Статья из журнала секции М.А.Т. во Франции

В интернете распространяется теория, популярная, главным образом, в США или англо-саксонских странах и известная как "либертарианская" (производное от "либертарной") или как "анархо-" в соединении с термином "капиталистическая". Такое присвоение анархистских / либертарных терминов сторонниками иерархии может удивлять, в виду очевидной несовместимости между этими словами, но само использование подобных выражений в интернете вызывает необходимость статьи, в которой разбираются такие "теории", с тем, чтобы разъяснить манипуляцию.

Связывание вместе таких противоположных терминов как "анархо" и "капиталистический" – это оксиморон, вид путаницы, которую любят практиковать государственники-капиталисты, чтобы вешать лапшу на уши и впаривать своё старое тряпье в новом, позолоченном обличье. Такое уже бывало с большевистскими госкапиталистами, заявлявшими о себе, как о "коммунистах", и устанавливавшими государственный капитализм; в этом им идеологически и на практике помогали различные буржуазии, стремясь удушить самоосвобождение в действиях рабочего движения.

Для прояснения дела не станем употреблять оксиморон государственников-капиталистов и не пользоваться новоязом этих убогих торгашей. Их можно называть "капиталистическими частно-государственниками" или "ультралибералами". Но простоты ради будем называть их "проприетарианцами" (от английского propriety - собственность), воспользовавшись обозначением, которым справедливо пользуются анархисты США для обозначения этого нового государственническо-капиталистического мошенничества.

Не считая жажды к экспансии и лжи, изначально присущей государственникам-капиталистам (как и их оппонентам – капитало-государственникам) во всех их видах, существуют различные причины, по которым государственники-капиталисты-проприетарианцы узурпируют термины, идущие от анархистов. Исторически, речь идет об одном из следствий холодной войны – антикоммунистической политике США (с ее маккартистской охотой за ведьмами). Она побудила "социалистов" в США назваться "либералами" (ссылаясь на политический либерализм или либеральных демократов). Как следствие и параллельно этому, "либералы" (ссылавшиеся на экономический либерализм или ультралибералов) вынуждены были искать иное обозначение для собственных движений, чтобы их не путали с "социалистами".

В идеологическом плане, исходя из австрийской экономической школы и весьма специфического и ошибочного понимания антиэтатизма, либералы (1) постепенно пришли к тому, чтобы начать именовать себя "анархистами" (очень широко истолковывая идеи "индивидуалистических анархистов", которыми они вдохновлялись). Причем несмотря на очевидное противоречие: защищать капитализм – неминуемо предполагает отстаивать этатизм (минимальный или максимальный), социальную иерархию, классовое разделение общества и наемный труд, то есть, все концепции, полностью и совершенно чуждые анархизму. Как мы увидим далее, их антиэтатизм – узкий и ложный; в действительности они – государственники (государственники-капиталисты!), но сознательно умалчивают об этом.

Как и многие другие тоталитарные и манихейские теории, они делят мир на два лагеря – капитализма и этатизма. Они заявляют, что необходимо выбрать один из этих лагерей, что нельзя бороться одновременно и против капитализма, и против этатизма. Речь идет о лицемерии, зеркально отражающем лицемерие большевистских социал-демократов: ведь эти последние не отвергают государственный капитализм, так же как проприетарианцы не отрицают частное государство; и для тех, и для других характерно одно и то же тоталитарное противопоставление с противоположными исходными точками.

В действительности, капитализм и этатизм неотделимы друг от друга; один существует ради другого, и наоборот. Все другое – не более чем вопрос политико-идеологической эквилибристики: борьба идет между государственниками-капиталистами (для которых экономика руководит политикой) и капитало-государственниками (которые хотят, наоборот, чтобы политика руководила экономикой).

Чтобы замаскировать свою уловку, проистекающую из несоответствия цели и средств, проприетарианцы используют обманные слова, как, в свое время, делали и большевики. Это идеологические маневры ради создания иллюзии чего-то нового или обновленного. На практике же проприетарианцы заявляют, что в своей частной собственности (своей "родине") они могут действовать так, как будто это государство (2), и наоборот. В их представлении, собственник, единоличный хозяин, имеет абсолютное право на свою собственность и своих подданных (жильцов, наемных работников, рабов, граждан). Он может защищать свою собственность, как ему вздумается, согласно собственным критериям "права" и своим интересам. Для организации более широкого характера проприетарианцы предлагают создать охранные агентства, с частной полицией, частными судами, частными армиями, причем на основе всеобщих кодексов проприетарианских законов (3). свобода для них – это собственность и возможность выбрать своего хозяина, своего раба, своего правителя, свою нацию, свою полицию, свою юстицию и т.д.

