Рецензия на книгу: Philippe Kellermann (Hg.) Begengnungen feindlicher Brüder. Zum Verhältnis von Anarchismus und Marxismus in der Geschichte der sozialistischen Bewegung. Bd.1,2. Münster: UNRAST-Verlag, 2011–2012

Проблема взаимоотношений между анархизмом и марксизмом не нова. Еще итальянский анархист Луиджи Фаббри в начале ХХ века писал, что различия между анархизмом и марксизмом состоят не в конечной цели, а скорее в сфере пути к ней (1). Оба течения, утверждал Фаббри, разделяют одну и ту же перспективу свободного общества без классов и без государства, но имеют различные представления о методах его достижения.

В то время как марксисты надеются придти к этому с помощью завоевания политической власти и установления "революционного" и / или демократического политического режима, анархисты, напротив, отстаивают более прямой путь к свободе через непосредственную ликвидацию иерархических институтов и отношений. Таким был взгляд столетней давности.

С тех пор оба идейных направления в самых разных вариантах прошли через множество перипетий и исторических испытаний. Уже у "классического" марксизма отсутствовало более или менее ясное представление о переходе от существующего общества к будущему, коммунистическому, и это дало в свое время основание Мартину Буберу говорить о "послереволюционном" утопизме марксистов: "Той точкой, в которой у Маркса начинается утопизированная апокалиптика, которая превращает все научно-экономическую "топию" в чистую утопию, является изменение всех вещей после социальной революции" (2). С дальнейшей социал-демократической и большевистской "индустриализацией" марксизма и превращением его в идеологию индустриально-капиталистической / государственно-капиталистической модернизации, контуры будущего свободного самоуправления все больше растворялись в недостижимой дали, тогда как анархизм все сильнее делал упор на "конкретизацию" утопии. Несмотря на эти нараставшие различия, между обоими течениями социализма не только имелись неоднократные случаи политического сотрудничества (в последующем вновь сменявшиеся новой враждой), но и возникали известные точки идейного пересечения. Именно им и посвящены два тома, выпущенные Филиппом Келлерманном в серии "Встреча враждующих братьев. Об отношении между анархизмом и марксизмом в истории социалистического движения".

19 статей, вошедших в оба тома этого сборника, достаточно различны и зачастую имеют разный научный уровень. Некоторые из авторов и сами прекрасно отдают себе отчет в трудности стоящей перед ними задачи: оба комплекса идей слишком разнородны внутренне, чтобы сравнивать их как некое целое. То, что картина оказывалась гораздо сложнее, достаточно ясно иллюстрирует, например, Антье Шрупп в статье ""Женский вопрос" и социализм XIX столетия", демонстрируя, с одной стороны, различия в этом вопросе между прудонистами и французскими коллективистами, а, с другой, выявляя более прагматическое отношение со стороны Маркса или Бакунина: "... Бакунин и его сторонники имели в свое время куда меньше проблем с марксистами, чем с прудонистами. С исторической точки зрения, между прудонистскими "мютюалистами" и "коллективистами" (и коллективистками), как в целом именовали приверженцев Бакунина, существовали не столько связующие линии, сколько явная вражда. Та содержательная близость, о которой стали утверждать позднее и которая привела к созданию сверхпонятия "анархизм", является всего лишь исторической проекцией в прошлое (Т.1. С.50). Это может показаться и преувеличением: ведь у прудонистской и бакунистской тенденций имелось и множество общих федералистских представлений, отличавших их от марксизма. Но верно и то, что сторонники Маркса и Бакунина в Первом Интернационале 1860-х гг. вместе отстаивали в полемике с прудонистами идеи забастовок и обобществления средств производства.

О проблемах социализма XIX века речь идет, однако, лишь в двух из статей, включенных в оба тома (исследователь Бакунина Вольфганг Экхардт воспроизводит традиционный анархистский взгляд на конфликт между Марксом и Бакуниным в Первом Интернационале). Все остальные материалы посвящены самым разным темам из ХХ или даже XXI столетий. Речь идет, с одной стороны, о либертарных элементах в мышлении теоретиков и / или активистов, принадлежавших к марксистской традиции. Такие идеи можно обнаружить в критике государства Карлом Марксом (статья Карла Райттера) (3), в отрицании партий и парламентаризма, а также теории всеобщей стачки у Жоржа Сореля (статья Филиппа Келлерманна), в волюнтаризме и теории гегемонии Антонио Грамши (статья Йенса Кастнера), в антипартийности "коммунизма рабочих Советов" (статья Герхарда Ханлозера), у Фрица Брупбахера и Франца Пфемферта (статья Филиппа Келлерманна), у Руди Дучке (статья Ханса Юргена Дегена), в постопераизме (статья Роберта Фолтина) и у Джона Холлоуэя (статья Филиппа Келлерманна). К этой группе примыкает и статья Кристофа Юнке о критике анархизма Вольфгангом Харихом.

