Анархисты и социальные движения в Египте окончательно оказались между молотом и наковальней - военной хунтой и ее сторонниками, с одной стороны, и клерикал-фашистами из организации "братьев-мусульман", с другой. В Алжире подобные события в 1990-х годах привела к жестокому террору против населения с обеих противоборствующих сторон, который унес десятки тысяч жизней. В этой трагической ситуации молодому анархистскому движению в Египте приходится быстро учиться, осознавая свои собственные прошлые ошибки.

Египетские анархисты все еще по привычке продолжают называть свержение диктатуры Мубарака и последующие события "революцией", несмотря на то, что раскол общества на сторонников армии и клерикал-фашистов, широкое насилие против женщин и религиозных меньшинств, концентрация на том, кому должна принадлежать политическая власть в условиях надвигающихся на страну неолиберальных мер МВФ,  свидетельствует лишь о глубоком консерватизме большинства населения, что, разумеется, не позволяет говорить о какой-либо революции, идущей ныне в Египте. Анархисты немногочислены и (как видно из интервью) пока что растеряны и дезриентированы. Но они уже начинают понимать простые истины: что участие в политических играх и борьбе за власть между буржуазными группировками ничего не дает для дела социального освобождения. Они берут курс на развитие социальных движений - студенческого, за права женщин и др.

Публикуем 2 интервью, взятых во второй неделе июля у каирских анархистов сотрудником Института анархистских исследований Джошуа Стивенсом. Перевод: КРАС-М.А.Т.

Интервью с Наной эль-Харири, анархистской и феминисткой (8 июля 2013 г.)

Вопрос: Что произошло вчера? Судя по новостям, это звучит как новейшее указание на то, что в Египте происходит мини-гражданская война.

Ответ: Сторонники «ихванов» («Братьев-мусульман») заявляют, что на них напали во время молитв в мечети Рабаа-Адвийя, что среди них были женщины и дети, и никакая «скорая помощь» не помогала им увозить мертвых и раненых. Рано утром циркулировало множество фотографий мертвых детей. Однако оппозиционные деятели и активисты демонстрируют безразличие к этому кровопролитию, оправдывают его, говоря, что это именно то, что раньше делали с ними «ихваны», во время столкновений на улице Мухаммеда Махмуда в ноябре 2011 года и смертоносных событий в Масперо (1). Они также утверждают, что на фотографиях изображены на самом деле сирийские дети, погибшие в ходе одной из асадовских атак, и что армия открыла огонь уже после молитвы, когда для разгона собравшихся был использован слезоточивый газ, а «ихваны» ответили выстрелами.

Вопрос: Когда мы разговаривали 7 июля, ты жаловалась на то, что люди приветствуют полицию на вчерашних демонстрациях, как если бы они совершенно забыли то, что произошло на улице Мухаммеда Махмуда. Влияет ли на это как-то сегодняшняя бойня, или еще рано говорить об этом?

Ответ: По реакциям, которые я наблюдала утром – в Интернете и в общественном транспорте – очень многие люди по-прежнему видят в армии спасителя и верят, что все происшедшее – какой-нибудь заговор «ихванов». Но есть и люди, которые возмущены убийством детей и критикуют жестокость армии. Ничего из того, что я видела на улицах, не позволяет утверждать, что число сторонников армии или полиции существенно возросло или уменьшилось.

Вопрос: Я знаю, что за последние дни имели место военные операции на Синае и в Суэце. Кажется, это уже выходит за рамки простой передачи власти. С расстояния возникает ощущение пиночетовского сценария, но СМИ освещают все отвратительно. Как это ощущается «внизу»?

Ответ: Синай всегда был горячей зоной для таких вещей между полицией и армией и бедуинами. Сейчас это просто обострилось из-за общей напряженности. Государство всегда не обращало внимания на бедуинов и, очевидно, господствовало над их территорией. Для меня неясно, что сейчас подталкивает события там, но в целом бедуины отвергают господство государства.

Вопрос: Другие анархисты в Египте, с которыми я беседовал, как кажется, изначально понимали, что «Тамарод» (2) удовлетворится гражданским или военным диктатором или режимом, так что происшедшее их не удивило. Ты тоже была несколько зло настроена, когда мы говорили месяц назад – даже что это принесет победу салафитам (3) и т.д. Сейчас модель «Тамарода» (сбор подписей под призывом к отставке лидера) перенята в Тунисе, Сирии и т.д. Ты думаешь, это ошибка?

