Утром 26 сентября 2018 года сотни возмущенных людей собрались перед зданием в Охотном ряду в Москве, где заседала Госдума, обсуждавшая во втором чтении спорный закон о пенсионной реформе. Несмотря на все протесты, решение было принято очень быстро.

Закон был утвержден голосами правящей партии "Единая Россия". Все три оппозиционные партии – КПРФ, ЛДПР и "Справедливая Россия" – голосовали против. Но это ровным счетом ничего не изменило. В последующие дни состоялось третье, заключительное чтение, а затем закон был подписан российским президентом Путиным.

Новая пенсионная реформа вступает в силу с 1 января 2019 года. Это тяжелейший удар по всему трудящемуся населению России.

Возраст выхода на пенсию до 2028 года будет постепенно поднят с 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин до 60 лет для женщин и 65 лет для мужчин. Это означает огромную потерю в доходах для миллионов людей. А миллионы других вообще никогда не выйдут на пенсию, потому что умрут раньше наступления пенсионного возраста.

Пенсии и продолжительность жизни

Официальная средняя продолжительность жизни в России составляет 72 года. Но это как средняя температура по больнице между моргом и инфекционным отделением. В 47 из 83 регионах страны средняя продолжительность жизни мужчин не дотягивает до нового пенсионного возраста. Сюда относятся большая часть Сибири, Дальнего Востока, Урала, Поволжья и Севера. Таким образом, миллионы людей так никогда и не получат пенсию, хотя они всю свою жизнь будут уплачивать пенсионные взносы.

Пенсии в России крайне низки. Средний размер пенсии составляет номинально 13500 рублей в месяц (примерно 180 евро). Прожить на эти деньги невозможно. Поэтому многие из достигших пенсионного возраста продолжают работать – в некоторых регионах до 40%. Таким образом, их пенсия становится ощутимой прибавкой к их зарплате. Нынешнее повышение пенсионного возраста лишает миллионы людей примерно трети их доходов.

При номинальной средней заработной плате в 36 000 рублей "работающие пенсионеры" должны были получить в среднем примерно 50 000 рублей в месяц. С новой реформой миллионы мужчин в возрасте от 60 до 65 лет и женщин в возрасте от 55 до 60 лет потеряют в среднем по 13-14000 рублей ежемесячно.

Нынешняя волна неолиберальных реформ в России достигла просто захватывающего размаха. После победы Путина на президентских выборах в марте 2018 года открыто провозглашен курс антисоциального наступления и "политики жесткой экономии". За "оптимизацией" в образовании и здравоохранении, которая продолжается на протяжении вот уже нескольких лет, теперь следуют новые реформы или, как их иронически называют, "деформы".

С 18% до 20% был повышен НДС. В правительственных кругах сейчас открыто говорят о том, что нынешняя пенсионная реформа – это лишь "первый этап"; вполне вероятно, теперь предстоит приватизация пенсионного страхования. Предприниматели уже предлагают внести изменения в Трудовой кодекс, предоставив им возможность увольнять своих работников просто за "утрату доверия". А председатель Центробанка Эльвира Набиуллина отправляется в штаб-квартиру Международного валютного фонда, чтобы еще и поучить западных неолибералов тому, как их российские коллеги эффективно борются с инфляцией.

Любой капитализм – это, в конечном счете, власть богатых. Это ясно. Но нигде сегодня это не проявляется с такой очевидностью и с таким цинизмом, как в современной России, где 10% самых богатых семей контролируют 82% всего богатства (данные Global Wealth Report 2018, подготовленного банком "Креди Сюисс"). Прогрессивной шкалы налогообложения доходов в России не существует с 2001 года, и все попытки вновь ввести ее категорически отклоняются парламентом. То же самое происходит и с любыми другими предложениями, направленными на то, чтобы побудить богатых хоть немножко пожертвовать от своих богатств. Богатые достаточно умны для того, чтобы находить все новые пути уклониться от налогов, а потому их дополнительное налогообложение не имеет смысла, заявил недавно заместитель премьера Силуанов, один из ведущих неолибералов в правительстве. Более того. Парламент поддерживает все новые льготы для крупных российских концернов.

А сопротивление?

Да, а как же, действительно, обстоит дело с социальным сопротивлением в России? Или население согласно с новым неолиберальным наступлением?

Нет, конечно. Различные опросы показывают, что около 80% населения отвергает пенсионную реформу. Почти 50% опрошенных даже выражали готовность вынести свой протест на улицы.

Российская газета "Коммерсант" заметила, что если бы действительно несколько миллионов людей в крупных городах вышли на улицы, чтобы протестовать, власти вынуждены были бы остановить реформу. Но именно этого и не произошло. Хотя митинги протеста прошли более чем в 80 городах страны, но они оказались сравнительно немноголюдными. Даже в Москве и Петербурге в них принимали участие не более нескольких десятков тысяч человек.

И тому есть свои причины. В первую очередь, здесь следует назвать хитрую стратегию правящих кругов, которые сочетали репрессии с заранее подготовленными "уступками". Эта линия принесла им успех. Хотя пропагандистская кампания правительства и его СМИ на сей раз не смогла убедить население, что реформа "необходима" ("горьким, но необходимым лекарством" назвал ее премьер-министр Медведев) или даже пойдет на пользу будущим пенсионерам, политика "кнута и пряника" привела к всеобщему "облому" и унылому ощущению, что изменить все равно ничего нельзя.

