Формулировка "социализм 21 века" отражает те надежды, которые многие левые по всему миру возлагали на президента венесуэлы Уго Чавеса и его т.н. "боливарианскую революцию" или "боливарианский процесс" (с отсылкой к Симону Боливару, командующему армией, нанесшей в 1821 г. поражение испанцам и завонвавшей независимость для Венесуэлы и других испанских колоний в северо-западной части Южной Америки).

Сам термин "социализм 21 века" был введен мексиканским социологом Хайнцем Дитрихом Штеффаном. Он долгие годы был советником Чавеса, но отошел от него в 2011 году. Термин этот выражает представление о том, что Венесуэла является пионером в деле нового, захватывающего "социализма" нового века, который основан на участии людей снизу, в отличие от неповоротливого бюрократического "социализма" (называемого нами государственным капитализмом) 20 столетия.

Бросая вызов янки

Режим, установленный Чавесом в Венесуэле за 14 лет его правления, имел и еще одну притягательность: он был менее запятнанной заменой кастристской Кубы. Чавес, как харизматический лидер, обладал пламенностью Че Гевары и Фиделя Кастро – и таким же умением произносить речи небывалой длины. Его речи – как и их выступления – метали громы и молнии против тиранов-янки с Севера. Однако, в отличие от Кастро, Чавес занял свой пост с помощью выборов (после того, как его прежняя попытка захватить власть путем военного переворота провалилась). Не было у него и смущающего обыкновения бросать в тюрьму своих внутренних критиков.

Учитывая долгую историю господства и агрессии США в Латинской Америке, сохранение привлекательности антиамериканской риторики – вещь понятная. Тем не менее, в 21 веке она скорее устарела. Гегемония США в Северной и Южной Америке уже уступила место новой, более сложной структуре капиталистической конкуренции. США остаются активным участником этой новой игры, но в число игроков входят и усиливающиеся региональные державы, такие как Бразилия (и сама Венесуэла), и такие державы Евразии, как Китай и Япония. Намерение возобновить старые сражения лишь скрывает новую реальность.

Социальные миссии

Нельзя отрицать того, что привлекательность Чавеса проистекала отчасти из его достижений в деле проведения социальных реформ. Венесуэла является крупнейшим экспортером нефти, а нефтяная промышленность была национализирована еще в 1975 г. Чавес смог направить часть государственных доходов от нефти на социальные программы. Средства шли главным образом на серию "социальных миссий", организованных в 2003 г. с целью улучшения здравоохранения, образования, жилья и питания в бедных кварталах (трущобах) вокруг Каракаса и других городов.

Наблюдатели расходятся в оценке результатов этих социальных программ. Отчет Хермана Санчеса, кубинского посла в Венесуэле, насыщен такими смачными прилагательными как "гигантский" и "великолепный" (см.: G.Sanchez. Cuba and Venezuela: An Insight Into Two Revolutions. 2007, глава 4). Венесуэльский анархист Рафаэль Ускатеги говорит больше об ограниченности программ. К примеру, обитатели трущоб сегодня могут с большей легкостью лечить не слишком серьезные заболевания в квартальных клиниках, где работают кубинские и венесуэльские терапевты. Но в случае серьезных заболеваний они по-прежнему вынуждены полагаться на государственные больницы, которые переполнены и страдают гот недофинансирования. Жилищные стандарты по-прежнему остаются крайне неадекватными (см.: R.Uzcategui. Venezuela: Revolution as Spectacle, 2010).

Так выглядят трущобы Каракаса в самый разгар "социализма 21 века"

Ускатеги подчеркивает также, что многие бедняки, особенно в глубинных районах страны, не получают никакой пользы от миссий, а социальные программы мизерны по сравнению с военными расходами, включая импорт оружия.

Конечно, при Чавесе произошло существенное, хотя и скромное улучшение материальных условий жизни простых людей. Согласно официальной статистике, в течение 2000-х гг. доля населения, живущего в условиях "крайней бедности", сократилась с 23% до 9%, а уровень безработицы – с 15% до 8%. Но реальная зарплата росла в среднем всего на 1% в год – на фоне галопирующей инфляции.