Вторая группа публикаций анализирует, какое влияние марксизм и анархизм оказали на философскую мысль ХХ века. В ряде статей рассматривается творчество известных философов Альбера Камю и Жана-Поля Сартра (Лу Марен), Теодора Адорно (Хендрик Валлат), школы "радикальной философии" (Хельке Вайнбах), Жака Рансьера (Ян Роллечек). О неомарксизме, анархизме и искусстве говорится в статье Йенса Кастнера.

Наконец, включены и два материала, касающиеся влияния марксизма на анархизм: о предполагаемом заимствовании марксистского понятия классов (Торстен Бевернитц) и продуктивизма (Майкл Сейдман) в анархо-синдикализме.

Большинство статей в двухтомнике не вызывают у меня, как исследователя, каких-либо серьезных возражений в том, что касается авторских выводов. Некоторые акценты можно было бы, вероятно, расставить иначе, но это, разумеется, целиком право самих авторов. Тем не менее, есть вещи, которые, на мой взгляд, непременно следует оговорить или даже оспорить.

Так, Торстен Бевернитц вполне справедливо отмечает, что анархо-синдикалисты использовали "марксистские" понятия классов и классовой борьбы. Но это еще не означает. что эти понятия одинаково трактуются в марксизме и анархо-синдикализме. К примеру, анархо-синдикалисты никогда не понимали "пролетариат" прежде всего как класс промышленных рабочих или "материальных производителей" (в отличие от многих марксистов, как минимум, вплоть до второй половины ХХ столетия) (4). Классовая борьба воспринималась в либертарных кругах не как решающая движущая сила прогрессивного развития человечества, а как необходимое сопротивление угнетенных и эксплуатируемых вплоть до социального освобождения. И освобождению подлежали не только рабочие, но все люди; просто анархисты полагали, что эксплуатируемые более склонны к борьбе против господствующих отношений, и поэтому им принадлежит в этой борьбе решающая роль. В соответствии с этим, цель революции состоит не в установлении новой классовой власти, а в ликвидации всяких классов вообще. Некоторые анархисты и анархо-синдикалисты, особенно до окончательного разрыва с иллюзиями в отношении большевизма в начале 1920-х гг. (5), действительно говорили о "диктатуре пролетариата", но они понимали ее как революционное насилие, а не как систему государственной организации.

Куда больше возражений может вызвать статья, посвященная Сорелю. У марксистских и ленинстских авторов принято называть этого французского теоретика синдикализма "анархо-синдикалистом". Филипп Келлерманн также полагает, что взгляды Сореля на антипарламентаризм, прямое действие и всеобщую стачку являются скорее "анархистскими", чем "марксистскими". Однако большинство либертарных исследователей отвергают подобную характеристику, причем вполне обоснованно: хотя поверхностное сходство неоспоримо (что в свое время и придало Сорелю популярность в синдикалистских кругах), в содержательном отношении существуют принципиальные расхождения. Неоднократно отмечалось, что в основе концепций Сореля лежало его представление о животворной роли насилия, и это превращало насилие в известной мере в самоцель, а позднее привело самого Сореля к сближению с правыми радикалами. В анархизме и анархо-синдикализме применение насильственных методов строжайшим образом подчинено нормам либертарной этики, а целью является свободное общество, без насилия человека над человеком (6). К тому же, следует помнить о том, что Сорель считал всеобщую стачку скорее "мобилизующим мифом", нежели реальной возможностью.

Наконец, следует высказать несколько критических замечаний в адрес статьи Майкла Сейдмана об анархистах и марксистах, которые, по его мнению, как в Российской, так и в Испанской революции выступили "против рабочих" (как "продуктивисты", стремящиеся к увеличению производства любой ценой и принуждавшие трудящихся, вопреки их воли, больше и интенсивнее работать "ради революционных целей"). Из-за своих нестандартных позиций Сейдман уже некоторое время считается в международных кругах историков своего рода "enfant terrible". Его упрекают за слишком статичный, поверхностный и недостаточно дифференцированный взгляд на исследуемые явления (7). Подход и выводы этого автора достаточно сильно подчинены его политическим симпатиям и его пониманию истории в целом. Поскольку Сейдман, со всей очевидностью, полагает, что ни в России, ни в Испании настоящая социалистическая (социальная) революция не "созрела", то "нормальное" капиталистическое развитие в обеих странах видится ему более естественным и благоприятным для "эгоистически" действующих людей. Это он и пытается доказывать. Что же касается его статьи в сборнике, то, собственно говоря, остается неясным: то ли автор считает, что в революционном обществе в состоянии войны вообще не могут возникнуть задача увеличения производства, то ли он убежден, что, например, в Испании в 1936 – 1939 гг. сопротивление работников направлялось "против труда", как такового, а отнюдь не против бюрократизации и оппортунистической социальной политики руководящих комитетов НКТ-ФАИ. Ведь, по его мнению, никакой революции и не было, а "враждебность против труда" нормальна "при капитализме".

