обладателей счетов в швейцарских банках трепетно стучать о чековые книжки. К подавлению народного восстания режим готов не был. А посулами и мизерными подачками рабочие были уже сыты по горло.

Наконец, в большинстве шахтерских регионов была объявлена всеобщая стачка. Медленно, недопустимо медленно разворачивалось движение! Без забастовки "рельсовая блокада" сохраняла сильный оттенок символического протеста. Но генеральное сражение так и не состоялось. Дело и на сей раз окончилось разовой выплатой зарплаты и обещаниями погасить долги до августа. И за это позорную капитуляцию нужно снова "поблагодарить" различных "защитников интересов трудящихся". Здесь все пытались разыграть свою карту, чтобы и рыбку съесть и на кол не сесть. "Коммунистический" губернатор Кузбасса Тулеев поспешил заявить о своей поддержке требований бастующих, но одновременно ввел в своем регионе чрезвычайное положение. Но главный вклад в "блестящий неуспех" движения внесли, конечно же, "профсоюзы". Местные профбоссы ФНПР и ее угольных "профсоюзов" и были теми партнерами, с которыми по принципу "разделяй и властвуй" повели переговоры министры; именно они распорядились прекратить железнодорожную блокаду, приняв подачку властей: выплата незначительной части задержанных денег, сохранение за государством 51% акций трех главных угольных компаний. Это последнее решение, на первый взгляд, противоречит политике "реструктуризации" отрасли и приватизационным требованиям МВФ, но господа либералы могут не беспокоиться: эксперты уже намекают на то, что прежде чем основательно и решительно приватизировать, нужно сначала как следует "огосударствить"...

Многие работники восприняли соглашательство профкомычей очень болезненно, с ожесточением. Показалось даже, что ситуация все же выйдет из под контроля "профсоюзов". Сотни шахтеров российского Донбасса в Шахтах в течение нескольких часов отказывались согласиться с решением о прекращении блокады рельс, намереваясь бороться до конца, пока все их требования не будут выполнены. Только когда они почувствовали себя одинокими и брошенными на произвол судьбы в то время, как остальные ринулись в открытые даже ночью кассы получать зарплату, бунтари сдались. Трудно предположить, что рабочие все еще верят нынешним обещаниям власть имущих: слишком уж часто их обманывали. Но сила инерции слишком велика. Люди покоряются официальным "профсоюзам" и позорной государственной "законности". Действительно многообещающее майское движение, из которого могла бы вырасти российская "Солидарность", потерпело неудачу. Но проблемы остаются, и это станет ясно всем уже в ближайшие месяцы, с углублением экономического кризиса и новыми антисоциальными мерами правительства "Киндерсюрприза" -- Кириенко. А это означает, что решающая схватка между шахтерами и правительством неолиберального экстремизма еще впереди. Вот только вряд ли шахтеры смогут ее выиграть, если не освободятся от горе - "защитников" в лице бюрократических "профсоюзов" и местных начальников! Ведь это они, местные директора и промышленники, заявляющие сегодня о своей поддержке требований трудящихся, прокручивают их зарплату через всевозможные липовые и натуральные фирмы. Правительство и директорат едины в своем грабительском раже, как бы ни пытались они переключить гнев рабочих друг на друга...

Действительно, а что же дальше? Смогут ли трудящиеся вернуть то, что им задолжали государство и предприниматели? Это зависит от того, насколько решительно и упорно они будут бороться за свои права, не слушая уговоров профбоссов. От того, станут ли они добиваться реального рабочего контроля на производстве, то есть -- для начала -- свободного доступа своих представителей ко всей финансовой и бухгалтерской документации предприятия и входящих в его систему фирм. От создания свободных, независимых от власти, директората и бюрократии профсоюзов.

Но для сопротивления наступлению неолиберализма этих оборонительных мер уже недостаточно. Государство и капитал готовят массовое сокращение рабочих мест, широкомасштабное закрытие "нерентабельных" предприятий и учреждений, увольнение миллионов людей. Они уничтожают всю социальную сферу. И здесь необходимы настоящие наступательные шаги. Если власть и рынок бросают нас на произвол судьбы, постараемся обойтись без них. Уже сейчас людям помогают выжить огороды и приусадебные участки. Без этого счет умершим от голода мог бы идти на миллионы. Но на этих жалких клочках далеко не уедешь. Вспомним: земля - это общее наше достояние, как бы ни пытались сановные и краснопиджачные сволочи ее приватизировать. Если у рабочих нечем платить за продукты питания, не логично ли им было бы захватить пустующие, брошенные земли, с которыми не справляется умирающая деревня? Они могли бы вместе занять землю, организовать совместную ее обработку и таким образом не только прокормить себя, но и создать мощный тыл для одновременной борьбы с властью и капиталом. По этому пути уже пошли рабочие и крестьяне Бразилии. Сотни тысяч, миллионы человек захватывают там пустующие земли, организуют на них кооперативные поселения, коммуны, совместную обработку земли, не боясь столкновений с полицией и даже войсками. Когда выступления приобретают такие масштабы, с ними очень трудно справиться, их сложно подавить. Сегодня движение за захват земли - самое мощное социальное движение в этой латиноамериканской стране.

Очень важную роль могло бы сыграть и создание самими жителями в своих кварталах, микрорайонах, населенных пунктах новых социальных служб, медицинских, образовательных, культурных и прочих центров на кооперативной, добровольной и некоммерческой основе. Справимся сами, без государства и без рынка! Они уничтожают общество и оставляют после себя социальные руины. Воссоздадим общество сами, снизу, на основе солидарности и взаимопомощи. А одновременно не будем забывать и о сопротивлении по месту жительства и работы. Ни одна позиция не должна быть сдана без боя. Игры уже кончились. Осталось только одно: непримиримая борьба, отчаянная, решительная, не на жизнь, а на смерть. Потому что терять нам и впрямь скоро станет уже нечего!

P.S. Летом 1998 года обманутые шахтеры начали многомесяный пикет на "Горбатом мосту" перед зданием правительства РФ. И вот здесь "обещалка" Немцов, до этого демонстрировавший шахтерам чуть ли не свое сочувствие, показал свое истинное, тэтчеристское лицо. В августе 1998 г. именно он от имени правительства пригрозил мгновенно прекратить всякое финансирование угольной отрасли в тех регионах, где начнутся "противоправные действия". "Никакие требования шахтеров, нарушающие закон или выдвинутые в ходе перекрытия железнодорожных магистралей, правительством приниматься не будут", — заявил он. После этого шазтеры стали воспринимать Немцова как своего едва ли не главного врага, потребовав его безусловной отставки. Чтобы уговорить протестующих, он. уже отставленный вместе со всем кабинетом Кириенко, явился к горнякам с бутылкой водки, но те отказались пить с ним "на мировую"... В октябре шахтерский протест закончился ничем...