С чем только не сравнивают нынешнюю беспрецедентную волну социальных протестов в Турции! Одни напоминают об уже провалившейся «арабской весне». Другие предпочитают проводить параллели с движением «Оккупай Уолл-стрит» или с испанским движением «15 мая». В России приверженцы оппозиции ностальгически вздыхают по Болотной площади. И очень многие продолжают бездумно девальвировать слово «революция», поспешив окрестить так яркий взрыв бунта вокруг Таксима… Между тем, все желающие проводить параллели и аналогии, по обыкновению, попадают пальцем в небо.

Прежде всего, Таксим – это (к счастью) не Тахрир. Сходство здесь, пожалуй, чисто внешнее и сводится оно к одному-единственному фактору: методу занятия площадей с организацией лагеря протеста. Все остальное – разительно не похоже. Для начала, разные лозунги и мотивы. Восстание против Мубарака не выдвигало никаких социальных требований; все сводилось только к одному: президент должен уйти, а там – хоть трава не расти. Понятно, что и здесь обычные люди стекались на площадь, ведомые смутным социальным недовольством, вот только отсутствие понимания своего собственного эксплуатируемого положения делало их пешками в борьбе за власть между различными политическими группировками эксплуататоров. Одним мерещилась буржуазная демократия, другим – исламская теократия. Бунт в Турции носит, в первую очередь не политический, а социальный характер. Конечно, политические лозунги здесь тоже звучат: было бы удивительно, если бы люди не требовали ухода премьера, который санкционировал разгон мирного экологического протеста и категорически отказывается прислушиваться к требованиям и чаяниям общества. Но главное на Таксиме – не «политика», в узком смысле слова, не смена людей на высших постах власти. Главное – это стремление отстоять парк Гези, спасти остатки экологии Стамбула, остановить разрушительные мегапроекты правительства; это – возмущение зверствами полиции, которая самым жестоким и позорным образом разогнала мирный экологический лагерь протеста в парке. Наконец, это широкое возмущение рабочих и интеллигенции ползучей клерикализацией страны. Последнее придает протесту в Турции резкие «прогрессивные» черты, что разительно отличает его от сильной (а затем и преобладающей) клерикальной направленности «арабской весны» (в этом смысле, Таксим – это, скорее, «анти-Тахрир»).

Тахрирское «стояние» было инициировано первоначально либеральной политической группировкой «6 апреля», которая поддерживала связи с элитами США и организаторами «цветных революций», но затем перехвачено исламскими клерикалами, и на завершающей стадии протестов в Египте на площади всецело доминировали религиозные бородачи-мачо, истерически орущие «Аллах Акбар!». Конечно, и в Каире большинство приходивших на Тахрир не были «партийцами», но они совершенно отчетливо служили для этих политических лидеров «пушечным мясом». Совершенно иначе обстоят дела на площади Таксим. Конечно, и здесь немало сторонников различных политических групп (в большинстве своем, левых), но все аналитики, обозреватели и наблюдатели сходятся в том, что они не просто в меньшинстве, но и не могут никак всерьез влиять на ход, лозунги и требования движения, не говоря уже о том, чтобы манипулировать им. Если верить социологическим опросам, проведенным на площади, подавляющее большинство протестующих не симпатизируют ни одной из политических партий и не собираются создавать новую.

Эти же самые моменты резко отличают Таксим от оппозиционных выступлений 2011 – 2012 гг. в России, где также не выдвигалось никаких социальных или социально-экономических требований, но все сводилось к «честным выборам» и «России без Путина». И где организаторами тоже выступали оппозиционные политические группы или течения, сзывавшие тысячи недовольных людей на массовки под диктуемые ими (политиканами) лозунги.

Непартийность общих ориентиров и преимущественно социальная (в широком, а не только узко-экономическом смысле слова) направленность протестов Турции, действительно, сближают «турецкий бунт» скорее с американо-европейским «Оккупаем» и испанскими «возмущенными». Турецкие правящие элиты давно и тщетно пытаются убедить мир, что «Турция – это Европа». Парадоксальным, казалось бы, образом, доказательства этого утверждения приводят сейчас именно противники рвущегося в Евросоюз режима Эрдогана. Таксим, превратившийся сейчас в «утопический свободный город», сегодня и впрямь напоминает мадридскую Пуэрта-дель-Соль в период «15 мая», а парк Гези – нью-йоркский Зукотти. Но отличия тоже очевидны. Испанские «возмущенные» сознательно и подчеркнуто изгоняли из своих рядов носителей партийных знамен и символики. Они стремились (хотя это далеко не всегда получалось) создать единое пространство на непартийной (если не антипартийной) основе, новую модель общества, в котором все решения должны приниматься на общих собраниях – «Ассамблеях». Турецкий бунт пошел по иному пути. Здесь партийцы допускаются – при условии, что они не мешают другим. В результате, складывается ощущение, что в данном случае вообще не приходится говорить о каком-то едином или общем движении. Каждая группа приходит со своими плакатами, лозунгами, идеями. Мы видим самых разных людей, с различными интересами, которые просто сосуществуют друг с другом, а конкретные действия предпринимаются теми, кто берет на себя инициативу. Разумеется, эти инициативы (уборка территории, бесплатная ярмарка, раздача еды, библиотеки, лекции и учебные курсы) самоорганизованы, и тот же Кропоткин мог бы увидеть в них элементы свободного коммунизма. В палаточных лагерях имеются свои координационные органы. И все же создать ассамсблеарные структуры самоуправления в борьбе пока не получается. А мы хорошо знаем на опыте, что «тирания бесструктурности» – вещь потенциально опасная.

