В средствах информации и социальных сетях в последнее время стали появляться материалы об участии радикальной молодежи в протестах против военного переворота и за восстановление буржуазной демократии в Бирме (Мьянме). Среди них оказываются и люди, использующие анархистские символы, но вряд ли действительно понимающие сущность теории анархизма, который в равной степени отвергает как диктаторские, так и демократические буржуазные режимы. Что в действительности стоит за противоборством в этой стране? Публикуемый текст написан не анархистами, но содержит неплохой, на наш взгляд, анализ событий с классовой точки зрения.

После недавнего военного переворота в Мьянме армия официально вернулаcь к власти. Но уходила ли она от нее на самом деле? Армия Мьянмы, центральный институт государства и исторически главный гангстер, на протяжении десятилетий навязывала свою диктатуру и максимально использовала свое привилегированное положение. Фактически, это единственная сила, которая все еще способна поддерживать порядок, стабильность и единство в стране, состоящей из более чем 130 различных этнических групп, с легионом где этнических расколов и конфликтов. Из-за этого империалистические аппетиты таких держав, как Китай, Россия, США и Индия, сосредоточены на армии, что только усиливает напряженность в этом стратегически важном регионе Азии.

Армия Мьянмы обычно отстаивала свои интересы силой при открытой поддержке китайского и российского империализмов. Несмотря на выборы 2015 года и переход к фасаду демократического правительства, впервые с 1961 года, переворот 1 февраля был частью логики непрерывного военного господства всемогущей армии, которая с тех пор никогда не переставала быть государством в государстве со времени обретения независимости в 1948 году. Бирма (так называлась страна до 1989 года) находилась под непрерывным правлением таких генералов, как отец самой же Аун Сан Су Чжи, убитый соперниками в 1947 году. Икона демократии, якобы лицо мира, теперь оказалась свергнута военными, которые ранее уже арестовывали ее, затем заключили в тюрьму на много лет и, наконец, привели ее к власти в 2015 году. Аун Сан Су Чжи смогла тогда прийти к соглашению с этими же военными, не испытывая ни малейших колебаний, и без зазрения совести поддержала кровавые репрессии против рохинья в 2017 году. Бирманские вооруженные силы никогда не отказывались от власти, оставив за собой ключевые министерства и значительный процент мест в парламенте.

22 декабря 2020 года глава «Татмадо» (официальное название вооруженных сил Мьянмы) подтвердил, что вооруженные силы должны также играть ведущую роль в защите «национальной политики, сасаны [буддийской религии], традиций, обычаев и культуры». Ему стоило бы добавить, что впасть бирманской армии является не только военной или «культурной», но и экономической. Армия контролирует экономику страны со времени переворота 1962 года. Сегодня официально на нее приходится 14% национального бюджета, но на самом деле это намного больше, если принять во внимание коррупцию и в значительной степени непрозрачное финансирование. В дополнение к своему участию в добыче нефрита, производстве тикового дерева, драгоценных камней и (в качестве вишенки на торте!) высокодоходной торговле наркотиками, военные Мьянмы также извлекают выгоду из дивидендов, полученных от принадлежащего ей конгломерата - Myanmar Economic Holding Public Company Ltd (MEHL), одной из самых влиятельных и коррумпированных организаций страны. MEHL распространила свое влияние практически на все секторы экономики, от пивоваренных заводов до табачной, горнодобывающей и текстильной промышленности. Исторически сложилось так, что для капиталистического государства именно армия в качестве крайней меры обеспечивает национальную сплоченность и защиту буржуазных интересов в ситуациях внутреннего раскола и конфронтации. Мьянма, конечно, не исключение, но это карикатурный пример. Хотя армия обеспечила определенное единство страны перед лицом этнических расколов, её интересы сводятся к принципу «разделяй и властвуй» с тем, чтобы гарантировать свою прибыль, поддерживать разногласия между различными буржуазными фракциями и таким образом сохранять свою власть.

Переворот под руководством генерала Мин Аун Хлайна является последним по времени проявлением процесса нарастания хаоса и разложения, в котором подчас бывает трудно сориентироваться в столь бурном водовороте конфронтации, насилия, этнических чисток и варварства... А все эти уличные демонстрации населения в защиту буржуазной клики Аун Сан Су Чжи, эта вера в демократические иллюзии, – все это сулит только еще больший хаос и репрессии. Каждый кризис в Бирме, как в 1988 или 2007 году, на практике приводил к кровавым репрессиям с тысячами смертей каждый раз. Это по-прежнему возможно и сегодня; репрессивные силы применяют боевые патроны, которые уже вызвали первые жертвы.

Итак, почему же переворот произошел сейчас? Многие буржуазные комментаторы считают этот государственный переворот неожиданным и непонятным, учитывая то, что господство военных никогда и не было поколеблено, в том числе и в последние годы, с открытием к демократии под военным контролем и с приходом к власти Аун Сан Су Чжи в апреле 2016 года. В средствах массовой информации выдвигаются различные гипотезы. Так, главнокомандующий армии Мин Аун Хлаин, который должен был вскоре уйти в отставку, мог предстать перед Международным судом по правам человека за преступления против человечности. Другое объяснение: последняя сокрушительная победа партии Аун Сан Су Чжи на выборах в законодательные органы оказалась горькой неудачей для военной хунты, которая не смогла этого принять... Но все эти элементы объяснения, какими бы правдоподобными они ни были, служат выражением, в первую очередь, обострения борьбы между различными фракциями буржуазии в государственном аппарате Мьянмы, в ущерб стабильности и рациональному управлению государством. Другими словами, соответствующие интересы каждой фракции, как той, что одета в военную форму, так и той, что завернулась в мантию демократии, имеют приоритет над общими интересами национального капитала, все больше подпитывая коррупцию на самом верху государства, равно как и на всех уровнях функционирования общества.