Ответ: Для меня проблема с «Тамарод» состоит в том, что у них было какое-то время для выдвижения какой-то альтернативы после свержения Мурси, но они этого так и не сделали! У них не было ясного плана того, что должно произойти после того, как он будет изгнан. Поэтому я и опасалась кровопролития. Честно говоря, если бы не вмешательство армии, могло бы быть еще гораздо, гораздо хуже. У меня такое ощущение, что салафиты были единственной партией, готовой доминировать на сцене, даже в большей мере, чем «ихваны» на выборах после Мубарака.

Вопрос: Так что множество планов оппозиции, и ни одного реального представления о реконструкции?

Ответ: Я не уверена, что у нас есть реальная оппозиция! Фронт национального спасения совершенно бесполезен, а остальные активисты проводят дни и ночи, рассуждая и строя предположения в Твиттере. По сути, это все.

Вопрос: Как ты, как анархистка, оцениваешь то, что происходит после 30 июня? Можно ли установить какую-то связь с ним и нужно ли это, по-твоему?

Ответ: Я думаю, что отказ от сценария, который продвигали фанатики, – это шаг вперед. Произошло некое движение в сторону понимания того, что религию лучше оставить в мечети или церкви, а не как правящий механизм. Это может оказаться полезным позднее, когда мы будем агитировать за более радикальные идеи, за которые выступаем. Это одна из фаз революции 25 января, и мы должны рассмотреть ее внимательнее. Лично мне тяжело стоять бок о бок с «фелуль» (сторонниками Мубарака), ведь я знаю, что они – такие же больные, как «ихваны», и согласны с другими формами угнетения и диктатуры.

Вопрос: Кажется, что единственный вариант борьбы с сексуальным насилием на Тахрире – это горизонтальные формы организации: Операция против сексуальных домогательств и нападений, Телохранители Тахрира и т.д. Это так?

Ответ: Мой опыт с ними таков. В целом, они самоорганизованные и неиерархические. Но они отличаются одна от другой. Если не считать присутствия на больших мероприятиях, «Телохранители Тахрира» не активны, за исключением приема новых добровольцев. А Операция против сексуальных домогательств и нападений занимается повышением сознания и искоренением сексуальных посягательств в обществе в более широком плане.

Вопрос: Операция против сексуальных домогательств и нападений располагалась последние дни на Тахрире, ради безопасности своих добровольцев. И, как я знаю из твоих же рассказов, у тебя были большие сомнения насчет участия в последних демонстрациях. Все это кажется довольно серьезным препятствием для низового движения в Египте в настоящий момент. Учитывая, сколько организованных действий против него было предпринято после 25 января, изменился ли как-то смысл вещей после 30 июня? Или стало еще хуже?

Ответ: Стало еще хуже с присутствием такого большого количества вооруженных гражданских лиц, в первую очередь «ихванов». От друга из «Операции против сексуальных посягательств и нападений» я знаю, что ее активисты рискуют даже собственной безопасностью, пытаясь пройти сквозь толпу, чтобы помочь той или иной жертве. Думаю, что с увеличением числа оружия на демонстрациях стало куда хуже. Лично я с конца 2011 года подумаю два, три или четыре раза, прежде чем присоединиться к какой-то демонстрации.

Вопрос: Вчера они сообщили в Твиттере, что было совершено 4 нападения на женщин, и в трех случаях из них им удалось вмешаться. Это, кажется, гораздо меньше, чем всего несколько дней назад. Это было просто совпадение?

Ответ: У меня такая же мысль! Нет ни малейших сомнений, что почти все нападения были организованы. Это было очевидно со времени пребывания у власти Высшего совета вооруженных сил. Но есть и кое-что еще – с людьми в целом. Я не могу винить одну лишь систему. Мне приходиться думать о мужчинах и молодых ребятах, которые сексуально терроризируют женщин на улицах в повседневной жизни. Все это существует и, как кажется, достигает пика во время религиозных праздников.

Вопрос: С учетом этого, как, по твоему мнению, люди за пределами Египта могут помочь полезной работе, которая здесь делается?