Троцкий, Мао, Маркс, Иисус, Боливар

В различное время Чавес определял свое политическое кредо по-разному. Вскоре после того, как он принес президентскую присягу, он объявил себя троцкистом. В ходе визита в Китай в 2008 г. он заверил хозяев в том, что является маоистом. В речи перед Национальным собранием в 2009 г. он заявлял: "Я – марксист в той же мере, что и последователь идей Иисуса Христа и освободителя Америки, Симона Боливара". Иными словами, в весьма зыбкой и неопределенной форме.

Наиболее длительное влияние на Чавеса, вне всякого сомнения, оказало наследие его героя и образца Боливара в качестве социального реформатора и борца за национальную независимость. Он также с энтузиазмом восхищался режимом Кастро на Кубе, отрицая его диктаторский характер. Во время на Кубу в 1999 г. он заявил: "Венесуэла плывет по тому же морю, что и кубинский народ – морю счастья, подлинной социальной справедливости и мира". Поэтому весьма трудно, основываясь на публичных заявлениях Чавеса, сделать вывод о том, что его видение социализма радикально отличалось от государственного капитализма 20 века.

Сделки с капиталистами

Несмотря на все свои речи о революции и социализме, отношения Чавеса с капиталистами у себя дома и за рубежом отнюдь не были полностью конфликтными. Максимум, что можно сказать, так это то, что он временами находился в конфликте с некоторыми из капиталистов.

Например, телекоммуникационный магнат Густаво Сиснерос, чье состояние оценивается в 6 млрд. долл., был вначале враждебно настроен по отношению к Чавесу. Наблюдатели предполагают, что именно Сиснерос стоял за неудачной попыткой переворота в апреле 2002 года. Затем в июне 2004 г. оба они провели личную встречу. О чем на ней говорилось, неизвестно, но, по всей видимости, оба договорились. Комментарии телестанции "Веневисьон", принадлежащей Сиснеросу, из античавистских внезапно стали прочавистскими. Вероятно, в обмен Чавес отказался продлить лицензию на радиовещание главному конкуренту Сиснероса, предоставив, таким образом, монополию своему новому союзнику.

Чавес никогда не пытался выдворить иностранные компании. В марте 2009 г. "Макдональдс" имел в Венесуэле 135 филиалов и продавал большее количество фастфуда, чем в любой другой стране региона.

Чавес вставал в позу защитника природных ресурсов Венесуэлы от махинаций хищных иностранных компаний. На самом же деле, он заключил соглашения с "Шеврон", "Бритиш петролеум" и испанской нефтяной компанией "Репсоль". Он провел также изменения в законодательстве и конституции, которые могут открыть двери к постепенной реприватизации государственной нефтяной компании "Петролеос де Венесуэла". Теперь возможно создание смешанных государственно-частных предприятий с 49%-ной долей участия иностранного капитала для разработки новых запасов нефти и газа.

Против б(оливарианской)олигархии, демагогии и коррупции: автономная борьба снизу!

«Нефтяной социализм»

Чавес был полон решимости полагаться на экспорт углеводородов – настолько глубоко, что он сам окрестил такую модель капитализма "нефтяным социализмом"! Венесуэльские левые никогда не испытывали нежности по отношению к "экскрементам дьявола" и всегда высказывали озабоченность социальными и экологическими последствиями экономики, основанной на нефти. Но после прихода Чавеса к власти они перестали выражать свою озабоченность. Документальный фильм о нефтяной промышленности, снятый итальянским режиссером Габриэлем Муцио ("Наша нефть и другие рассказы") и первоначально поддержанный правительственными агентствами, был запрещен, когда выяснилось, что Муцио обратил особое внимание на эти темы.

Помимо нефти и газа, имеются также планы широкомасштабной добычи угля в штате Сулия. Однако прежде чем эти планы смогут быть осуществлены, вненсуэльское правительство должно будет преодолеть упорное сопротивление со стороны экологических групп и местных индейских общин, которые пытаются свои дома от катка бесконечной капиталистического накопления.

Конечно, в мире, разделенном на конкурирующие друг с другом государства, правительство любой страны – пусть даже оно именует себя "социалистическим" – весьма чувствительно к опасности потерять свои потенциальные доходы от продажи природных ресурсов. Только общее действие на мировом уровне может заложить основы общества, которое мы называем социализмом.

Комманданте-президент

О том, что вооруженные силы имели приоритет при выделении государственных средств, уже говорилось. Но это не единственный милитаристский аспект "боливарианского" режима.