В том, что касается существующего государства, большая часть проприетарианцев предпочла выступать через посредничество различных партий ("Либертарианскую партию", "Партию независимости Соединенного Королевства" и т.д.; во Франции они попытались участвовать в выборах в рамках "Либеральной альтернативы"), которые принимают участие в выборах в представительные органы, чтобы придать законность этой системе. В США один из их представителей, Рон Пол, колеблясь между "Либертарианской партией" и "Республиканской партией", прославился неоднократным взаимодействием (финансовым или организацией совместных конференций) м группами ультраправых ("Обществом Джона Берча", "Лигой Юга", сторонниками превосходства "белой расы", фундаменталистами из "Братства Фатимы" и др.), расистскими выступлениями, особенно в письмах 1990-х гг. о чернокожих (которые, по его мнению, в Вашингтоне являются по сути преступниками или наполовину преступниками), а также возражениями против отмены законов о сегрегации в южных штатах. Другие авторы-проприетарианцы занимают крайне авторитарные позиции, как, например, Ханс Херманн Хоппе (4). Этот последний открыто высказывает свою гомофобию, выступает за наказание или даже уничтожение своих оппонентов, защищает монархию, не говоря уже об идее "частной диктатуры", которая, по его мнению, эффективнее демократии, ибо только монарх сможет защищать национальные границы так, как будто бы это была его частная собственность. Стоит добавить, что в рамках "свободного" рынка проприетарианцы выдвигают и иные идеи, помимо наемного труда (5): они хвалят проституцию (с прицелом на глобальное общество коммерциализации всего и вся), продажу и покупку человеческих органов, продажу и покупку детей, детский наемный труд или обращение детей в рабство и т.д. По их представлению, этика – в частной собственности или иерархии, а не в общественных отношениях, основанных на равенстве.

Можно легко понять, почему в идеологии и экономике проприетарианцы ссылаются на Хайека, Фридмана, Людвига фон Мизеса и других авторов, которые защищали диктатуры или работали на них (6).

Эта тоталитарная теория, заключающаяся в защите капитализма любой ценой, логичным образом приводит своих сторонников к использованию тех самых этатистских методов, которые она якобы отвергает. В других случаях, они отстаивают применение государственных функций в рамках своей частной собственности (индивидуально или через посредство частных агентств). Замена слова "государство" на слово "агентство" ничего не меняет в этатистской практике проприетарианцев, какими бы они ни были. Равно как и использование ими слова "анархо", вопреки их собственному правдоподобию, ничего не изменяет в обманном характере их теорий.

Примечания

(1) Интересно, что первоначально они отвергали этот термин, считая его слишком "социалистическим". Ротбард предпочитал неологизм "нонархист" (то есть, "ни анархист, ни архист") и высказывался за добровольную иерархию.

(2) "Кроме того, антидискриминационная политика иммиграции в США и других западных странах на протяжении последних десятилетий некоторым образом позволила людям, которые чужды западным ценностям или даже враждебны им, легко утвердиться в этих странах и инфильтрироваться в них". "На что можно надеяться и за что выступать в качестве правильной иммиграционной политики (...)? Самое лучшее, на что можно надеяться (...) – это что демократические руководители станут вести себя так, "как будто" они являются личными собственниками страны, как если бы они решали, кого допускать на свою частную собственность, а кого исключать. Это означает проводить на практике политику крайней дискриминации" (H.H. Hoppe. Democracy : The God That Failed, 2001).

(3) См. в "Этике свободы" Ротбарда о всеобщем характере естественных прав собственности.

(4) "При либертарианском общественном строе не может существовать терпимость по отношению к демократам и коммунистам. Они должны быть отделены и физически исключены из общества. Точно также, при обязательстве, основанном на идее защиты семьи и близких, не может быть терпимости по отношению к тем, кто обычно защищает образы жизни, несовместимые с этой целью. Они – сторонники иных образов жизни, не сосрелдоточенных на семье и близких, таких как личный гедонизм, паразитизм, поклонение природе и окружающей среде, гомосексуальность или коммунизм, – должны быть также физически устранены из общества, если оно намерено сохранять либертарианский строй" (H.H. Hoppe. Democracy : The God That Failed, 2001).

(5) См.: Walter Block. Libertarianism vs Objectivism: A Response to Peter Schwartz.

(6) "Нельзя отрицать, что фашизм и подобные движения, стремясь установить диктатуры, исполнены самых лучших намерений, и что их вмешательство на данный момент спасло европейскую цивилизацию. Достоинство, которое содержится в фашизм, навечно сохранится в истории" (Людвиг фон Мизес. Либерализм; 1927). Фридрих фон Хайек, говоря о Чили при Пиночете, писал в газете "Эль Меркурио", что он предпочитает "либеральную диктатуру отсутствию либерализма при демократическом правительстве". В пример приводились Чили при Пиночете, Австрия при Дольфусе, Португалия при Салазаре, фашистская Италия при Муссолини. Часто ссылаются и на другой, более современный "опыт" Тайваня, Гонконга, Сингапура: "Мы должны продвигать концепцию мира, состоящего из десятков тысяч различных дистриктов, регионов и кантонов, сотен тысяч независимых вольных городов, таких как современные курьезы, какими являются Монако, Андорра, Сан-Марино, Лихтенштейн, Гонконг и Сингапур". "Мир будет состоять из маленьких государств, интегрированных экономически, благодаря свободной торговле и таких денег-товара, как золото" (Х.Х. Хоппе).

Патрик Мерен

Anarchosyndicalisme ! n°140, ÉTÉ 2014

http://www.cntaittoulouse.lautre.net/spip.php?article684