Ответ: Я думаю, хорошим началом было бы просто не оценивать ситуацию по стандартам, которые здесь не применимы.

http://ainfos.ca/13/jul/ainfos00142.html (Оригинал опубликован: http://www.truth-out.org/news/item/17465-interview-anarchism-tamarrod-an...)

Примечания:

1) В октябре 2011 г. коптские демонстранты были атакованы полицией и военными у здания телевидения «Масперо»; не менее 28 человек погибло. В ноябре 2011 г. на улице Мухамеда Махмуда военные и полиция напали на антиправительственную демонстрацию; в ходе многодневных столкновений более 40 человек погибли. Исламисты не осудили эти действия властей.

2) «Тамарод» – движение за отставку исламистского президента Мурси.

3) Салафиты – ультраправое клерикальное течение, второе по силе после «Братьев-мусульман» и еще более реакционное. В основном, поддержало выступления за отставку президента Мурси.
 

Интервью с анархистом Мухаммедом Хасаном Аазабом

Вопрос: Прошло почти две недели после 30 июня. Как ты расцениваешь происшедшее за это время?

Ответ: Ну, как мы и ожидали, старый режим вновь начал поднимать голову. «Братья» теряют популярность с каждым днем. Никакого нового правительства пока не сформировано, так что на сегодняшний момент неясно, что будет происходить. Как только правительство будет сформировано, мы будем знать, где будет следующий бой.

Вопрос: Теперь, похоже, вы в основном застряли между армией и «ихванами».

Ответ: И старым режимом. Мы по уши в дерьме. Не остается ничего другого, кроме как только смеяться.

Вопрос: Похоже, что военные (особенно их руководство) больше благоприятствовали бы старому режиму. Генералы контролируют около 30% экономики, не так ли?

Ответ: Да, это верно. Армия находится в центре наших экономических проблем. И сейчас меньше шансов взывать к этому, чем раньше, потому что в данный момент люди видят в армии силу, которая предотвратила гражданскую войну. Так что она выше критики. Она может делать, что угодно, и никто не будет задавать вопросов. А если кто-то протестует, он будет считаться предателем.

Вопрос: На днях, когда мы говорили, казалось, что ты лично борешься с собственными чувствами, когда речь идет о действиях армии против «ихванов». Каковы твои ощущения теперь?

Ответ: Ну, у меня двойственные чувства, знаешь ли. Если мы допустим, чтобы «ихваны» стали жертвой армии сегодня, мы станем жертвой завтра. С другой стороны, часть меня ощущает, что «ихваны» заслуживают все то, что с ними происходит. До сих пор они разыгрывали карту гражданской войны. Так что разобраться в этом невероятно трудно эмоционально. Я боюсь, что моя ненависть к «ихванам», в конечном итоге, может привести меня к утрате человечности. Когда я увидел фотографии сторонников «братьев», убитых на днях у мечети Рабаа-Адвийя, я ничего не почувствовал. Я помнил о том, как исламисты нашли оправдания для армии, убивавшей нас на улице Мухаммеда Махмуда.

И в то же время, я боюсь, что мы никогда не увидим отмщения действиям «ихванов» и будем сожалеть о том дне, когда мы не устранили их всех. На днях они выбросили детей из окон высотных зданий в Александрии, чтобы обеспечить поддержку акций протеста. Прежде, чем я пришел сюда, я участвовал в столкновениях с исламистами на мосту 6 октября здесь, в Каире: они стреляли в нас из автоматов, а все, что было у нас, – это фейерверки и «коктейли Молотова». Пять человек были убиты. Происходят насилия против христиан в Верхнем Египте, и ни временное правительство, ни оппозиция, ни даже международное сообщество об этом не говорят. СМИ, как кажется, интересует только то, что происходит в больших городах. Христиане гибнут, а их дома сжигают. Исламисты нужно остановить, они слишком опасны в Верхнем Египте.

Вопрос: Есть ли какие-то средства защитить христиан, помимо армии?

Ответ: Нет, они просто покидают свои дома.

Вопрос: Интересно услышать от тебя, что ты боишься утратить человечность из ненависти к «братьям» – мысль, что импульс устранить их заставит тебя сделать то, чего бы ты не хотел делать. Ты ощущаешь, что такой импульс может сделать египетское общество – или любое общество в момент революции – нездоровый основой для любого нового общества?

