Анализ событий в Северной Африке

Речь идет о движении, которое несет в своем русле различные ожидания, различные классы и интересы. До сих пор их объединяли цели свержения существующих правительств и развитие «свобод». Но в то время как для низов речь идет о борьбе против нищеты, эксплуатации и повседневного угнетения, для верхов речь идет о борьбе за больший доступ к власти и богатству, с созданием политико-профсоюзного аппарата, способного интегрировать, канализовать и стерилизовать социальные конфликты.

Масштабы и размах социальных движений в Алжире, Тунисе и Египте измеряются в мировом масштабе. Китайские власти запретили поиск в Интернете, связанный со словом «Египет» (1). В то время как корчащийся в кризисе капитализм вот уже 2 года как навязывает эксплуатируемым и маргинализируемым классам планеты чрезвычайное ухудшение условий их существования, а борьба наемных тружеников в наиболее старых капиталистических странах кажется беспомощной и ослабленной, социальный взрыв в этих странах, с его стихийностью, мужеством и решительностью, воспринимается как глоток свежего воздуха и служит напоминанием о простой реальности: низы – если они захотят – могут поколебать даже самую стойкую власть.

Исходным пунктом взрыва был бунт самых бедных, безработных, пролетариев, но также части средних классов, молодежи с дипломами, которая также страдала от усиления безработицы. В целом, молодые поколения играют в нем первую роль. Речь идет о реакции против ухудшения экономических условий жизни, вызванного мировым кризисом, но также и против повседневного террора, угрозы быть уволенными, арестованными или убитыми при попытке выразить свое недовольство, против злоупотреблений со стороны вездесущей и коррумпированной полиции, которая занимается рэкетом населения на всех уровнях (2). Затем однако движение вовлекло и другие слои населения: часть верхних слоев средних классов, также страдающих от эксцессов нынешней власти, и даже часть правящего класса, включая часть армии, которые обнаружили в этом способ избавиться от кланов, монополизировавших власть в ущерб им.

СМИ и правительства мира быстро охарактеризовали эти движения как «революцию», «жасминовую революцию» в случае Туниса. Конечно же не для того, чтобы предложить перспективу единственной революции, которая могла бы покончить с вызвавшей восстание нищетой – антикапиталистической революции, но чтобы заточить их в широкий и беззубый контекст «демократизации» управления капитализмом.

Стихийное появление «квартальных комитетов» в динамике самоорганизации, а также «братание» борющегося населения с армией может в какой-то момент кое-кому напомнить о динамике пролетарской революции, как это было, к примеру, в 1905 и 1917 в России. Но эти «квартальные комитеты» служили в основном – если не исключительно – задачам самозащиты против эксцессов «ополченцев» Бен-Али или Мубарака и их полиции. Что касается «братания» с армией, то отказ стрелять в манифестантов был результатом не бунта солдат против военной иерархии (как в 1905 или 1917) – что служит одним из главных критериев, позволяющих начать говорить о настоящей революции – но приказа самой армейской иерархии.

Термин «революция» может иметь различное значение, в зависимости от того, на что делается упор: на природе действий сил, пришедших в движение, на результатах этих действий или на чем-то ином.

Но хотя социальные конфликты как в Тунисе, так и в Египте далеки от завершения, а забастовки продолжаются или вспыхивают вновь, нельзя говорить о пролетарской революции, в историческом смысле этого слова.

Можно ли говорить о «буржуазной» революции? Нет, потому как буржуазия давно уже у власти и в Тунисе, и в Алжире, и во всех арабских странах. «Демократическая» революция? Формально режимы в Тунисе и Египте являются «демократическими», с конституциями, партиями, парламентом, выборами на основе всеобщего избирательного права и т.д. По иронии судьбы, партии Бен-Али и Мубарака содержат в своих названиях слово «демократический»: «Демократическое конституционное объединение» у первого и «Национально-демократическая партия» у второго. Обе партии, вплоть до недавнего исключения в ходе событий, являлись частью Социалистического Интернационала.

