Публикуем статью известного немецкого врача Волфганга Водарга, бывшего председателя комиссии по здравоохранению Парламентской ассамблеи Совета Европы и одного из ведущих критиков раздувания эпидемической угрозы. Речь в ней идет о том, как нагнетался страх, о коммерциализации и уничтожении медицины и о том, как делается бизнес на эпидемии коронавируса.

С начала октября по середину ноября 2020 года, то есть, всего за 6 недель количество объявленных коронавирусных пациентов в немецких отделениях интенсивной терапии выросло в 15 раз. Более половины коек оказались внезапно заполнены пациентами с «короной». При этом уровень заполняемости остался почти на том же уровне. Куда же подевались остальные больные? И почему Институт Роберта Коха (RKI) обнаружил вирусы SARS-CoV-2 только у 4% амбулаторных больных с заболеваниями дыхательных путей (1)? Есть ли иные основания для сообщений о «второй волне»? В Германии результат со всей очевидностью следует за деньгами.

КАРТИНКИ ИЗ БЕРГАМО

Кадры из больниц в Ухани, Бергамо, Мадриде и Нью-Йорке породили страх, который был сильнее любого рассудка. Именно они вызвали согласие людей на жесткие меры. Бергамский страх заставил многих счесть разумным вмешательство правительств в их дела.

В беседах с врачами из Северной Италии и со свидетелями событий марта 2020 г. комитет по «короне» описал, откуда взялись картины ужасов из Ломбардии (2). Когда в Бергамо, из страха перед коронавирусом, из-за обострившейся нехватки персонала по уходу, перевели слабых и хронических больных на интенсивную терапию, или посадили их в домах престарелых (если они там не умерли) на карантин при плохом снабжении и обеспечении, то возникли не только трудности и хаос во многих отделениях интенсивной терапии, но и заторы в похоронном деле. Многие из похоронных работников должны были сами сидеть на карантине, по причине большого числа контактов. Таким образом мертвые стали накапливаться в моргах, пока примерно 60 сложенных гробов не были отправлены в крематорий на присланных на помощь военных грузовиках.

Многие из подвергшихся подобным издевательствам стариков были объявлены жертвами коронавируса только после посмертного ПЦР-теста, который давал очень высокий ложный уровень позитивного результата. Свою роль сыграли и дальнейшие кадры из отделений интенсивной терапии, хронически переполненных особенно в период гриппа (3). При подобных действиях и появились драматичные картины, ввергшие Европу в шок. Для большинства людей они оказались более убедительными, чем эпидемиологические или медицинские доклады.

А В ГЕРМАНИИ? ПУСТЫЕ БОЛЬНИЧНЫЕ КОЙКИ СОЗДАЮТ НОВУЮ ЧРЕЗВЫЧАЙНУЮ СИТУАЦИЮ

Бергамо стало сигналом для Берлина. Ведь одновременно с локдауном середины марта 2020 года был посеян страх, что возникнет чрезвычайная ситуация со снабжением. Настроение создавалось притянутыми за уши дебатами о приоритетах. Одновременно множество больничных коек было зарезервировано, чтобы справиться с предсказанной волной жертв эпидемии. Некоторые пророки подали сигнал тревоги насчет нехватки коек. Включая одного из тех, кто, будучи политиком одной из правительственных фракций, еще летом 2019 года распространял заявление Бертельсманна о том, что в Германии-де слишком много больничных коек (4).

Всего лишь через полгода он внезапно стал пугать переполненностью больниц из-за коронавируса и обещал больничным концернам деньги в порядке компенсации за незаполненные койки. Затем наступила летняя пауза, когда даже вирусам было дозволено сделать передышку, и в наших больницах до сентября за каждую пустующую койку должны были получать 560 евро (5). Однако с середины марта многие онкологические пациенты и пациенты с сердечными заболеваниями, к примеру, оказались в тяжелой ситуации, потому что из зарезервированных свободных коек им стало труднее получить доступ к стационарному лечению, а некоторые больницы перевели часть своего персонала на сокращенную работу или удаленку.