Чавес назначил сотни военных на государственные посты, включая тех, кто особенно «прославился» своими злоупотреблениями. Например, подполковник ВВС Луис Рейес Рейес, бывший в 2000 – 2008 губернатором штата Лара, надзирал за формированием полицейских эскадронов смерти, которые совершили 5 случаев массовых убийств гражданских лиц. В 2008 г. Рейес был отозван в Каракас и назначен на министерский пост.

Согласно свидетельствам, собранным Комитетом жертв против безнаказанности, "полиция совершила больше убийств за время т.н. боливарианского процесса, чем за время президентства Бетанкура и Леони, чьи режимы запомнились как самые репрессивные за время Четвертой республики" (R.Uzcategui, p. 198).

Чавес начинал свою карьеру как армейский офицер, и в глубине сердца он им так и остался. Он постоянно пользовался военными выражениями в гражданском контексте – например, называя группы в избирательной кампании "подразделениями избирательного сражения". Ему нравился титул "комманданте-президент" (президент-командир), и он откровенно стремился к монополии на власть. Обращаясь в 2001 г. по радио к своим сторонникам с призывом создавать "боливарианские кружки" в различных сферах жизни, он не преминул напомнить им: "Запомните, что я начинаю давать указания, как лидер" (Uzcategui, p. 173).

Так что есть все основания сомневаться в приверженности Чавеса не только социализму (неважно какого века), но и демократическим принципам. Он в куда большей степени напоминает традиционный латиноамериканский образ харизматического популистского властителя – каудильо. В Венесуэле этот образ восходит к основополагающему мифу о Симоне Боливаре. Он воплощен также в длинной веренице народных героев, которые украшают историю Латинской Америки – от мексиканского революционного вождя Сапаты до аргентинского Хуана Перона.

Народная власть?

Многие люди до сих пор находятся под впечатлением видимости активного народного участия при Чавесе – что, конечно же, противоположно личной диктатуре. Как сочетаются такие вещи?

Общественная сцена Венесуэлы действительно изобилует активными социальными движениями – профсоюзами, кооперативами, квартальными группами, кампаниями за права человека, экологическими организациями и т.д. Подъем низовой активности совпал с взлетом Чавеса и консолидацией его власти. Но остается открытым вопрос о том, как соотносятся оба эти процесса.

На уровне риторики и символики, Чавес всегда изображал симпатию по отношению к народному участию. Это помогало ему обеспечить и сохранить поддержку его сторонников снизу и выигрывать президентские выборы.

Примером такого символического участия стало введение слов о «народной власти» в название правительственных министерств. Так, министерство образования стало "Министерством народной власти по образованию". Все это, разумеется, отнюдь не сделало министерства менее бюрократическими и обеспечило большее народное участие в них.

Интеграция, надзор, подавление

Действительная политика режима Чавеса по отношению к социальным движениям была смесью интеграции, надзора и подавления. Были сделаны попытки инкорпорировать низовых активистов в такие официальные структуры, как общинные советы. Те, которые позволили себя инкорпорировать, утратили свою автономию и попали под контроль со стороны государственной бюрократии. Те, кто сопротивлялся интеграции, оплевывались как сторонники "фашистской" правой оппозиции, подвергались нападениям и запугиванию со стороны групп "бдительности", которые обучались, вооружались и финансировались государством. Эти группы также собирали "социальную шпионскую информацию о рабочих, безработных, уличных торговцах и других частях общества, где существовал риск возникновения конфликта" (Uzcategui, p. 202). Наконец, для подавления протестов и демонстраций широко использовались полиция и армия.

"Боливарианским" лидерам, которые наследовали Чавесу, недостает его популярной харизмы, и потому они могут прибегнуть к еще более широкому применению насилия. Мы надеемся, что конец героя пробудит левых за пределами Венесуэлы от их транса и позволит им более критично и реалистично взглянуть на положение в этой стране.

Анархисты: Ни хозяев, ни богов, ни Чавеса!

Нет нужды отрицать, что, повидимому, Чавес руководствовался хорошими намерениями или что при его президентстве были осуществлены заметные социальные реформы. Тем не менее, как и все смертные, Чавес был подвержен коррупции властью. Это одна из тех причин, почему самая благожелательная тирания не может привести к свободному бесклассовому обществу. Освобождение трудящегося класса может быть лишь его собственным делом.

Стивен Шенфилд
Перевод: В.Граевский

Оригинал: http://stephenshenfield.net/places/the-americas/151-venezuela-hugo-chavez-and-21st-century-socialism