«Пробудившиеся граждане» исповедуют одно и то же: верноподданничество как систему. Споры идут лишь о том, кто должен ее контролировать.

Человек протестует для разогрева. Чтобы сломать психологические барьеры в себе, чтобы сделать свое недовольство мотивом к действию. Следует само действие - как забастовка в Португалии или Греции.

В так называемых «социальных сетях» мода на протесты буйствует, как чума. Неприлично, если ты не загружаешь свои снимки с «места событий» – гордо улыбаясь с национальным флагом на плечах, опьяненный «своей гражданской позицией». Провоцирование широкой реакции в виртуальном мире, однако же, – это дело техники: отработанные рекламные технологии плюс деньги на агитки, которые усиливают первоначальный шум на площадях. И вот уже улице, то люди инстинктивно выходят на улицы, чтобы не пропустить вечеринку, где, как они считают, все сделано стихийно.

Весь ли это народ?

Более того: почему некоторые события вызывают недовольство улицы, в то время как другие, не менее серьезные, оставляют людей равнодушными?
В отличие от протестов в феврале-марте, июньские шествия и демонстрации не охватили более мелкие города. «Бунтует» только София, со слабым эхом в Пловдиве, Бургасе и Варне. Учитывая наступление отпусков, большая часть летних протестующих, казалось, вышли просто ради удовольствия. Протесты даже стали туристической достопримечательностью для посещения иностранцами. Столица – это еще не вся страна. Сама Болгария не «едина», существуют, по крайней мере, два различных мира: Болгария бедных и Болгария богатых. Как бы апологеты ни доказывали в СМИ, что разделение на богатых и бедных «устарело», «неактуально» и «тоталитарно», но это разделение – объективный факт. Тот, кто отрицает это, только доказывает свою собственную глупость или цинизм, и в обоих случаях отравляет уши слушателей ложью.

Народ не является чем-то «единым»; он состоит из различных групп по возрасту, образованию, родному языку, местным нравам, доходам, зависимости от государства, мировоззренческим особенностям и много чего другого. Логическое решение ради достижения справедливого удовлетворения всех требования, позиций и интересов – это смена модели: переход от централизованной модели к федеративной, от представительной (власти привилегированных «слуг») к основанной на прямой демократии (гражданскому самоуправлению, в том числе, в плане собственности).

В отличие от предыдущих, сегодняшние волнения не выдвигают радикальных социальных лозунгов. Зимние протесты были очищены от социального радикализма силами националистических агитаторов, но в летних антисистемное начало попросту отсутствует. «Пробудившиеся граждане» воспринимают призыв к прямому гражданскому самоуправлению как «провокацию» и передают «провокаторов» полиции, которая «удаляет» их с протестов. Прежде люди ненадолго потребовали положить конец власти партий; сегодня шествия выражают недовольство только определенной партией, но не партийной системой вообще. Протестующие даже упрекали националистов, новый «балансир» в парламенте, в том, что те недостаточно националистичны.

Зимние вспышки, пусть даже дирижируемые, были вызваны непосильными счетами. Летние, также умело направляемые, не ходят с горящими факелами, демонстрируя отвращение граждан к деятелям в государственных учреждениях, особенно репрессивных. Эти граждане видят никаких проблем в государстве, как таковом – в феврале же у них было, по крайней мере, смутное прозрение на сей счет. Таким образом, нынешние протесты даже не требует таких больших манипуляций. Они являются спонтанно верноподданническими – и вряд ли могут быть другими, учитывая их социальный состав.

Июньские протестующие сами определяют себя как «более образованные», «знающие, могущие, уверенные в себе». Как «работающие головой». Последнее, вероятно, правда: они получают довольно приличные доходы непроизводительным трудом, и поэтому их головы работают в том же направлении – делать деньги и добиваться государственных гарантий того, что это будет продолжаться.

По статистике, менее четверти населения имеет доход выше среднего. Более шестидесяти процентов опрошенных «работают руками». Каждый день с утра к столице подъезжают переполненные поезда с досыпающими по дороге людьми; некоторые из них проделывают по 200 км., чтобы удовлетворить потребность Софии в дешевой рабочей силе. Качество услуг болгарских железных дорог заслуживает отдельной горькой книги. Расписание разрежено и составлено в соответствии с началом и концом рабочего дня, вагоны находятся в ужасном состоянии и крайне небезопасны. По вечерам те же поезда воняют алкоголем и усталостью. Пассажиры расслабляются после вкалывания, которое обеспечивает повседневное существование «работающих головой» и их свободное время, чтобы те могли выходить на дороги из желтого кирпича с противоречивыми требованиями. У вкалывающих нет времени на «гражданскую активность». Большинство из них либо не принимали участия в выборах, либо продали свои голоса за гроши. Большинство протестующих пошли на выборы, но не удовлетворены их т результатами.

Как протестующие, так и противники протестов проявляют полное единодушие в том, что касается государственности и всех ее приложений. Они мыслят в одном и том же формате: законность, легитимность, «вернем государство, отобрав его у мафии». Просто одни считают, что государство должно быть спасено путем отставки правительства и новых выборов, а другие – с помощью работы в институтах – такой, как последние игры с выборами.