«Демократизировать» политическую жизнь менее развитых капиталистических стран совсем не просто. И не потому, что, как утверждает местная буржуазия, «народ недостаточно образован» (она прекрасно умеет заставить неграмотных голосовать, изображая в бюллетенях фигурки), но потому что имущие классы там часто неспособны структурироваться, организовать демократический спектакль, наладив механизмы чередования у кормила государства. При отсутствии достаточно прочной и структурированной экономики, столпом социальной организации страны и прежде всего правящего класса служит государственный аппарат и, в первую очередь, армия. Но управление государством составляет слишком важный источник обогащения и не может не стать объектом неограниченного корыстолюбия различных господствующих фракций. Сама армия нередко расколота, и «политическая» жизнь часто может принимать форму столкновений между армейскими фракциями. Сейчас это можно наблюдать в Кот-д`Ивуаре, другой стране, идущей по пути «демократизации», так же как это наблюдалось в Тунисе (против президентской гвардии Бен-Али). В Египте печать в какой-то момент говорила о противоборстве в самой армии между президентской гвардией и авиацией, с одной стороны, и остальной армией, с другой.

«Демократизация» политической жизни в этих странах будет трудной и нередко хаотичной, прежде чем все новые претенденты на доступ к рычагам государственной машины не сумеют ограничить свою жадность и внутренние конфликты и организовать «внушающий доверие» демократический спектакль.

Свержение Бен-Али и Мубарака отнюдь не стало завершением вызвавших его социальных движений; они ширились и активизировались среди пролетариата обеих стран. В Египте даже наблюдалось новое расширение забастовок, которое и привело к окончательной отставке Мубарака. Ни одно из чаяний пролетариев и самых бедных слоев населения, высказанных в начале движения, не осуществлено, если не считать свободы слова и действий, которые – на какой-то момент – были завоеваны на улице и улицей. Пролетарии промышленности и сферы услуг в массовом порядке вступили в борьбу во всех уголках обеих стран. Их требования носят экономический и политический характер. Их заботят как вопросы зарплаты и условий труда, так и вопросы смещения ответственных лиц в политике и на предприятиях, отмены репрессивных законов и права на профсоюзную организацию.

Пролетариату придется иметь дело сразу с тремя битвами одновременно: за то, чтобы добиться сохранения свободы слова и действий, завоеванной на улице; чтобы вырвать улучшение условий своего труда и жизни; чтобы не дать привлечь, расколоть, интегрировать, парализовать себя – всем «демократическим», «патриотическим», политическим и профсоюзным силам, которые выполняют свою работу по «нормализации» ситуации.

Подаваемая как народное завоевание, буржуазная демократия – это всегда наиболее эффективный заслон против сил, могущих угрожать установленному порядку.

Чаяния и требования пролетариев, чтобы пробить себе дорогу, должны будут открыто выступить против очень многих, говорящих сегодня от их имени. К сожалению, как нам показывает опыт многочисленных «демократизаций», следовавших одна за другой с 1970-х годов – от Испании и Португалии и вплоть до последних стран на Востоке – эту битву редко удается выиграть (3).

Использование новых технологий

Одна из черт социальных движений в Тунисе и Египте – это значение использования новых технологий коммуникации, особенно Интернета и мобильных телефонов. СМИ говорят в случае с Тунисом о «первой кибер-революции». Тунис – страна с самой высокой плотностью доступа к Интернету в регионе, но и в Египте он играл важную роль. Он сделал возможным молниеносное распространение и определенную степень «самоорганизации» движения. Мобилизация, координация действий, циркуляция информации осуществлялись в основном помимо аппаратов существующих партий и профсоюзов. В Тунисе сайт «Такриз» («Разбивание яиц»), сыгравший важную роль в событиях, имел около 2 миллионов посетителей в один только день свержения Бен-Али (4). Среди части участников движения, особенно молодых людей, называющих себя «а-политичными» добровольцами, широко распространено недоверие к любым партиям, которые хотят «конфисковать нашу революцию». Новые средства коммуникации позволили этому недоверию конкретизироваться и утвердить новую свободу. Наиболее интересны на этом уровне такие опыты (пусть даже весьма ограниченные), как в Тунисе, с самоорганизацией общественных служб, например, сбором мусора.

