Протесты на площади Таксим, их подавление и возобновление продемонстрировали, что в Турции не все гладко в том числе и из-за экономической политики премьер-министра Эрдогана. Приводим интервью с Кристофом Нойманном, профессором тюркологии из мюнхенского университета Людвига-Максимилиана, который сам был на этих протестах.

Вопрос: Вы были в Стамбуле 14 и 15 июня. Каковы ваши впечатления от борьбы между Эрдоганом и демонстрантами?

Ответ: Протест, символическим центром которого был парк Гези, но который нашел отклик в значительной части Турции, носил подчеркнуто мирный характер. Лозунг «Таксим повсюду, сопротивление повсюду» был выражением не столько воинственности, сколько продуктивного, но весьма смутного политического представления о какой-то другой жизни. Я был там в день перед зачисткой и в сам день зачистки. После полудня на площади царило настроение, как на политическом рок-фестивале, со всеми этими маленькими палатками, народными кухнями, музыкантами и, разумеется, форумами, где люди дискутировали, что делать дальше. Вечерами же площадь была заполнена народом, потому что, помимо активистов, приходили тысячи людей, из всех слоев города: они наслаждались этой атмосферой, в которой опробовался некий вид утопической демократии. Зачистка была быстрой и жестокой, но уже через 2 часа улицы были вновь полны демонстрантов, которые даже не были в парке, но теперь были действительно готовы оказывать воинствующее сопротивление.

Вопрос: И что же сделал Эрдоган?

Ответ: Эрдоган попытался с помощью собственных митингов и верных ему СМИ выставить движение протеста как незаконное и сеющее насилие, а также запугать людей. Например, подверглись репрессиям врачи, которые помогали раненым демонстрантам, и сотни людей были схвачены. Но протесты продолжаются. Насколько креативно все движение, показывает такая форма протеста, как «стоящие мужчины и женщины»; она сейчас прививается и в Германии. Так что дело еще далеко не кончено. Никто не знает, каким будет исход, но легитимность и имидж правительства подорваны.

Вопрос: Турецкая правящая партия АКР держится у власти уже 10 лет и получила на последних выборов 50% голосов, что постоянно подчеркивает Эрдоган. В чем же был рецепт ее успеха, и что теперь переполнило чашу терпения?

Ответ: Упрощая, можно сказать, что правительства держатся до тех пор, пока есть экономический рост. В Турции между 2002 и 2013 гг. наблюдался очень мощный рост экономики, и свою роль в этом сыграло правительство Эрдогана. Поэтому АКР до сих пор получала все новые голоса. Правительство действовало весьма ловко, поощряя экономический рост с помощью неолиберальной политики. В такой стране, как Турция, со сравнительно низкими зарплатами, относительно высоким образовательным уровнем и благоприятным транспортным положением относительно наиболее богатых мировых центров это в течение некоторого времени работало неплохо.

Вопрос: Какие неолиберальные меры ввело правительство Эрдогана?

Ответ: Главным образом, были устранены любые препятствия для инвестиций, причем пошли даже на то, что некоторые весьма важные собственные отрасли промышленности, такие как текстильная индустрия, сильно пострадали. Все это ради того, чтобы можно было участвовать в неолиберальной свободной торговле в целом, наравне с другими национальными экономиками. С другой стороны, сильно выросли другие отрасли, такие как фармацевтическая и автомобилестроительная промышленность. Было сильно либерализировано движение капиталов. Конечно, такие меры могут быть благоприятными лишь на известное время, но правительство проявило предусмотрительность. Прежде всего, экономический рост был очень большим. Хотя ножницы между бедными и богатыми еще больше разошлись, благоприятное экономическое положение улучшило и положение бедняков.

Кроме того, правительство стало проводить консервативный и националистический курс, который, на первый взгляд, кажется даже противоречащим неолиберальной политике, хотя на самом деле дополняет ее. Ведь он предоставляет населению возможности для идентификации в ситуации постоянных проблем. Таких, например, как трудовые отношения, которые прежде были стабильными, а теперь стали прекаризованными (негарантированными).

К тому же, такой способ правления, не стоя слишком дорого, дал кое-что и маленьким людям. Например, раньше было много параллельных систем государственного социального страхования, теперь же они объединены и удешевлены. В результате сейчас существует система медицинского обеспечения, которая охватывает и те слои населения, которые прежде не могли позволить себе лечиться у врача.

С другой стороны, качественное медицинское обеспечение или образование в сегодняшней Турции почти исключительно частные. Насколько мне известно, 7% школьников посещает частные школы, так что можно себе представить, каков разрыв между элитой и теми, кто к ней не принадлежит. В ситуации, когда разрыв между богатством и бедностью растет, правительство, как мне кажется, действительно делало ставку на большинство населения, которое близко ему идеологически, а отчасти и в социальном отношении. Это консервативно настроенные, туркоязычные сунниты, которые живут в провинции или имеют провинциальную основу и имеют сравнительный иммунитет против социал-демократических или даже социалистических соблазнов. Кроме того, правительство закончило гражданскую войну в Восточной Анатолии и Северной Месопотамии и открыло путь к соглашению с Курдской рабочей партией, что обеспечило АКР симпатии в этом регионе.

Но другие группы ощущают, что правительство сбросило их со счетов. К примеру, без всякой нужды провоцируют алевитов. В отличие от суннитов, они по-прежнему не пользуются никакой официальной поддержкой, а третий стамбульский мост получил имя султана Явуза Селима, который в 16 веке массами истреблял кызылбашей, из которых позднее развились нынешние алевиты. Так что это совершенно явная провокация. (Один из центров протестов в Стамбуле, квартал рабочих и бедняков Гази населен в значительной мере алевитами, – перевод.).

И потом, наблюдается ухудшение жизненной ситуации вследствие неолиберальной политики: слом гарантированных трудовых отношений, вмешательство в городское пространство, уничтожение экосистем, разгром целых секторов экономики в результате открытия дверей международным инвесторам при одновременном покровительстве собственной клиентеле, то есть, особые льготы работникам госучреждений, то есть, полицейским, преподавателям и т.д. Все это привело к тому, что за последние годы стало накапливаться все больше разочарования и ожесточения. Многие люди считают, что правительство бросило их в беде и не относится к ним с должным уважением.

Вопрос: Насколько широка волна протеста в Турции и из каких групп она состоит?

Ответ: Протест достаточно широк в региональном отношении и доходит даже до уровня небольших городов и деревень. Конечно, он не равномерно распространен по стране: на побережье и на Западе он явно сильнее, чем в центральных районах, а в крупных населенных пунктах сильнее, чем в небольших поселениях. Что, на мой взгляд, характерно для протеста, так это то, что нельзя утверждать, будто это протест организованного кемализма, то есть светской националистической государственной идеологии Ататюрка, составляющей обыкновенно в Турции оппозицию против АКР.

Прежде всего, в Стамбуле существует широкий спектр организованных политических групп, но также экологических групп, студентов и т.н. маргинальных групп, таких как гомосексуалы, транссексуалы, мигранты. Но в протестах участвуют и профессиональные объединения архитекторов и городских планировщиков.

Вопрос: Есть ли исламистские протесты?

Ответ: Употребление слова «исламизм» проблематично, поскольку оно включает в себя два значения: с одной стороны, верующих людей, с другой, – политический ислам. В протестах есть участники из обеих групп, но они не являются основными течениями и находятся в меньшинстве даже в своих собственных группах.

Перевод: КРАС-М.А.Т.

http://www.heise.de/tp/artikel/39/39371/1.html