Это была живая утопия: Республика Свободный Вендланд. И это было полное творческой фантазии коллективное сопротивление. В нем участвовали крестьяне и крестьянки, люди из университетов, из школ, с фабрик. Это было политическое действие и одновременно политический театр, продолжавшийся 33 дня и показавший, что возможно сделать, если действовать вместе, чтобы помешать чему-то, что проталкивают экономика, банки и политика.

В моем бюро и сегодня еще лежат стопки фотографий, брошюр, пожелтевших от времени листовок и аудиозаписей передач Радио Свободный Вендланд. А еще вендланский паспорт – фантастический документ, документ нашей фантазии. Почти полметра материалов о том, что было 40 лет назад. Выбросить это у меня не поднимается рука.

Газета «Атом Экспресс», издававшаяся гёттингенским рабочим кружком против атомной энергии, весной 1980 г. писала: «В конце недели, 3 мая сотни молодых людей из округи, сельские хозяева, ремесленники, школьники, студенты, усиленные подкреплением друзей извне, пришли на буровую площадку 1004. Толпа все росла и росла, пока не достигла нескольких тысяч; они взялись за пилы, молотки, топоры и гвозди и построили на уничтоженной обработанной земле Республику Свободный Вендланд».

Буровая 1004 была одной из четырех, с помощью которых должны были проводиться испытания соляного купола Горлебен на пригодность в качестве могильника атомных отходов. Христианско-демократический премьер-министр Нижней Саксонии Эрнст Альбрехт назвал деревню в округе Люхов-Данненберг в качестве места для размещения центра удаления ядерных отходов. На площади в 4 квадратных километра должны были возникнуть установка по повторному обогащению, могильник и другие ядерные фабрики.

Альбрехт рассчитывает на то, что в структурно слабом Вендланде люди не будут иметь ничего против этих предприятий. Но это ошибка: большинство жителей Люхов-Данненберга против. Местные жители и те, кто приехал их поддержать, организуют протест. В конце марта 1979 г. сотни крестьян с тракторами отправляются из Горлебена в Ганновер, где их приветствуют более 100 тысяч демонстрантов. Весной 1980 г. противники АЭС принимают решение захватить буровую. Буровую 1004. И я – один из них. На песчаной почве мы возводим дома и хижины из стволов деревьев, соломы и даже из стекла. А также большой круглый дом собраний, цепочку туалетов и проходную будку с шлагбаумом, где должны выдаваться вендландские паспорта и над которой развевается зелено-жёлтое знамя Вендланда.

Строя дома, начинаешь чувствовать, что проголодался. Часто вечером мы не знаем, чем нам придется завтракать наутро. В первые дни крестьяне приносят картофель и овощи, пекари – вчерашний хлеб. Женщины из вендландских деревень пекут для нас пироги. Крестьянин доставляет в деревню хижин воду в баке. Позднее мы бурим колодец. В Республике Свободный Вендланд есть даже солнечные души и баня-парилка; вода в баках согревается простыми солнечными батареями. Один из домов получает имя Фрица Тойфеля. Он был коммунаром и членом Движения 2 июня; в 1980 г. он уже 5 лет сидел в предварительном заключении, потому что якобы принимал участие в похищении председателя берлинской ХДС Петера Лоренца, что было неправдой. Хижина Фрица Тойфеля, очевидно, побудила президента администрации Люнебурга утверждать, что Республика Свободный Вендланд – это прибежище террористов. Обе башни в деревне также использовались для создания негативного настроя. «Там наверху у них воск для ментов», – цитировала газета «Бильд» придуманного ею обитателя.

В Республике Свободный Вендланд постоянно живут почти 700 человек. Это не считая многочисленных гостей, приезжающих на субботу – воскресенье. Они выражают солидарности с нашей акцией протеста, привозят продукты питания и инструменты. Уже через 4 дня проданы первые 1000 паспортов. Полученные деньги поступают в кассу деревни. Паспорт «действителен до тех пор, пока его владелец еще способен смеяться».

В одном из автобусов «Фольксваген» скрываются полицейские в гражданском; они разоблачены и отправлены домой. Затем нас беспокоит серия поджогов. Однажды ночью неизвестные поджигают одну из палаток. Поскольку мы опасаемся новых нападений и к тому же существует реальная опасность лесного пожара, создаются пожарные и ночные дежурства. По 10 человек сменами по 4 часа между 21.00 и 9.00 патрулируют деревню и лес. Это уже милитаризация?