В итоге этого в начале апреля Федеральная служба статистики зарегистрировала легкую избыточную смертность. Поскольку ожидались пациенты с коронавирусом, другие пациенты не получали назначений, и многие умирали, не получив своевременного лечения. Хотя легкая избыточная смертность, как и в других странах, началась только после начала локдауна, жертвы локдауна были ложно приписаны «пандемии».

С марта по сентябрь, несмотря на якобы имевшуюся эпидемическую чрезвычайную ситуацию общенационального масштаба, большое число коек в отделениях интенсивной терапии подавляющего большинства германских больниц пустовало. За пустые койки выплачивали деньги и вели переговоры с объектами затрат о новых льготах в связи с кризисом. Некоторые больницы сочли компенсацию за фонд пустующих коек недостаточной, другие были довольны и помалкивали.

В ответ на споры о распределении в отрасли правительство, больничные кассы и больничная индустрия без большого шума слегка отыграли назад и стали варьировать компенсацию за пустующие койки по видам больниц и регионам, что привело к легкой нормализации потоков пациентов. Здесь опять-таки проявилось то, что больницы сегодня – это коммерческие предприятия и, как таковые, реагируют разумно – но только как таковые!

КАК СОЗДАЕТСЯ ВТОРАЯ ВОЛНА?

После того, как после летних каникул множество позитивных результатов ПЦР-тестов у в среднем более молодых людей, возвратившихся из поездок, не нашло отражения в соответствующей статистике смертности, как кажется, снова вспомнили о Бергамо и достигнутом там политическом мотивационном сдвиге. Какие возможности имеют политики под давлением необходимости давать обоснование, чтобы, подобно Бергамо, держать на коротком поводке запуганное население в Бремене, Билефельде или Берхтесгадене? В Северной Италии можно было наблюдать, что дело зависит от картинок в СМИ. Будь то в 2009 году в Мексике или в начале 2020 года в Ухани, всегда именно картинки передавали ощущение «пандемии». Они, со всей очевидностью, более действенны, чем таблицы, лабораторные показатели, недоступные истории болезни или осмотрительная эпидемиология.

Несмотря на многомесячные исследования, дополнительные исследования, беседы с учеными и многодесятилетний опыт c коварством инфекционной эпидемиологии, даже сегодня все еще приходится слышать в ответ снова и снова: «Вы что, не видели, что происходило в Бергамо?»

ОТКУДА БЕРУТСЯ ПУГАЮЩИЕ КАРТИНКИ И РАССКАЗЫ

Обманывает ли нас нынешняя подача информации? До сих пор, несмотря на частые вопросы, я не нашел ни одного медика, который хоть когда-то усматривал бы в сезонных заболеваниях дыхательных путей некую «вторую волну». Но СМИ всегда могут изобразить страдания, суету и убогость и в немецких больницах. Для этого сгодятся типичные сцены из отделений интенсивной терапии. Опутанное проводами тело, множество трубок, персонал в масках и спецодежде, и в придачу к этому интервью с измученным нагрузкой старшим врачом, который пользуется возможностью привлечь хоть чье-то внимание к спешке, нехватке персонала, напряженным сменам и проистекающим отсюда проблемам для пациентов и персонала. Как больничный гигиенист, а прежде – представитель персонала и медик интенсивной терапии я вполне могу понять такие картины. Но люди умирают во всех отделениях интенсивной терапии и, к несчастью, сравнительно часто. Если к тому же еще отделение заполнено 80-летними, было бы почти чудом, если бы хоть половина из них смогла быть переведена оттуда живыми. Но тот, кто переводит такое количество стариков в отделения интенсивной терапии, да еще на искусственное дыхание – тот получит Бергамо. Не говоря уже о рискованных медицинских опытах «только для экстренного использования».

Хоть кто-то еще помнит об идеалах паллиативной медицины? Или это было всего лишь маркетинговой кампанией больничной индустрии?

КАК СТАРИКИ ПОПАДАЮТ В БОЛЬНИЦЫ?

