Что поражает в дискуссиях о «зеленом паспорте» и вакцине, так это то, что это происходит на фоне впадения страны в страх и нетерпимость, не осознавая этого – и, несомненно, это происходит сегодня в Италии. И то, что соображения, воспринимаемые как противоречащие, не только в любом случае не рассматриваются серьезно, но и поспешно отвергаются, если вообще не становятся просто объектом сарказма и оскорблений. Кажется, что вакцина стала религиозным символом, который, как и любое вероучение, служит водоразделом между друзьями и врагами, спасенными и проклятыми. Как может тезис, отказывающийся от тщательного изучения отклоняющихся тезисов, претендовать на звание научного, а не религиозного?

Вот почему важно прежде всего пояснить, что проблема для меня не в вакцине, точно так же, как в моих предыдущих выступлениях по этому вопросу проблема для меня была не в пандемии, - но в их политическом использовании, то есть способе, которым с ними обращались с самого начала.

На опасения, высказанные в документе, который я подписал вместо с Массимо Каччари, кто-то неразумно возразил, что-де не стоит беспокоиться, «потому что мы живем в условиях демократии». Как может кто-то не осознавать, что страна, которая пребывает в состоянии чрезвычайщины вот уже почти два года и в которой решения, серьезно затрагивающие индивидуальные свободы, принимаются по декрету (примечательно, что СМИ даже говорят о «декрете Драги», то есть, как будто исходящем от одного человека) больше уже фактически не демократия? Как может быть, что исключительная концентрация на инфекциях и здоровье мешает нам осознать Великую трансформацию, происходящую в политической сфере, в которой, как это случилось с фашизмом, может фактически произойти радикальное изменение и без изменения текста конституции? И не должен ли заставить задуматься тот факт, что никакого срока окончания исключительных предписаний и мер, вводимых одни за другими, не назначается, но они постоянно обновляются, как бы для подтверждения того, что правительства никогда не устают повторять: ничто уже не будет, как прежде, и определенные свободы и определенные базовые структуры общественной жизни, к которым мы привыкли, будут отменены на неопределенный срок? Если действительно правда, что эта трансформация – и растущая деполитизация общества, которая является ее результатом, – уже происходила в течение некоторого времени, не будет ли тем более настоятельным срочно остановиться и оценить крайние итоги, пока еще не поздно? Уже отмечалось, что модель, которая нами управляет – это уже не общество дисциплины, а общество контроля, – но до каких пределов мы готовы согласиться с таким контролем?

Именно в этом контексте должна быть поставлена политическая проблема «зеленого паспорта», не смешивая ее с медицинской проблемой вакцины, с которой она не обязательно связана (в прошлом мы делали самые разные прививки, не создавая дискриминации разделением граждан на две группы). На самом деле проблема заключается не только в дискриминации одним классом граждан второй категории – хотя это тоже крайне серьезно. Она еще и в том, что куда больше по сердцу правительству, чем все иное – в капиллярном и неограниченном контроле, который позволяет ее носителям безрассудно гордиться своей «зеленой картой». Как это возможно, – спросим мы снова, – что они не понимают: если люди вынуждены предъявлять свой паспорт-пропуск, даже когда они идут в кинотеатр или ресторан, то каждое их движение окажется под контролем?

В нашем документе мы привели аналогию с «пропиской», то есть с паспортом, который граждане Советского Союза должны были предъявить, чтобы переехать с одного места на другое. Сейчас есть повод уточнить, поскольку, к сожалению, это кажется необходимым, что такое юридико-политическая аналогия. Нас без всякой причины обвиняют в том, что мы проводим параллель между дискриминацией в результате введения «зеленого паспорта» и преследованием евреев. Стоит указать раз и навсегда, что только дурак может приравнять эти два явления, которые, очевидно, очень разные. Однако не менее глупыми были бы те, кто отказался исследовать чисто юридическую аналогию – а я юрист по образованию – между двумя нормами: фашистским, касающимся евреев, и тем, которое касается института «зеленого паспорта». Возможно, нелишне указать на то, что оба положения были приняты декретом и что оба неприемлемы для тех, кто не придерживается чисто позитивистской концепции права, потому что – независимо от приведенных причин – они обязательно приводят к дискриминации одной из категорий людей, к каковой еврей должен быть особенно чувствителен.

Опять же, тот, кто обладает хотя бы минимумом политического воображения, должен рассматривать все эти меры в контексте Великой трансформации, которую, похоже, замыслили те, кто управляют обществом, – если, конечно, они не являются, что возможно, слепым действием технологической машины, вышедшей сейчас из-под контроля. Много лет назад ко мне обратилась французская правительственная комиссия, чтобы узнать мое мнение о создании нового европейского документа, удостоверяющего личность, который содержал бы чип со всеми биологическими данными человека и любой другой возможной информацией о нем. Мне кажется очевидным, что зеленая карта – это первый шаг к такому документу, введение которого по каким-то причинам было отложено.

И последнее, на что я хотел бы обратить внимание тех, кто захочет вести диалог без оскорблений. Люди не могут жить, если они не находят причин и оправдания своей жизни, которые в каждую эпоху принимали форму религий, мифов, политических убеждений, философий и всевозможных идеалов. Сегодня эти оправдания кажутся – по крайней мере, у самой богатой и технологически развитой части человечества – исчезнувшими, и люди, возможно, впервые сталкиваются с проблемой чисто биологического выживания, с чем, как оказывается, не могут согласиться.

Только это может объяснить, почему вместо допущения простого и дружественного факта жизни людей бок о бок почувствовалась необходимость установить неумолимый санитарный террор, в котором жизнь уже без каких-либо идеальных оправданий постоянно подвергается угрозе и в какой-то момент карается болезнями и смертью. Как бессмысленно жертвовать свободой во имя свободы, так и невозможно отказаться во имя голой жизни от того, что делает жизнь достойной того, чтобы прожить ее.

La Stampa. 30.07.2021