В рабочем социалистическом движении с конца XIX века действительно распространялись продуктивистские представления о социализме. как сверхиндустриализированном обществе-фабрике, в конечном счете возобладавшие в марксистском мэйнстриме (8). Но Сейдман полностью игнорирует тот факт, что такие тенденции оспаривались в международном (в том числе, испанском) анархо-синдикалистском движении. Лишь часть его восприняла подобную ориентацию (преимущественно от французского революционного синдикализма периода до Первой мировой войны); другие же выступали с резкой критикой индустриально-капиталистической "рационализации" и предостерегали (подобно немецкому анархо-синдикалисту Рудольфу Роккеру или анархистскому профобъединению ФОРА – Аргентинской региональной рабочей федерации), что в случае дальнейшего развития указанных тенденций действительно освободительная социальная революция станет попросту невозможной (9).

Подводя итоги, стоит сказать, что круг объектов для исследования в обоих томах нельзя считать исчерпанным в плане раскрытия центральной темы сборника. Легко указать на множество видных фигур и идейных направлений, которые не нашли в них своего отражения. Можно говорить и о сильном "евроцентристском" крене материалов. Отсутствуют, например, такие важные страницы истории взаимоотношений между "враждующими братьями", как, скажем, феномен "анархо-большевизма" (в России, Латинской Америке и др.), марксистские и анархистские элементы в раннем движении кибуцев в Палестине (10), либертарная критика марксистской веры в прогресс и господства техники в Франкфуртской школе или у Вальтера Беньямина и т.д. Но поскольку мы имеем дело не с монографией, а со сборником, который задуман как долгосрочный проект, мы можем, собственно, воздержаться о подобного рода упреков. Будем надеяться на то, что эти упущения будут в будущем компенсированы.

Примечания:

(1) Luigi Fabbri. Die historischen und sachlichen Zusammenhänge zwischen Marxismus und Anarchismus // Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. XXVI. Jg. 1908. S.559f.

(2) Martin Buber. Pfade in Utopia. Über Gemeinschaft und deren Verwirklichung. Heidelberg: Verlag Lambert Schneider, 1985. S.35.

(3) Сама постановка вопроса, впрочем, не нова: достаточно упомянуть хотя бы работу французского исследователя Маркса Максимилиана Рюбеля. См.: М. Рюбель. Маркс – теоретик анархизма // М. Рюбель. Маркс против марксизма. М.: НПЦ "Праксис", 2006. С.7 – 33.

(4) См., например: Pierre Besnard. Les Syndicats ouvriers et la Révolution sociale. S.l., 1978. P.28.

(5) Подробнее об этом см.: В.В. Дамье. История анархо-синдикализма. Краткий очерк. М.: "ЛИБРОКОМ", 2010. С.61–75.

(6) См.: Hermoso Plaja. El sindicalismo según sus influencias. S.n., 1954; Gustav Wagner. Robert Michels und das Eherne Gesetz der Oligarchie // “Wer wählt, hat die eigene Stimme bereits abgegeben!“ Zur Kritik der parlamentarischen Demokratie. (Sondernummer der „Graswurzelrevolution“. Nr.146/47/48). Köln, 1990. S.32-33; и др.

(7) См., например: Helen Graham. Review of “Republic of Egos. A Social History of Spanish Civil War” by Michael Seidman // Journal of Spanish Cultural Studies. 2003. Vol.4.

(8) См.: Robert Kurz. Schwarzbuch des Kapitalismus. Frankfurt a.M., 1999.

(9) Подробнее см.: В.В. Дамье. Идеи Кропоткина и международное анархистское движение в 1920-х – 1930-х гг. // Петр Алексеевич Кропоткин. М.: РОССПЭН, 2012. С.266–299.

(10) О либертарных элементах в движении кибуцев см.: Stanley Maron. L`alternativa die kibbutz // Volontà. 1990. No.1-2; Yacov Oved. Anarchism in the Kibbutz Movement // Kibbutz Trends. 2000. Summer. No.38; James Horrox. A Living Revolution: Anarchism in the Kibbutz Movement (2009); usw.

Опубликовано: Историческая экспертиза. Журнал рецензий. 2015. №3(4). С.103-108.