Прежде всего, убеждаются в том, что как можно большее число положительных результатов ПЦР-тестов сигнализируют о новом опасном распространении эпидемии. При приблизительно 1,5 миллионах тестов в неделю никто уже все равно не может гарантировать качество лабораторных анализов. Если к тому же что-то так долго расширяет полимеразную цепную реакцию (ПЦР), пока каждый тест не станет позитивным или пока в случае положительной реакции привлекается лишь ген E, то это могут увидеть лишь в лучшем случае самые чуткие врачи команд профессиональных футболистов или строптивые служебные врачи. Ничего удивительного нет в том, что еще до начавшегося лишь в новом году сезона «короны» показатель положительных результатов массовых тестов на SARS-CoV-2 на протяжении 6 недель вырос с 1 до почти 8%. Здесь, со всей очевидностью, существует большие различия между лабораториями, однако Институт Роберта Коха, в ответ на запрос, отказался предоставить какую-либо информацию на сей счет. Ведь ПЦР-тест с самого начала имел с болезнями мало общего. Однако скрытый девиз, как кажется, до сих пор таков: больше тестов = больше ложно-позитивных результатов. И чем более податлива лаборатория, тем больше могут радоваться ответственные лица высокому проценту попаданий для подкрепления сеяния ими паники.

«СОГЛАСОВАННОЕ ДЕЙСТВИЕ В СФЕРЕ УХОДА» и КОРОНАВИРУС

Но если это становится заметным, то можно соединить практическое с полезным и снова изменить стратегию тестирования. Это также постепенно происходит в последние недели. Больше попаданий с меньшим количеством тестов и больше страха перед эпидемией? Да, это работает. Если я, к примеру, тестирую персонал в домах престарелых или больницах, то это оказывает колоссальное воздействие. Каждый «случай» среди персонала ведет к временному запрету на работу, обследованию круга возможных контактов и, тем самым, автоматически к ухудшению регламента качества работы персонала. От этого страдает сам персонал, и так уже перенагруженный и вынужденный уже сейчас работать по 60 часов в неделю. И, разумеется, страдают обитатели домов престарелых и нуждающиеся в помощи. Это вдвойне плохо, когда при этом еще и вводится запрет на посещение родственников и друзей.

При этом все долго разглагольствуют о защите наиболее уязвимых групп населения – однако принимаемые меры ставят затронутых ими пожилых и нуждающихся людей в рискованное положение и еще больше изолирует их в их и без того по большей части болезненное одиночество в доме престарелых. Моя соратница по Transparency, Адельхайд фон-Штёссер – одновременно храбрый борец за права и качество жизни пожилых и нуждающихся в уходе людей. В своем «Журнале по этике ухода» (6) она еще во время первого локдауна описала трогательные судьбы этих людей и возмущалась жестокостью, гигиеническими планами, которые отбрасывают жизненно важные потребности людей на склоне их жизни и тем самым лишают их воли к жизни. Поэтому кажется убийственно-зловещим, когда три министра в период «корона-кризиса» на пресс-конференции расхваливают свое «Согласованное действие по уходу» и одновременно путем локдауна, целенаправленных мер по тестированию и карантинам и запрета на посещения до невыносимых масштабов увеличивают страдания зависимых обитателей домов престарелых и стресс остающегося там персонала.

ОСТОРОЖНО, ВАС СОБИРАЮТСЯ ЗАЩИЩАТЬ!

Так что, если сейчас прописывают обязательные тесты для сотрудников «ради защиты уязвимых групп» в жилых комплексах для престарелых и домах престарелых, тем самым, безусловно, открывается глубокую брешь в структурах ухода. При нынешнем уровне позитивных тестов в среднем (!) почти в 8% следует ожидать значительных пробелов в уходе и ухудшения его качества. Был ли на это расчет, когда определялся фокус будущей стратегии тестирования? Из-за «чрезвычайной ситуации в области ухода» министр здравоохранения выступал за усиление этих важных профессий по уходу. И что теперь? Правилен или ложен положительный результат теста, для персонала по уходу это не играет никакой роли, потому что здоровые люди, пригодные для работы, проходят тестирование на работе. Достаточно найти всего 8% «положительных результатов», чтобы открыть огромную карантинную дыру среди сотрудников и тех, за кем осуществляется уход.