С сожалением приходится отметить и еще одну слабость протестов в Турции: известную узость требований, которые не распространяются на экономическую область. Правда, сообщалось, что демонстранты направились выразить свою поддержку уволенным и оставшимся без работы трудящимся одного из предприятий, но, тем не менее, никаких прямых лозунгов относительно изменения антисоциальной экономической политики правительства пока что не слышно. И не надо думать, что эти проблемы в стране не актуальны. По данным Центра экономических и социальных исследований Бахчешехирского университета, уровень бедности в Турции составляет в среднем 20%. Детская бедность, по данным ОЭСР, достигает 25%, что в 2 раза больше среднего показателя для стран, входящих в эту организацию.

Безусловной слабостью бунта в Турции (на сей раз, как и европейских протестов) остается то, что он не подкреплен борьбой на рабочих местах. Профсоюзы страны не очень многочисленны; что еще хуже – это бюрократические, вертикальные организации, находящиеся под полным контролем реформистов и левых политиков. Такие объединения могут провести символическую забастовку на пару дней, но не могут и не хотят организовать реальную бессрочную всеобщую стачку, которая стала бы решительным ударом по государству и капиталу. Как и в других странах, отсутствие революционной анархо-синдикалистской альтернативы на предприятиях и учреждениях препятствует расширению сопротивления и его соединению с экономической борьбой трудящегося класса.

С другой стороны, протест в Турции отличается от выступлений «возмущенных» и «Оккупаев» гораздо более радикальными и решительными методами действий. Его участники не клянутся в собственном строжайшем пацифизме, не поднимают умоляюще руки навстречу по-звериному оскалившимся спецназовцам. По Интернету гуляет рисунок, на котором изображены сугубо мирно протестующие жители Испании и участники столкновений с полицией в Турции, причем все это сопровождается укоризненной для испанских протестов надписью: «Уровень безработицы в Испании – 27%; уровень безработицы в Турции – 8%». Бунтари в Турции отвечают ударом на удар, и здесь у них явно есть, чему поучиться. Безусловно, демократия как государственная система не стоит не то что пролития хотя бы капли крови, но даже одной набитой шишки. Зато человеческое достоинство и среда нашего обитания заслуживают того, чтобы ради них, говоря словами Гёте, каждый день шли на бой!

Именно радикализм и вызывающая восхищение стойкость участников социальных протестов в Турции побуждает иных рьяных зрителей современного «общества зрелищ» немедленно окрестить эти события «турецкой революцией». Перед этим они так же рьяно пытались разглядеть «революцию» в перипетиях «арабской весны», приведшей к власти крайних реакционеров-клерикалов. Что с того, что они так никогда и не могли внятно объяснить, о какой же именно революции шла тогда речь: социальной? Политической? Классовой? Общенародной (если такая вообще бывает)? Такие мелочи не мешали скучающим обывателям, мечтающим о встряске в собственном сером существовании. Но если не поддаваться соблазну видеть то, что хочется увидеть, то приходится признать, что нынешний турецкий бунт (при всей своей замечательности и несмотря на все искреннее восхищение им с нашей стороны) пока что не является социальной революцией. Как совершенно справедливо замечал в свое время автор книги «Азбука анархистского коммунизма» Александр Беркман, баррикады и уличные бои – всего лишь возможная прелюдия к такой революции, поскольку существо ее – это не разрушение, расчистка места, а созидание, строительство нового общества. Это становление в ходе долгой и упорной социальной борьбы нового сознания и новых ценностей среди людей труда, распространение идей-сил солидарности, самоорганизации и самоуправления, а затем и претворение этих идей в нашу реальную жизнь. Социально-революционные силы и идеи в Турции пока что еще слишком слабы для таких свершений. Но нынешний великолепный бунт на Таксиме – первый шаг на этом длинном пути. Пожелаем успеха турецким трудящимся на этой трудной дороге.

Sende Taksimе – Sende Isyana!

Таксим повсюду – сопротивление повсюду!

Сделаем его осознанным и классовым!

В.Г.