Недавно вышло несколько статей о "единстве" среди левых и о том, как его можно достичь. Ниже приведены причины, по которым я отвергаю левое единство как понятие, и описание настоящего единства, в котором нуждается рабочее движение – и в значительной степени уже его имеет.

Я писал об этом ранее по поводу конкретных вопросов. Но эта тема возникает снова и снова, и по мере того, как некоторые движения будут набирать силу, она будет всплывать всё чаще. Так что здесь я рассмотрю две широкие школы левого единства, и почему они лишь подрывают классовую борьбу.

Левое единство как узда

Совсем недавно Оуэн Джонс написал в Independent статью, в которой утверждал, что «Британия остро нуждается в движении, которое объединит всех, кто отчаянно жаждет вразумительной альтернативы трагедии бюджетной экономии». Это, по его словам, должна быть не новая партия или ещё один ленинистский фронт, а «сеть», которая «станет прибежищем для обозлённых и разочарованных» и «будет продвигать настоящие альтернативы провальной бюджетной экономии, к которым будут вынуждены прислушиваться».

Это вызвало множество ответов. От Антикапиталистической инициативы (Anticapitalist Initiative), заявившей, что главный недостаток – это «низкие горизонты», до Люка Эйкхерста, утверждающего, что эта сеть «называется Лейбористской партией». Но все они по большей части промахнулись.

Ключевая идея, вокруг которой вращается мысль Оуэна, заключается в том, что «до тех пор, пока благодаря профсоюзам Лейбористская партия связана с миллионами кассиров из супермаркетов, работниц колл-центров и заводских рабочих, нужно воевать за то, чтобы вынудить партию бороться за трудящихся». Это не новая идея для левых лейбористов, и недостатка в её обширной критике тоже нет – Антикапиталистическая инициатива отписалась просто последней. Но главное – он не просит всех вступать в Лейбористскую партию, чтобы двигать её влево. Скорее, он настаивает на том, что широкая сеть, которая включает «тех лейбористов, которые хотят настоящей альтернативы бюджетной экономии тори, зелёных, независимых леваков, но также и тех, кто не стал принял бы в другой ситуации какую-либо политическую идентичность, но сейчас разозлён и разочарован», может своей деятельностью сделать так, чтобы лейбористы «ощутили давление, которое, для разнообразия, было бы не справа».

Не нужно долго думать, чтобы понять, почему этого не случится. Не в последнюю очередь потому, что даже тогда, когда Лейбористская партия достигала наибольших побед в деле строительства социального государства, она в то же время занималась тем, чем занимаются все партии, пришедшие к власти – обслуживала интересы капитала. От ограничений на рост зарплаты и борьбы с забастовками до поддержки империалистической войны, «старые» лейбористы были в точности такими же жалкими, как и «новые». Единственная разница, вероятно, заключалась в том, что относительно них питали больше иллюзий.

Впрочем, если правые лейбористы отвергли бы Оуэнову сеть, то левые лейбористы бы её поддержали исходя из примерно тех же соображений, что и левые профсоюзники, поддерживающие инициативы наподобие UK Uncut. Потому что это добавляет им самим убедительности.

На протяжении последних лет в отношении бюджетной экономии нарастает озлобление и сопротивление. Важно, что эти настроения находят своё выражение в движениях и сетях, отрицающих традиционные формы организации, а также присущую им иерархию и бюрократию. Имеются в виду инициативы от таких, как UK Uncut и Occupy, до сопротивления «налогу на комнаты» (1), в котором первую скрипку играют не активисты, а местные жители. К примеру, мириады троцкистских единых фронтов не смогли пожать плоды этих настроений, как они сделали это с антивоенным движением, а профсоюзы по сравнению с этими инициативами выглядят неуклюжими реликтами.

Впрочем, «левые» профсоюзы вроде PCS и Unite, переняв этот язык, смогли выехать на этих настроениях. Они очевидно не могут и не будут поддерживать наиболее радикальные аспекты антиавторитарной организации и прямого действия, потому что это ставит под угрозу их роль посредников во взаимодействии с капиталом. Но если они поддержат урезанную версию, то смогут обуздать энергию этого нового поколения активистов, придав себе псевдорадикальный лоск. Мы знаем, что Лен Маккласки обожает пустые фразы о «прямом действии», но эта риторика вскрывает потенциальную новую клиентскую базу, в его местные организации вступает больше людей, и это даёт ему убедительность, отражающую критику слева.

Имитация со стороны лейбористов имела бы аналогичный эффект. Многие видят насквозь «красного» Эда Миллибенда, хоть он и пытается сейчас оседлать протест против налога на комнаты, но поддержка «нового сетевого движения», которое использует безопасную версию боевого низового сопротивления, придала бы ему убедительный вид. Несомненно, именно такова мотивация стоит за днём действий левых лейбористов по этому поводу 16 марта – который организаторы на местах уже заклеймили как циничное флагомашество.

Ответы на такую критику предсказуемы. Мы должны бороться с «настоящим врагом», а не друг с другом. Мы все «по одну сторону баррикад». Без «единства» нам не победить.

Правда, на самом деле мы не по одну сторону. Если мы позволим канализировать гнев и решимость трудящихся в электоральную поддержку Лейбористской партии и ей подобных, мы проиграем. Власти идут на уступки рабочим движениям тогда, когда мы представляем угрозу статус-кво и достаточно сильны, чтобы помешать капиталу. Обменивая эту силу на надежду, что одна партия при власти будет менее беспощадной, чем другая, мы сдаём всё наше оружие в классовой войне.

Левое единство в том смысле, в котором оно описано выше, не только не нужно нам для победы – оно гарантирует наше поражение. Это справедливо вне зависимости от того, в чьих руках будет узда – лейбористов или какой-нибудь новой левой партии, которая может занять их место.