ОТ БЕРГАМО ДО БАВАРИИ: ТАК ЭТО РАБОТАЕТ

Если значительная часть медперсонала по уходу должна оставаться дома здоровой, но с «позитивным» результатом теста, мы уже немного приближаемся к Бергамо. Пожилым и нуждающимся в помощи не хватает медикаментов из-за нехватки персонала; они обездвижены, страдают от обезвоживания – с риском тромбоза и эмболии! – либо сразу попадают в больницу «на всякий случай» или из-за положительного результата теста. Так что, если с помощью теста загнать в клинику пожилых и хронически мультиморбидных людей, можно представить себе, какие картинки можно инсценировать для разжигателей страха.

Вот тревожный звонок из Баварии 11 ноября 2020 г. (7): «Поскольку пациенты / обитатели и персонал систематически проходили тестирование, получилось так, что с этого момента половина персонала была отстранена от работы из-за положительного результата теста или наличия контактов. Как и в больнице в Шонгау, где в конце октября 600 сотрудников находились на карантине не менее 10 дней, а клиника была временно закрыта. Можно только представить, что это значит для пациентов, которые лежат там и не могут быть перемещены в другие дома так быстро».

ТЕСТЫ – БЕСПРОИШРЫШНЫЙ БИЗНЕС ЗА СЧЕТ ТРЕТЬИХ ЛИЦ

Тому, кто пожелает подогреть эту ситуацию чрезвычайщины и паники, чтобы напугать нас, достаточно всего лишь обеспечить проведение дополнительных анализов в амбулаторных условиях и в медицинских учреждениях. В учреждениях это просто предписывается законодателем, и тогда домино положительных результатов уже само по себе вскоре станет распространяться по всей стране. Но и в практике медицины, обслуживающей членов больничной кассы, тоже есть испытанный и проверенный способ расширения сотрудничества с медицинскими работниками: больше денег! Сейчас они печатаются массово и, похоже, больше не играют никакой роли.

Один страховой врач с возмущением сообщал мне, какое влияние это оказывает. Он пишет: «Сначала на тесты не было ни цента, и многие коллеги (почти все в регионе) вообще почти не тестировали. Теперь мы получаем больше денег (15 евро) за тест (продолжительностью 1 минута) у здоровых людей, чем за полную УЗИ брюшной полости при острой боли в животе (15 минут за 12 евро). Вот почему внезапно повсюду стали проводиться тестирования».

Наша система здравоохранения управляется «золотыми вожжами», как однажды объяснил мне беспристрастный председатель Объединенного федерального комитета (GBA) профессор Йозеф Хеккен. Это означает, что деньги используются для стимулирования того, что пациенты затем должны испытать или за что должны платить.

БОЛЬНИЦА КАК МЕСТО ИЗВЛЕЧЕНИЯ ПРИБЫЛИ

Ложные финансовые стимулы воздействуют в больницах еще более разрушительно. Как раз в крупных больничных концернах паушальный тариф на оплату услуг за отдельный случай лечения, который годами политически продвигался мнимо-левыми экономистами медицины, превратил деньги в важнейшую приводную пружину больничной отрасли. Там процветает институционализированная – то есть, легализованная – коррупция. Благодаря премиальным выплатам для главных врачей, монополизации цепочек поставок или ловкому сотрудничеству с аптеками, изготовителями медицинской продукции и фармацевтическими компаниями стало предоставляться и оплачиваться все больше дорогостоящих услуг. Не потому что они непременно нужны пациентам, но потому что таким образом можно оптимизировать финансовый результат клинической больницы как места получения прибыли.