И без того неустойчивое экономическое положение Мьянмы резко ухудшилось из-за пандемии. Помимо растущей безработицы, которая всегда была высокой, и обнищания населения, на фоне резкого, по данным МВФ, падения ВВП в последние годы в этой одной из беднейших стран мира, нарастает гуманитарный кризис и кризис в области здравоохранения. Он уже вызвал эмиграцию сотен тысяч людей в Бангладеш и Таиланд. В конечном счете, события в Мьянме являются выражением того же разложения, которое пронизывает все поры буржуазного общества, от нападения на Капитолий до глобального кризиса в здравоохранении...

Но одних только этих споров между фракциями недостаточно, чтобы полностью объяснить ситуацию. Что стоит на кону, демонстрируют, прежде всего, империалистическое соперничество и конфликты. Основные западные державы, начиная с США, единодушно осудили военную операцию. Сразу после переворота США обратились к ООН с просьбой принять резолюцию по этому поводу и потребовали санкций против Мьянмы. Это постановление не было принято из-за вето России и Китая. В условиях растущей конфронтации между Китаем и США, Бирма остается ключевым стратегическим регионом. На карту поставлен контроль над Южно-Китайским морем, Тайванем и Бенгальским заливом. Китайский империализм абсолютно не заинтересован в какой-либо «стабилизации», особенно с любыми демократическими претензиями, которые принесли бы пользу прежде всего США. Сохранение трясины в Мьянме – это стратегический выбор Китая в Азии, а доступ к Бенгальскому заливу является одной из основных целей как для Китая, так и для Индии. Поэтому в интересах Китая поддерживать нестабильность, например, поддерживая партизан на севере, как в штате Ракхайн (Аракан), и в то же время должно относиться к военным, в частности, называя последний переворот «министерскими перестановками»! Одна из целей Пекина – завершить создание экономического коридора Китай-Мьянма (CMEC), который позволит получить доступ к Индийскому океану в обход Малаккского пролива, всегда находившегося под контролем ВМС США. Китай привержен поддержанию стабильности в торговых и политических отношениях с Мьянмой. Прежде всего, это главный стратегический залог его проекта «Шелкового пути», вдоль которого Пекин должен обеспечить точки опоры, особенно в виде будущих военных баз и дипломатических союзов. После того, как Пекин выразил поддержку Пакистану, решительная поддержка в регионе военного режима Мьянмы дает возможность защитить свои интересы, одновременно блокируя предложения об эмбарго и санкциях в отношении военного режима Мьянмы, которых требуют Соединенные Штаты.

Российский империализм безоговорочно одобрил переворот. «За неделю до переворота министр обороны России Сергей Шойгу отправился в Мьянму, чтобы завершить достижение соглашения о поставках ракетных комплексов «земля-воздух», беспилотных летательных аппаратов и радиолокационного оборудования, – сообщает Nikkei Asia Magazine. – Россия также подписала соглашение о безопасности полетов с генералом Мином, который, как говорят, за последнее десятилетие шесть раз посещал Россию».

Индия оказалась в более сложной ситуации: хотя она решительно выступала против путча бирманского военного режима 30 лет назад, она не прекращала налаживать связи с бирманским режимом, как с хунтой, так и с фракцией Аун Сан Су Чжи. Сегодня у правительства Моди возникает соблазн продолжить диалог со своим соседом. Но он хочет любой ценой не уступать Китаю даже дюйма земли.

В ловушке защиты демократии

Третий государственный переворот, да еще в контексте кризиса, когда 60% людей живут в крайней нищете, вызвал реакцию во всем населении, особенно среди молодого поколения. Вспыхнули многочисленные уличные демонстрации и даже забастовки. Это движение «гражданского неповиновения» с актами саботажа в сфере транспорта, телекоммуникаций и информационных технологий с целью «восстановления демократии» не положит конец хаоса и насилия. Пусть армия явно недооценила гражданское сопротивление, вызвав беспрецедентную отторжения, особенно среди молодежи, – социальное движение, развивающееся на чисто буржуазной основе демократических требований, не содержит никаких семян лучшего будущего.

У молодежи множество иллюзий в отношении буржуазной демократии последних лет. Но защита демократического государства, защита партии Аун Сан Су Чжи, соучастника преступлений, совершенных армией против народа рохинья, – это ловушка, которая может принести молодым людям только серьезные разочарования. Несмотря на плохие экономические показатели за четыре года пребывания у власти «государственного советника» Аун Сан Су Чжи, она остается популярной среди населения, травмированного годами диктатуры (1962–2011). Однако демократическая партия и военная хунта – это две стороны одной медали: буржуазного государства. Это последнее является органом, функция которого заключается в поддержании общественного порядка и статус-кво ради сохранения интересов правящего класса, а отнюдь не ради улучшения положения эксплуатируемых и угнетенных. В результате, сотни тысяч молодых людей и рабочих, участвующих в этих демонстрациях, являются пленниками движения, которое только укрепляет капиталистический порядок.

Защита демократии – это ловушка и настоящий тупик. Хуже того: борьба на этой почве может привести только к бессилию и кровавым жертвам как для рабочего класса, так и для всего населения.

https://en.internationalism.org/content/16986/democracy-or-military-junta-same-capitalist-dictatorship