Но события продемонстрировали и «хрупкость» этого могучего средства самоорганизации. Как в Тунисе, так и в Египте правительства показали на практике, что у них есть средства при желание пресечь его работу. Пусть даже это приводит к умопомрачительным экономическим потерям, поскольку жизнь всех предприятий и учреждений администрации теперь полностью зависит от Интернета и мобильных телефонов. Это показывает необходимость продумать способы противостоять подобному отключению.

Роль США

Невозможно понять развитие событий в Тунисе, Египте, Иордании, Йемене и т.д., не принимая во внимание пересмотр американской дипломатии в регионе и – более глобально – в отношении «исламских» стран. В своей «исторической» речи в Каире в июне 2009 года, менее чем через полгода после вступления на пост, Барак ХУССЕЙН (как он напомнил во вступлении) Обама набросал основные пунктиры «нового начала» отношений между США и «Исламом». Среди них он особенно подчеркнул необходимость демократии и критики режимов, не соблюдающих права человека и т.д. (5). Эта политика рассматривается как открытый разрыв с политикой Буша и образом Америки, ведущей войну против «Ислама». Речь идет о создании образа Америки, которая хочет на новой основе помогать жизни мусульманских стран, придавать ей стимулы, особенно в области демократии. В своем недавней речи о положении нации Обама настаивал на том, что США должны быть «маяком» для мира.

Социальные взрывы в Алжире, Тунисе и Египте изначально не являются результатом манипуляций американской дипломатии. Действительным спусковым механизмом послужили нищета и ее углубление. Но американское правительство (даже если события могли быть для него неожиданными) отреагировало, включив события в глобальную стратегию, которую оно давно уже разрабатывало, продумывало и провело окончательную «доводку» после прихода к командным рычагам администрации Обамы. Так, люди, которые заставили Бен-Али покинуть страну, шеф Генштаба Рашид Аммар, отказавшийся стрелять по населению, и министр иностранных дел Камиль Морджан, оставались в постоянном контакте с американским правительством на протяжении всех событий. Контакт между американской администрацией и определенными секторами египетской армии также постоянны. Обама и Хиллари Клинтон наперебой публично выражали поддержку своего правительства переходу Египта к демократии. Вице-президент Байден открыто давал вполне определенные рекомендации своему египетскому коллеге Сулейману.

В ходе одной из манифестаций в Португалии в 1975 г., в самый разгар «демократической революции гвоздик», некий участник нес плакат, на котором было написано что-то вроде: «Не верьте нам! Мы слишком дружеские!». Весьма актуальное предостережение для трудящихся Туниса и Египта, которые помогают придти к власти своим «друзьям»-военным под требовательным надзором американской империи.

Рауль Виктор

http://www.mondialisme.org/spip.php?article1610

Примечания:

1. Поиск по слову «Египет» с некоторых пор дает ответ: «В соответствии с действующим законодательством, результата вашего поиска не может быть сообщен».

2. Фильм «Хаос», снятый в 2007 г. египетским режиссером Юсуфом Шахином, прекрасно описывает эту жестокую реальность. Если население разрушает и поджигает полицейские комиссариаты, то не только по причине роли полиции в кровавых репрессиях в начале нынешних движений. Это бешенство стало выражением ненависти, накапливавшейся за десятилетия бесчинств в отношении населения.

3. Констатацию объективной и субъективной ограниченности того или иного социального движения и его анализ нельзя рассматривать как «мелкобуржуазное презрение завсегдатаев кафе»… Подобные аргументы выдвигались минувшей осенью в адрес тех, кто отмечал слабости движения против пенсионной реформы во Франции. Если анализы социальных конфликтов революционерами сводились бы к пению хвалы в их адрес, запрещая себе видеть их ограниченность, им была бы грош цена.

4. См.: http://www.michelcollon.info/La-Tunisie-premiere-cyber.html

5. См.: http://www.youtube.com/watch?v=ANk9qydfGe4http://www.youtube.com/watch?v=ANk9qydfGe4 , особенно с 35-й минуты