Левое единство как фронт вербовки

С этой второй формой левого единства знаком практически каждый. Хотя обуздание энергии движений в обезжиренном виде и не требует прямой вербовки, это является откровенной целью практически каждого левого фронта. Сперва – вступи в объединённый фронт (или народный фронт, в случае SWP). Потом – может быть, купишь нашу партийную газету? Наконец – ну, вступив в партию, ты сможешь более активно участвовать в борьбе. Подпишись здесь.

Самая очевидная проблема в таким единством – оно на самом деле совсем не единое. В каждой народной кампании, которая всплывает, у каждой партии есть собственный сепаратный фронт. На каждую Национальную сеть профсоюзных организаторов (National Shop Stewards Network) есть своя Unite The Resistance, своя Right To Work Campaign, своя Coalition of Resistance и т.д. А если в одном фронте участвует больше одной левой секты, вам рано или поздно гарантирован раскол и появление нового фронта.

Помимо уже навязшей на зубах шутки Monty Python, впрочем, следует учесть и то иссушающее влияние, которое единый фронт (какого-либо оттенка) оказывает на движение, в котором стремится доминировать и из которого высасывает свежую кровь. Указание Оуэна Джонса на Stop The War Coalition как на «ключевой» вклад SWP на самом деле показывает, насколько перехлёстываются фронт для вербовки и узда для радикалов. Но это хороший пример.

Stop The War мобилизовала более двух миллионов человек – и водила их снова и снова из пункта А в пункт Б и обратно. Она попала в передовицы, люди ощущали, что сделали что-то для того, чтобы противостоять войне, а война, тем не менее, шла своим ходом. Это, может быть, открыло людям глаза на то, как мало можно достичь при помощи пассивного мирного протеста – но поскольку при этом не было предложено никакой альтернативы, то следовал вывод, что ни в каких действиях нет смысла, и вероятно это демобилизовало большую часть движения из политической жизни вообще.

Более того, как мы видим снова и снова, такие фронты не терпят дискуссий о тактике. Они жёстко контролируются сверху, их конференции и ассамблеи – всего лишь платформы для разглагольствующих бюрократов (молодые и перспективные бюрократы разглагольствуют на секциях со «свободным микрофоном»), и они никогда не могут сделать ничего эффективного.

Поэтому нам лучше всего сразу же их отмести. Каждый раз, когда раздаётся очередной мобилизационный призыв на очередную говорильню, лучше пожмём плечами, предоставим это ископаемым левым и продолжим организовываться.

Настоящее единство – классовое единство

При всём при этом, само собой понятно, что единство – без всего вышеизложенного – нужно рабочему движению. Но нам нужно не левое единство, базирующееся на иллюзорной основе того, что все мы стоим примерно на одной стороне политического спектра.

Говоря конкретно, организуемся мы на рабочем месте или по месту жительства в качестве квартиросъёмщиков, получателей пособий или по-другому, объединяют нас одинаковые материальные условия. Другими словами, наш класс. Наш общий враг – не «правые» или «тори», а все те, кто находится по ту сторону классового деления – те, кому мы вынуждены продавать нашу рабочую силу, те, кому мы вынуждены платить арендную плату за крышу над головой, и те, кто управляет государством, обслуживающим эту систему, в которой мы все подчинены процессу накопления капитала.

Беря класс за основу нашего единства, мы с необходимостью исключаем некоторые элементы «левых». Радикального активиста, который разгоняет профсоюзы и использует принудительный труд безработных; профсоюзного бюрократа, который соглашается на урезание зарплат ради «сохранения рабочих мест»; профсоюза для вертухаев; партийного вождя, который принимает бюджетную экономию, но говорит, что её проводят «слишком глубоко и слишком быстро».

Более того, такое единство не требует, чтобы мы все входили в одну организацию или фронт. Например, тот факт, что Solidarity Federation и Boycott Workfare в борьбе с неоплачиваемым трудом каждая идёт своей дорогой, не помешал им совместными усилиями нанести серьёзные удары по этой схеме (2), а также координировать усилия и поддерживать акции друг друга.

Аналогично, отсутствие троцкистского фронта, который бы доминировал в протесте против налога на комнаты, не помешало кампании расцвести буйным цветом. Даже наоборот, открытые собрания привлекают огромные массы, в эффективное боевое сопротивление включается и поддерживает его широкий диапазон групп и отдельных людей. Оно уже настолько покачнуло ассоциации домовладельцев, что те стали утверждать, что схема не будет работать, а некоторые местные советы поспешили унять протест, изменив классификацию жилищ.

Подлинное единство не значит, что мы все заполняем одинаковый формуляр о членстве. Оно не означает замалчивания критики бюрократов и потенциальных вождей. Оно уж точно не означает, что мы позволяем использовать себя в качестве подпорки для левого крыла капитала. Оно, скорее, означает, что мы проявляем солидарность друг с другом как представители класса и предпринимаем прямое действие в наших коллективных материальных интересах, при этом открыто и критично обсуждая наилучший путь к победе.

Вот поэтому во имя настоящего классового единства мы должны отвергнуть левое единство.

Фил Диккенс

http://libcom.org/blog/%E2%80%9C-real-enemy%E2%80%9D-why-we-should-rejec...

Перевел: Денис Горбач

Примечания переводчика:

(1) 8 марта 2012 г. вступил в силу закон, ужесточающий правила предоставления социальных пособий. В частности, введены штрафы для тех получателей пособий, которые проживают недостаточно скученно, и у них имеются «избыточные» комнаты.

http://livasprava.info/content/view/5096#_ftnref1