Ни одного дня не проходит без культурной программы. Безвозмездно играют рок-группы, фолк-группы, театральные коллективы. Выступают Вольф Бирман и Вальтер Мосман, молодежный симфонический оркестр и «Театервер Брандхайде» из самого Вендланда. На девятый день захвата студенты теологии из Гёттингена сооружают деревянную церковь; на первое богослужение приходят 100 человек. 18 мая начинает передачи Радио Свободный Вендланд. Сотни обитателей деревни собираются у вагончика с громкоговорителем. После этого следует множество передач, даже заключительная зачистка транслировалась live. И многие полицейские тоже слушают. Один из них заносит в протокол: «Радио Свободный Вендланд беспрерывно звучит из маленького транзисторного приемника, принесенного одним из коллег. Так мы узнаем о том, чего не можем видеть. Радио сообщает удивительно дельно».

В то время как многие в деревне сосредоточиваются на налаживании альтернативного образа жизни, на ежевечернем совете спикеров идет ожесточенное столкновение мнений. Спор идет о перспективах захвата, о сопротивлении при зачистке. Следует ли оборонять Республику Свободный Вендланд, если прибудет полиция? Хотя бы символически, забрасывая помоями, сооружая баррикады? Я был за это. Когда дискуссии о том, являются ли баррикады средством ненасильственного сопротивления, еще не закончены, некоторые люди уже начинают их строить. Они выкапывают ямы на подъездных путях и сваливают в большие кучи ветки и хворост. После вмешательства бургомистра соседней общины Требель, который сочувствует захвату, но не согласен с загораживанием общинной дороги, препятствия снова удаляются.

Отношения обитателей деревни друг с другом, как это пережили многие, в том числе и я, несмотря на постоянно вспыхивающие напряжения и конфликты, отмечены доверием и эмоциональностью. «Я радовался каждому новому пришедшему. Все это были люди, которые хотели того же, что и ты сам, я готов был броситься на шею каждому», – рассказывает мне одна женщина, которой сейчас 66. А недавно скончавшаяся ветеран антиатомного движения из Люхов-Данненберга Лио Волльны уже незадолго до смерти описывает атмосферу так: «На месте, когда я видела людей, у меня постоянно было ощущение, что я должна как-то взять их за руку, и я так и делала».

В ночь с 3 на 4 июня никто не спит: на следующий день деревня должна быть зачищена. Наше настроение колеблется между гневом, мужеством и страхом. «Вы можете разрушить деревню, но не ту силу, которую она породила», – пишут некоторые на транспаранте, который вывешивают между башнями. Во время зачистки деревни 10 тысячам вторгшимся полицейским и пограничникам – все они в масках и с зачерненными лицами – противостоят около 4 тысяч стоящих и сидящих противников атомной энергии. Государственная власть совершает маневр в стиле гражданской войны, с непрерывно взлетающими, садящимися и грохочущими в низком полете над хижинами вертолетами. Полицейские вырывают демонстрантов и демонстранток из толпы, и снова сгружают их по ту сторону оцеплений. Огромные бульдозеры сравнивают хижины с землей.

К бешенству от зачистки примешиваются слезы. Гюнтер Цинт, запечатлевший короткую историю Республики Свободный Вендланд в томе фотографий, наблюдает за наступлением полиции из окна одной из хижин. Через секунды после того, как он покидает сооружение, строение сносят гусеницы. Хижина разваливается. «Чистое везение, что я выжил», – говорит он.

«Антиатомная деревня была направлена не только против смертоносной атомной энергии, она была символом нового образа жизни вообще», – пишет на следующий день профсоюзный активист и противник атомной энергии Хайнц Брандт. Еженедельник «Цайт» посвящает Республике Свободный Вендланд большую статью: «То, что там рухнуло в виде маленькой утопии, было архитектурой мира без Хиросимы», говорится там.

Деревня хижин была разрушена. Но Республика Свободный Вендланд продолжает жить. Недели в дереве хижин, сопротивление до и после того создали политическую социализацию и культуру, многое из которой сохранилось до сих пор. Республика Свободный Вендланд была не первой и вовсе не последней акцией сопротивления в Вендланде. Но она придала сопротивлению собственную идентичность, которая действует до сих пор.

Раймар Пауль

https://taz.de/40-Jahre-Republik-Freies-Wendland/!5679541/