Правительство намеренно выбрало особенный момент для того, чтобы объявить о реформе – 14 июня, в начале чемпионата мира по футболу, который в этом году проходил в России. Это позволило властям запретить любые акции протеста в важнейших городах страны вплоть до 25 июля якобы для того, чтобы поддерживать общественный порядок во время спортивных мероприятий. Уже 19 июля закон был принят парламентом в первом чтении; первые же крупные митинги протеста в Москве и Петербурге состоялись лишь 28 июля. Драгоценное время было упущено.

Затем, когда поднялась волна протестов, власти принялись тщательно "сортировать" их. Одни митинги протеста разрешали, другие – запрещали. Либо для них отводились отдаленные места, подальше от центра города, чтобы с самого начала снизить число возможных участников. Иногда властители в последний момент отменяли уже выданное ими разрешение на проведение митинга протеста, так что желающие принять в нем участие оказывались совершенно сбитыми с толку.

Неразрешенные демонстрации жестоко разгонялись ОМОНом, с множеством избиений и арестов. Так, например, в ходе демонстраций 9 сентября по всей стране было задержано 1018 человек.

Параллельно с этим, народу был предложен и "пряник". Президент Путин прервал свое театральное молчание и объявил о некоторых поправках к реформе. Так, например, новый пенсионный возраст для женщин устанавливался не в 63 года, как первоначально предложило правительство, а "всего лишь" в 60 лет. Кроме того, было обещано незначительное повышение пенсий (менее чем на 1000 рублей в месяц). Но все это были не настоящие уступки, а заранее запланированный маневр: вначале предложить самый драконовский вариант реформы, а затем слегка "смягчить" его.  Об этих планах  российские СМИ сообщали еще в начале июня.

Ни эти, ни другие маневры не спасли популярность Путина и его правительства, которая упала до рекордно низкого уровня. Но они весьма сильно способствовали дезориентации и "облому" населения. Однако очевидны также ошибки и слабости самого движения протеста. Оно, к несчастью, находилось под полным контролем политических партий истэблишмента или внепарламентских партий. Первых интересовали, в первую очередь, результаты следующих выборов (в особенности предстоявших 9 сентября региональных выборов). Такие партийные интересы часто раскалывали движение протеста. Так, например, 2 сентября в Москве состоялись сразу два крупных митинга протеста, поскольку и КПРФ, и "Справедливая Россия" пыталась каждая  использовать их для пропаганды своего кандидата в мэры.

Оппозиционный истэблишмент желал всеми силами предотвратить радикализацию протестов.  Так, оппозиция практически прекратила проведение крупных митингов в августе и возобновила их только в сентябре, когда оставалось уже слишком мало времени для развертывания движения. Вместо этого была сделана ставка на гипотетический референдум против пенсионной реформы, хотя с самого начала было понятно, что власти сорвут любое народное голосование по этому вопросу с помощью различных институциональных процедур. А внепарламентская оппозиция оставалась маленькой и слабой.

Особо следует сказать о позорной роли, которую сыграли российские профсоюзные структуры. Правда, оба крупных профсоюзных объединения, в принципе проправительственная ФНПР и "оппозиционная" КТР, заявили на переговорах с правительством и предпринимателями, что они отвергают реформу. Но одновременно они не сделали ничего для того, чтобы организовать настоящее и действительно массовое, многомиллионное движение протеста своих членов. Центральное руководство ФНПР саботировало любые уличные протесты. Оно отказалось от проведения централизованных акций и лишь дало разрешение своим местным профсоюзам участвовать в митингах. А профсоюзы на местах развили лишь небольшую, скорее символическую деятельность по мобилизации протестующих.

Руководство КТР вознамерилось вначале встать во главе движения, но не пошло на риск радикализации. Оно собрало несколько миллионов подписей против реформы и приняло участие в нескольких отдельных, чисто подзаконных митингах протеста. О проведении всеобщей забастовки оно, напротив, и слушать не желало.

Анархо-синдикалисты из КРАС, российской секции Международной ассоциации трудящихся, с самого начала понимали, что реформу будет невозможно остановить с помощью отдельных акций протеста. Поэтому они пытались распространять идею всеобщей стачки, принимая участие в уличных митингах и поднимая на них с соответствующие флаги и плакаты, распространяя листовки и развернув кампанию в Интернете. Такая стачка стала бы реальным средством остановить эту антисоциальную реформу. Идея была поддержана и распространялась и другими анархистами и индивидуальными активистами в различных городах страны.

Режим прекрасно сознавал опасность подобной радикализации, и полиция неоднократно пыталась не пускать на демонстрации товарищей с агитационными материалами за всеобщую стачку. Идея всеобщей забастовки сравнительно неплохо воспринималась демонстрантами. В принципе позитивно реагировали на нее и некоторые профсоюзные активисты. Но это не могло изменить отрицательную позицию профсоюзного руководства. А сильная атомизация российского общества, которая привела к глубоко укоренившейся пассивности, помешала самоорганизации и независимому действию "простых" людей. Критически настроенное "молчаливое большинство" осталось немо и до сих пор продолжает молчать...

Вадим Дамье

(Перевод с немецкого)

Оригинал статьи был опубликован в газете Graswurzelrevolution. 2018. Nr.434. Dezember. S.1, 17 - https://www.graswurzel.net/gwr/2018/11/putins-sparpolitik/?fbclid=IwAR3-...