«Пробудившиеся граждане» исповедуют одно и то же: верноподданничество в отношении системы. Споры идут только о том, кто должен ее контролировать – или даже скорее, кто будет контролировать ее по телевидению, потому что люди, которые на самом деле управлять системой, не слишком любят сниматься и вряд ли полагаются на мимолетные политические пристрастия трещащего и корчащегося от бедствий электората, трясущегося от страха при одной только мысли, что вещи можно назвать своими именами. Так, они – таков уж «образованный» и «квалифицированный» зацикленный мозг, которому необходима вычислительная мощность в размерах не более кассового аппарата – до сих пор путают государство с обществом. Некоторые объясняют это «тяжким наследием тоталитаризма», когда государство было повсюду, но это лишь половина правды, потому что западные буржуазные демократии в той или иной форме руководствуются девизом: «Спроси, что ты сделаешь для государства, не спрашивай, что оно будет делать для тебя».

Протестующие и контр-протестующие возвели в культ выборы – как «альтернативу гражданской войне». Во-первых, настоящий «гражданский мир» по числу жертв равноценен гражданской войне, с той только разницей, что кровь не льется на тротуарах, а высасывается фондами медицинского страхования, банками-кредиторами, монополиями, работодателями, оплаченными заранее в виде налога, но, тем не менее, дополнительными «услугами» чиновников, настоятельной потребностью в юристах. Во-вторых, в избирательной конкуренции также есть победители – и по отношению к общему числу избирателей они обычно находятся в меньшинстве. Победители этого «бескровного» действа, а точнее, их партийные лидеры, навязывают свои интересы обществу, которому они стоят вполне реальных потерей крови. В качестве лекарства, людям предлагается «больше работать»: отъявленный цинизм в ситуации, когда больше работы и больше доходов – это совсем разные вещи. Результат все тот же: избранные «слуги народа» властвуют над «сувереном» от его имени – бандитски давят его налогами, запутывают в бюрократических процедурах, превращают его и без того немногие «права» в насмешку и раздувают до предела его обязанности.

Такова система, которой протестующие демонстрируют свою лояльность, охраняют от «искажения», но сами порочны в основе, настаивая на том, чтобы все было «законно» и с «разрешения властей».

Единственным светлым, но очень слабым лучиком во всей этой шумихе является опыт группы альтернативно мыслящих людей, которые попытались организовать площадные ассамблеи: когда институты «не работают», граждане имеют право взять дело в свои руки. Ассамблея на Орловом мосту уже подвергалась нападкам агитаторов, но и без этого насилия проект теряется в общем хоре «восстановления государственности». Протестующие не хотят «представительства» или «участия»; они хотят новых лидеров, хотят, чтобы власть «что-то сделала»: на самом деле, пассивная позиция.

Площади кричали об «изменении модели» и «новой морали». В действительности, речь шла о перезапуске той же системы, которая порождает проблемы и завязывает их в узел, развязать который невозможно. Они воспроизводят ту же мораль под девизом «Бесплатного обеда не бывает», но для привилегированных бесплатный обед – лишь малость. Мораль зависит от социально-экономических отношений, как бы их ни гримировали, они останутся все те же.

Раздаются голоса «не надо демонизировать политиков, они такие же, как и мы». Льются сладкие слова о том, как «партии очистятся» под натиском протестов. Нет, они не такие же, как мы. У нас нет привилегий навязывать свое видение целому обществу, чтобы впрячь его в работы ради наших частных интересов; мы не получаем больших заработков и различных возможностей для безнаказанного мошенничества. Никакая клизма, удаляющая из кишечника застоявшееся дерьмо (дискредитированных политических бандитов), не очистит ваш мозг, не изменит цели и интересы партий, стремящихся быть «слугами народа» с властью над людьми.

Нет, никакой «гражданский натиск», никакой «контроль» не изменит ситуацию. Кто будет последовательно осуществлять его? Протестующее меньшинство «элитарных» граждан? Пока труженики из провинции строят, ремонтируют, обслуживают, развозят, чистят, прислуживают, производят? Возможен ли прямой контроль над репрессивными органами или даже над энергетикой, которая находится на одном уровне с «государственной тайной»?

Сегодняшний кризис власти, порождаемый внутренней конкурентной борьбой между различных кланов политико-делового класса, при наличии действительно пробудившегося в социальном отношении населения, мог бы стать двигателем хоть какого-то социального прогресса. Вместо этого, летние протесты представляют собой клановые войны – или, скорее, боксерские поединки – группировок. Они легитимируют власть как практику, нечто «данное от бога».

Верноподданнические протесты не стремятся к иному типу общественных отношений; им достаточно сменить бандитов и задницы в министерских кабинетах. И повесить в этих офисах портеры революционеров.

Жаль, что герои портретов не могут выйти из них, чтобы согнать тиранов с их кресел. Вполне вероятно, что «пробудившиеся граждане» на площадях тут же передали бы полиции как «провокаторов». Они до сих пор ведутся на демагогию о том, что это государство и мафия – явления разные. Они не отдают себе отчета в том, государство представляет собой органического врага общества, его угнетателя, что оно не признает лояльности, когда речь заходит о его интересах. Пастухи не только доят и стригут стадо – они колют его и сдирают кожу. И неважно, сколь кроткими и послушными при этом являются овцы.

Василь Арапов (Болгария)

http://sm.a-bg.net/2013/07/18/vernopodanicheskite-protesti.htm