Урянхайский край, как до 1921 г. именовалась Тува, с 1914 г. находился под официальным протекторатом Российской империи. Основную массу его населения составляли неграмотные скотоводы-араты, которыми управляла местная знать – нойоны; большим влиянием пользовалось ламство.

В то же время, в крае проживали тысячи русских переселенцев. Это были, главным образом, крестьяне, занимавшиеся сельским хозяйством, но среди них имелись также торговцы, крупные землевладельцы и т.д. К 1915 г. в Урянхае насчитывалось 29 русскоязычных поселений с 3966 жителями. В 1918 г. в городе Белоцарске проживало 594 русскоязычных жителей; кроме того, имелось 44 поселка. К началу 1920-х гг. в Туве насчитывалось ок. 11 тыс. русских [21]. С началом революции в России в 1917 г. именно среди русского населения стали распространяться революционные идеи.

Руководящее положение в русской общине после марта 1917 г. заняли деятели, сочувствующие Партии социалистов-революционеров (эсеры) [4, с.8]. Левая оппозиция стала складываться вокруг рабочего кружка, который возник в Белоцарске в июне. Его члены, как вспоминал участник – большевик С.А. Непомнящий, обсуждали информацию о революционных событиях в России, почерпнутую из присланных и привезенных в край газет, и распространяли ее: "Все это в какой-то степени доходило до русских крестьян и через них до тувинских аратов" [Цит. по: 20, с.23]. Как и в России, в русской общине Урянхая к осени сложился своеобразный левый блок, в который вошли сторонники большевиков, левых эсеров и беспартийных. В конце сентября организовались Советы рабочих депутатов на приисках и в Белоцарске, а в начале октября Знаменский сельский сход принял решение созвать съезд трудового крестьянства для выборов Совета крестьянских депутатов, который и был образован. Инициатор предложения, фельдшер М.М. Терентьев, возглавлявший Знаменский комитет общественной безопасности [3, с.137–139], был левым эсером [25; 4, с.19]. По примеру России, левые ставили вопрос о переходе власти к Советам. Этот вопрос был поставлен на обсуждение III съезда русского населения Урянхайского края в декабре 1917 г.

Перед началом съезда, по инициативе рабочего-большевика Н.Г. Крюкова, собралось совещание сторонников власти Советов, в котором приняли участие М.М. Терентьев, топограф М.Я. Крючков, рабочие Г.А. Барабанов, С.А. Непомнящий, М.Д. Семенов, крестьяне А.П. Квитный, А.Г. Лукьянов и другие. Совещание постановило: "Всем членам фракции съезда держаться вместе и отстаивать создание в Урянхае краевого Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Развернуть широкую агитацию и пропаганду среди делегатов за создание Советов с таким расчетом, чтобы к моменту открытия съезда фракция имела бы около себя твердую группу единомышленников" [5, с.22]. Открывшийся съезд избрал председателем Терентьева, а секретарем – Крючкова. После острых и полных оскорблений перепалок, 25 противников власти Советов покинули заседание, а из 33 оставшихся делегатов большинство высказалось за создание Совета крестьянских и рабочих депутатов Урянхая. Однако это решение не вступило в силу: по распоряжению русского комиссара края А.А. Турчанинова члены президиума съезда были арестованы казаками, и после двухдневного ареста Терентьева, Крюкова и Крючкова выслали за пределы края, в Минусинск. Вскоре казаками был разогнан и Совет в Белоцарске [3, с.140–141]. Однако соотношение сил вскоре изменилось в пользу левых, благодаря возвращению в Урянхай демобилизовавшихся фронтовиков и передаче оружия и патронов Усинским Советом. В марте 1918 г. IV съезд русского населения постановил образовать Краевой Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и обратился в Совет Минусинска с просьбой вернуть активистов, высланных в декабре. Съезд также принял решение об участии "трудовых урянхов" в разрешении земельных споров. Хотя казаки вновь разогнали съезд, им пришлось эвакуироваться из Белоцарска, куда вскоре прибыли М.М. Терентьев, Н.Г. Крюков и большевик И.Г. Сафьянов во главе отряда красногвардейцев с оружием и боеприпасами. Председателем Краевого Совета избрали большевика-учителя С.К. Беспалова, его заместителем – М.М. Терентьева. Земли, занятые русскими жителями, было решено переделить, в соответствии с принципом "трудовой нормы", а крупные хозяйства – национализировать [3, с.141–142]. После убийства Беспалова в мае 1918 г. Краевой Совет возглавил Терентьев.

Стоит подчеркнуть, что смена власти и победа большевистско-левоэсеровской коалиции в русской общине первоначально оказало мало влияния на тувинское большинство населения, которое в массе своей продолжало жить прежней привычной жизнью. Некоторые из влиятельных нойонов после весны 1917 г. стали поднимать вопрос об отмене русского протектората над Урянхаем и обсуждать вопрос о присоединении к Монголии. Активизировались кражи скота у богатых русских хозяев; между конокрадами-кайгалами и русскими поселенцами вспыхивали вооруженные стычки; среди кайгалов появились лидеры, которые объявляли себя мстителями колонизаторам и призывали к восстанию против России, но вынуждены были бежать в Монголию [25; 3, с.139]. Правда, уже весной 1918 г. бывший комиссар Урянхая А.П. Ермолаев отмечал, что среди тувинцев идут разговоры о необходимости поделить собственность своих богачей [6, с.78]. Но только в июне 1918 г. Краевому Совету удалось созвать съезд урянхайского населения, и на совместном заседании русского и тувинского съездов был одобрен договор о самоопределении края, дружбе и взаимной помощи. Участники постановили отменить протекторат, отказаться от империалистической политики царизма и признать право тувинцев на самоопределение и создание независимой страны Танну-Тува-улус. Дальнейшее переселение русских в Туву прекращалось, но тем, кто переселились в Урянхай до революции, давалось право оставаться на своих землях [см. текст: 3, с.151–152].