«Если мы не получим двузначную прибыль, мы закроем здесь лавочку», – прямо заявили мне менеджеры сети Helios во время моего визита вместе с Карлом Лаутербахом в их клинику в Дампе на Балтийском море. В то время моей заботой было то, чтобы эта больница больше открылась для оказания неотложной помощи, столь недостаточной в стране, в стране, но я, вероятно, был тогда слишком наивен, и член наблюдательного совета больниц Rhön товарищ Карл Лаутербах с укоризненной улыбкой заставил меня это понять.

Но крупные концерны здравоохранения имеют глубоко укоренившееся лобби не только в правительственных партиях. Теперь, в условиях коронакризиса, это окупилось. На мой взгляд, в этом безумии с локдауном может активно участвовать только тот, кто чего-либо ожидает от власти или от денег, или от них обоих, или же тот, кто боится потерять это, если откажется участвовать. В корпорациях, работающих в сфере здравоохранения, все работает гладко, или как будто смазано, на золотых вожжах.

ЗАРАБОТОК СЕЯТЕЛЕЙ СТРАХА

Таким образом, большинство больниц и так уже раздувают шумиху вокруг коронавируса, потому что их лобби с марта заботилось о том, чтобы большая часть налоговых денег и взносов, выброшенных на Covid-19, оказалась в больницах. Первоначально, в марте 2020 года, они добились того, что за каждую занятую кровать стали платить надбавку в размере 50 евро в день. Уже упомянутая плата за пустую кровать в размере 560 евро в день также была гениальной придумкой. На каждую вновь установленную койку для интенсивной терапии дополнительно выделялось даже 50 000 евро. Даже когда они не были нужны, многие заведения подхватили этот бизнес. Пустые кровати нуждаются в небольшом количестве персонала и приносят хорошие деньги во времена коронавируса. После первой турбулентности из-за локдауна Covid-19 в стационарном секторе был уже не слишком заметен. Заполняемость отделений интенсивной терапии в Германии с марта по конец сентября 2020 года составляла в среднем от 50 до 75 процентов. Пока что практически ничего не изменилось. Зато изменились там сообщенные диагнозы.

НОВАЯ СТРАТЕГИЯ

Было совершено переключение. 12 октября больницы стали получать, начиная с 1 октября 2020 г., новые финансовые стимулы, так что использование пустующих коек снова стало выгодным – но только для случаев с позитивным тестом на Covid-19. В соответствии с §5 раздела Закона о вознаграждении больниц 2020 (Соглашения о дополнительных расходах в связи с коронавирусом на 2020), законодательные органы снова предоставили им значительно более высокие надбавки. В то же время, медицинская служба должна закрывать глаза в «экстренной ситуации» и лишь вдвое реже контролировать, что делается с нашими деньгами. На каждый случай лечения пациента с положительным результатом теста и на каждый случай с клиническими симптомами, которые можно интерпретировать как Covid-19, выделяются специально дополнительно на Covid-19 по 100 евро в день с 1 октября 2020 года до окончания «чрезвычайной эпидемической ситуации национального масштаба». Это привлекательное предложение поступило как раз вовремя, параллельно с тестовой вакханалией в лечебных учреждениях и с учетом ожидаемых назначений пациентов с подозрением на Covid-19, и, по-видимому, с 1 октября в клиниках им воспользовались на удивление широко. Даже если использование отделений интенсивной терапии – хотя бы из-за нехватки персонала – в целом существенно не изменилось, доля «случаев Covid-19» быстро выросла в среднем до 50 процентов. С начала октября до середины ноября, то есть всего за 6 недель, это был рост в 15 раз! Доля случаев Covid-19 с ИВЛ в 56% устрашает.

Будем надеяться, что многие из тех, кто проходил инвазивную вентиляцию легких в 2010 году, попали в эту статистику только из-за положительного результата теста, то есть с Covid-19, а не в первую очередь из-за него. Доказано, что инвазивная вентиляция у пациентов, которых лечат от Covid-19, представляет собой дополнительный риск для жизни по всему миру.

