Революция уже бывала оранжевой, бархатной, папирусной, жасминовой и т.д. Завтра она будет абрикосовой, оливковой, мускатной, эфирной или из кокосового молока... В этой поэтико-эстетической банальности, осмелимся сказать, огуречные, картофельные, кисло-винные, прогорклые, эрзац-революции как ловушки для... Наша Революция связывает нас, и ее словарь ясен: эксплуатируемые, угнетенные, голодные, социалистическая, пролетарская, против привилегий, антикапиталистическая, взятие Бастилии, Зимний дворец, Парижская Коммуна, Испанская революция и др. Спартакисты, мятежники, бунтовщики, восстания, равенство... – таковы слова нашей революции!

Положение в ряде арабских стран щекочет нервы журналистов. Специалисты, эксперты, советники и политики наводняют СМИ своими размышлениями. По их утверждению, тунисская и египетская ситуация была непредвиденной. Спрашивается, какие качества оправдывают эту расплодившуюся касту, столь образованную и информированную, если она ничего не может предвидеть? Что она может говорить, повторять, злословить или предсказывать: банальности, ложные пересуды и измышления? Идет торговля речами о революции, но сама она остается, прежде всего, словом, которое несет на себе нагрузку истории, страсти, желания, страха, амбивалентности или отвращения. Им злоупотребляют и пугают, но пытаются оторвать это слово от его настоящего смысла с помощью смягченного толкования. Революция уже бывала оранжевой, бархатной, папирусной, жасминовой и т.д. Завтра она будет абрикосовой, оливковой, мускатной, эфирной или из кокосового молока... В этой поэтико-эстетической банальности, осмелимся сказать, огуречные, картофельные, кисло-винные, прогорклые, эрзац-революции как ловушки для... Наша Революция связывает нас, и ее словарь ясен: эксплуатируемые, угнетенные, голодные, социалистическая, пролетарская, против привилегий, антикапиталистическая, взятие Бастилии, Зимний дворец, Парижская Коммуна, Испанская революция и др. Спартакисты, мятежники, бунтовщики, восстания, равенство... – таковы слова нашей революции!

Монархия, плутократия, олигархия, капитализм, буржуазия, самодержавие, диктатура, техноструктура, коррупция, парламентаризм, республика, – все это многочисленные проявления реалий классовых систем (эксплуататорской и угнетательской). Различия между ними не по существу, а по степени эксплуатации, которую позволяет себе правящая клика в определенном контексте. Если население внушает опасность, непокорно, бунтует и неуправляемо, а система не хочет или не может уступить, деспотические фракции прибегают к силе для защиты своих привилегий. Если протест умеренный (приемлемые лозунги, социальные улучшения, требования, приемлемые для системы), власть увеличивает часть богатства, которая распределяется среди населения, и расширяет его участие в институтах. Различие в обращении не раскалывает фракции, если их интересы сохранены, они приспосабливаются к любым ситуациям.

Вспомним: те, кто защищают республику, парламент и т.д., могут аплодировать диктатуре, и наоборот. По существу, правилом является оппортунизм, и диктатура или т.н. парламентская псевдо-демократия – это две стороны одного и того же лезвия, сносящего голову справедливости, демократии, равенства.

Социальная революция предполагает, что идеологический свод глубоко изменяет рамки – политические, экономические и культурные. «Революция» без социальной цели не имеет никакого смысла, не накладывает отпечатка на намерения действующих сил и их роли. Путают цель (революция) и средства (мятеж, восстание, путч, всеобщая стачка, бунт, голосование и т.д.). Достаточно скандировать «восстание», чтобы считать себя революционером, чтобы верить в единство с теми, кто соединен этим средством, невзирая на различия. Одни и те же средства могут применяться для достижения самых разных, даже противоположных целей, как и для достижения одной цели может применяться разная тактика. Сколько восстаний совершили правые или крайне правые, сколько было реакционных всеобщих стачек? Проверим в прошлом: борьба за независимость и национальные революции, народные бунты и буржуазные революции, голосования и диктаторские революции, восстания и теократические революции.

Давайте порвем с семантическим кривлянием и назовем вещи своими именами, не путая тактику и стратегию. Куда как просто впадать в энтузиазм или критиканство, два способа потребовать от других того, чего не делаешь сам: революции. Для нее необходимы определенные факторы: чтобы одна часть населения обладала средствами утвердить свою идеологию, чтобы репрессивный аппарат и центры власти ослабели (стали неактивными, были разрушены, расколоты, парализованы и т.д.). Такова ли ситуация в Тунисе и в Египте? Организованы ли социальные слои (средний, бедняки, пролетарии, трудящиеся и др.), обладают ли они внутренней структурой (тактикой, стратегией, идеологией)? Представляется, что на сегодняшний момент ни одна из этих социальных категорий не имеет иного проекта и не может его утвердить. Люди обличают, освистывают, прогоняют самозваных лидеров, привилегированных, коррупционеров и т.д. Они требуют выборов, лучшего распределения власти и богатств, но сохраняют государство, неравенство, общественные классы, капитализм. Они хотят реформ, в большей или меньшей мере ведущих к западной модели. Все это вещи, по которым мировые лидеры вполне могут пойти на уступки: ведь лучше уступить в малом и продолжать свой бизнес.

Остается поставить несколько вопросов. Есть ли у капиталистов капиталы (кредиты, инвестиции, субсидии и т.д.) для экономического развития этих стран? Какими средствами обладают те крепко укоренившиеся силы, которые планируют исламскую революцию? Какова геополитическая ситуация: нефть, Суэцкий канал, Израиль, арабский мир, Средиземноморье (Северное и Южное)? Если реформы либо их отсутствие продолжат ухудшать ситуацию, пойдут ли капиталисты и государства, чьи интересы зависят от равновесия в регионе, на установление диктаторских режимов и направят армию на подавление населения? Мы увидим альянсы между вчерашними врагами. Действительно, противоречия между силами, обладающими привилегиями (политическими, идеологическими, правительственными, государственными, империалистическими), исчезнут перед лицом всеобщего восстания. Именно этого боятся все правительства мира: того исторического постоянства, которое они считали уже искорененным. Нищета, эксплуатация, угнетение, коррупция порождают социальные конфликты: борьбу классов. Ухудшение экономической ситуации, рост неравенства, отсутствие свободы, войны, обнищание становятся всеобщим явлением на мировом уровне. Недоверие, враждебность, сопротивление против власть имущих (выборных или нет, партий, профсоюзов, каст) и различных политико-экономических систем становятся массовыми. Способы действий протестующих снова и снова возобновляются с использованием прямого действия, прямой демократии, общих собраний, самоорганизации. Это автономное народное сопротивление необходимо для того, чтобы порвать с влиянием господствующей идеологии и выработать иную. Есть здесь или в другом месте борющиеся люди еще не находятся на революционной стадии, поскольку верят в реформы, не обладают достаточной силой или же просто требуют небольших улучшений, нам надо их поддержать. Ведь даже будучи путаными, используемыми в других интересах или извращенными, слова «справедливость» и «демократия» внушают беспокойство эксплуататорам и вдохновляют безумцев. Эти слова ведут борьбу идей и ставят под вопрос идеологии. Анархо-синдикализм же обладает неоспоримым содержимым: это равенство прав, прямая демократия, сетевой федерализм, социализация основных хозяйственных единиц, индивидуальные и коллективные свободы. Борьба классов, антикапитализм, либертарный коммунизм...

Жан Пикар (Кан)

Anarchosyndicalisme! No.122. Mars-avril 2011