Ответ: Да, без сомнения. У нас достаточно социальных проблем, мы не можем себе этого позволить.

Вопрос: Каков же путь вперед, в твоем представлении?

Ответ: Ключевой проблемой является разрыв между нашим поколением и старшим поколением. Молодые люди должны представлять революцию. Нам не нужны больше старые лица. Как говорят у нас в Египте, они – сожженные карты, ими больше нельзя пользоваться.

Вопрос: Что, по-твоему, выглядит симпатично? Организация студентов? Ты не кажешься оптимистичным в отношении профсоюзов...

Ответ: Я очень оптимистичен насчет студенческого движения. В прошлом году было огромное студенческое движение, особенно в частных школах. Первой потерей «братьев» стали на самом деле университеты. Они не смогли бросить вызов революционным движениям там.

Вопрос: А за что там шла борьба, если уточнить?

Ответ: За разное, на самом деле. Вообще, борьба шла вокруг прав студентов и борьба против администрации университетов, причем студенты «братьев» часто поддерживали администрацию. Это происходило во всех университетах, и, в конечном итоге, эту борьбу выиграли студенческие движения – даже если это приводило к насилию, как в Немецком университете в Каире.

В университете Эйн-Шамс движение вело борьбу с бандитами и с коррупцией сил безопасности на территории университетского городка. В Египетском международном университете речь шла о безопасности главной дороги, после гибели двух студентов. В Эльшуруке речь шла о медицинском обеспечении, после того как студент умер в университетской клинике. В Эль-Нильском университете борьба шла вокруг попыток захватить здание администрации – что происходит, на самом деле, во многих университетах.

Вопрос: Типа студенческого центра?

Ответ: Скорее, нет. Они хотели взять в свои руки здание с аудиториями. На самом деле, они пытались захватить образовательное пространство.

Вопрос: Как влияют эти победы на движения? Остаются ли студенты активными?

Ответ: Да. И теперь они начали формировать союз студенческих движений по всему Египту. Они ведут упорную работу, проводят много встреч и мероприятий.

Вопрос: Каковы основные темы на данный момент?

Ответ: Освобождение студентов, арестованных со времени «революции 25 января», право на достойное общежитие в университетах и изгнание сил безопасности из политической жизни университета.

Вопрос: Остаются ли студенты радикалами, покинув университет?

Ответ: Это зависит от студента. Наверное, невозможно утверждать либо это, либо обратное.

Вопрос: Есть ли такие аспекты революционного процесса, которые, по вашим ощущениям, связывали вас всех вместе, в частности, анархистов, помимо свержения Мубарака?

Ответ: Настоящая организация в действительности началась только после свержения Мубарака. Мы начали собираться, разговаривать с людьми, печатать, материалы, писать о наших идеях и организовывать встречи в кафе в центре города перед теми, кто был там. Потом в ходе столкновений на улице Мухаммеда Махмуда мы действительно обнаружили друг друга сражающимися бок о бок.

Вопрос: Представляю, что это был довольно травмирующий опыт. Я только что проходил мимо жуткой настенной фрески. Ее сделали анархисты?

Ответ: Конечно. После отстранения Мубарака работать на улицах было невероятно трудно. Ужасные вещи произошли на Тахрире, а никто нам не верил. Люди верили армии и исламистам. Эти последние полтора года после отстранения Мубарака были дорогой, о котором можно сказать, что нам приходилось по-настоящему драться с нашим собственным сообществом, и ко во времени вступления в должность Мурси мы были совершенно подавлены.

Вопрос: Вот почему ты сказал мне, что отказался от политики, когда мы встретились?

Ответ: Да, именно. Я приведу тебе только один пример. На данный момент, 90% египтян не верят, что армия расстреливала людей боевыми патронами на Тахрире в ходе столкновений у резиденции премьер-министра после улицы Мухаммеда Махмуда. Многие из нас были там, и четверо наших друзей погибли у нас на глазах, а люди ведут себя, как будто мы лжем. Подобное дерьмо просто подавляет.

http://wagingnonviolence.org/2013/07/anarchism-in-egypt-after-the-brothe...