Я хотел бы узнать от больничных касс, как изменилось возрастное распределение пациентов интенсивной терапии с середины сентября и как оно изменилось с долей пациентов из домов престарелых. Я все еще жду этих данных. Те, кто несут расходы, должны были бы уже давно наткнулись на этот процесс, но органы, ответственные за мониторинг неправомерных действий в фондах медицинского страхования, похоже, предпочитают не очень внимательно смотреть на эту «великую перезагрузку» в занятости коек.

Вышеизложенное еще раз показывает, что больницы в первую очередь превратились в коммерческие предприятия, решения в которых определяется экономическим мышлением. Однако, как социальное государство, мы, по конституции, сообщество, основанное на солидарности. Мы солидарно вносим свой вклад по мере своих сил, чтобы помочь тем, кто в помощи нуждается. Это же принцип и нашей системы здравоохранения. Она основана на принципе солидарности и также являлась в области управления и обеспечения надлежащего снабжения общественной задачей. Когда города, округа и федеральные земли передают общую заботу о здоровье крупным монополистам и, таким образом, избавляются от ответственности за больных и пожилых людей, тогда речь идет уже не о здоровье, а только о деньгах, и компании знают это лучше, чем народные представители.

«Великая перезагрузка» в здравоохранении идет, как кажется, уже давно. «Экономические наемные убийцы» давно уже с нами, и то, что мы переживаем сейчас, является лишь симптомом прогрессирующего дерегулирования нашего общего блага, происходящего в последние десятилетия. Когда общее благо самоустраняется, хорошо организованные эгоисты захватывают власть с помощью отцовских жестов, и демократии приходится нелегко.

Но у меня есть мечта!

18 ноября 2020 г.

ИСТОЧНИКИ И ПРИМЕЧАНИЯ:

(1) RKI сообщает 17 ноября 2020 г .: «В амбулаторной сфере активность острых респираторных заболеваний (показатели ARE) среди населения на 45-й неделе 2020 года несколько снизилась по стране по сравнению с предыдущей неделей. Два (4 процента) из 51 исследованных дозорных проб оказались положительными на SARS-CoV-2. Но в стационарной сфере общее количество пролеченных случаев острых респираторных инфекций (ОРИ) еще больше увеличилось. Доля заболеваний COVID-19 среди случаев ОРИ резко возросла и составила 49 процентов на 44-й неделе 2020 года».

(2) https://youtu.be/Qmls6bj2jxI

(3) https://www.wodarg.com/covid-19-in-italien/

(4)  https://www.augsburger-allgemeine.de/politik/SPD-Gesundheitsexperte-Laut...

(5) Закон об оказании помощи больницам в связи с вирусом Covid-19 от 27 марта 2020 г .: Больницы получают финансовую компенсацию за отложенные запланированные операции и лечение, чтобы сохранить возможности для лечения пациентов с коранавирусной инфекцией. За каждую незанятую койку с 16 марта по 30 сентября 2020 года больницы получают фиксированную ставку 560 евро в день. Компенсация выплачивается из резерва ликвидности фонда здравоохранения, который рефинансируется из федерального бюджета. Они также получают бонус в размере 50 000 евро за каждую дополнительную кровать для интенсивной терапии, которую они создают. Расходы на это финансируются из резерва ликвидности фонда здоровья. Кроме того, федеральные земли должны финансировать дальнейшие необходимые инвестиционные расходы в краткосрочной перспективе. За дополнительные расходы, особенно на средства индивидуальной защиты, с 1 апреля по 30 июня 2020 г. больницы получат надбавку в размере 50 евро за пациента, которая может быть увеличена и увеличена при необходимости. Так называемая «плата за предварительное обслуживание» увеличена до 185 евро.

(6) http://pflegeethik-initiative.de/2020/04/15/corona-krise-falsche-priorit...

(7) https://www.merkur.de/lokales/schongau/schongau-ort29421/schongau-kranke...

ОРИГИНАЛ: https://www.rubikon.news/artikel/die-angst-aus-der-klinik; https://www.wodarg.com/