На проходившем одновременно V съезде русского населения лидерам Совета обсуждалось предложение Совета о создании краевой коммуны русского населения, то есть, объединении его в своего рода сельскохозяйственную артель. Это предложение встретило ожесточенное сопротивление многих делегатов съезда, в разгар которого пришло сообщение о падении Советов в Красноярске [25; 3, с.149, 150]. В начале июля 1918 г. в Туву прибыл отряд "белых"; красногвардейцы в Белоцарске были разбиты [26, с.36]. На VI съезде русского населения Урянхая было объявлено о ликвидации Советской власти и признании Временного Сибирского правительства [16, с.87]. В ноябре того же года контроль над краем перешел к Омскому правительству адмирала А.В. Колчака. В последующие месяцы, при поддержке части тувинской знати, на территорию Тувы вступили китайский (с осени 1918 г.) и монгольский (с весны 1919 г.) военные отряды. Они добивались включения Урянхая в состав Монголии. Командир монгольских войск Максаржав начал наступление на Белоцарск и разбил силы "белых". 18 июля 1919 г. он явился в Белоцарск и потребовал, чтобы все русские жители приняли подданство Монголии или покинули край [23, с.148–150]. В апреле 1919 г. вспыхнуло восстание против русских в Хемчикском районе Тувы: повстанцы атаковали военные посты, торговые фактории русских купцов, захватывали скот, имущество и оружие [26, с.42–45]. Многие поселенцы были убиты или изгнаны, фактории сожжены дотла [10, с.40]. Одновременно с ноября 1918 г. в Урянхай начали проникать "красные" партизаны из Минусинского края [26, с.37–38]. В июле 1919 г. восстали русские дружинники в Подхребтинском районе (Элегесте и др.) [26, с.46–47]. Наконец, в начале июля на территорию Тувы вступила отступавшая через Минусинский уезд партизанская армия "красных" под командованием А.Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина. Теснимый со всех сторон, колчаковский комиссар Урянхая объявил 9 июля 1919 г. об эвакуации "белых" из края.

С вступлением партизанской армии в Белоцарск 18 июля 1919 г. в Урянхае вновь установилась власть левых сил. Партизанская армия представляла собой остатки вооруженных формирований т.н. Степно-Баджейской партизанской республики, которая существовала с марта по июнь 1919 г. на территориях ряда волостей Енисейской губернии, очищенных от "белых" войск. Пост председателя ее высшего органа – Объединенного совета крестьянских, армейских и рабочих депутатов занимал левый эсер П.П. Петров. После падения республики он являлся членом Армейского совета и заведующим орготделом. Партизанская армия являлась своеобразной левой "коалицией" беспартийных, большевиков, левых эсеров, меньшевиков и анархистов. Члены левоэсеровского "Союза левых народников" входили в руководство Степно-Баджейской республики и армии бывшего эсера Кравченко. Лидеры левых эсеров П.П. Петров, А. Иванов, А. Низовцев и другие пропагандировали идеи власти трудового крестьянства и выступали против диктатуры пролетариата или любой иной. Они требовали внепартийных советов, избираемых трудовым народом на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Их идеи находили свое отражение на страницах печатного органа армии – газеты "Соха и молот". Представление о настроениях, преобладавших среди партизан, дает "Декларация съезда представителей крестьянской армии" (VI съезда минусинских партизан), принятая уже после ухода из Тувы, в ноябре 1919 г., по предложению Петрова. Она призывала к созданию единого социалистического фронта в борьбе с Колчаком. В декларации отвергалась диктатура пролетариата и выдвигались лозунги свободы слова, печати, союзов и организаций, но признавалась власть РСФСР. Небезынтересно отметить, что некоторые большевики объявили о своем принципиальном несогласии с этой декларацией [9, с.105–106].

Договорившись с Максаржавом о создании "Комиссии по делам русских с Монголией" и разгромив в августе 1919 г. посланный против них отряд "белых", партизаны пополнили свои ряды местными добровольцами и установили контакт с тувинским населением. Был созван краевой съезд делегатов русских и тувинских жителей Урянхая с участием представителей монгольского штаба. Русское население организовало Краевой Совет и ревкомы. Однако 4 сентября 1919 г. партизанская армия, которая не получила разрешения пройти через Монголию, вместе с присоединившимися к ним добровольцами покинула территорию Тувы, вернувшись на российскую территорию [26, с.62–63]. Тувинская элита и население в целом сохраняли нейтралитет в борьбе между русскими "красными" и "белыми", хотя часть аратов поддерживала одну из воюющих сторон и создавала свои партизанские отряды [6, с.106]

После ухода партизанской армии в крае воцарился хаос. Отдельные территории контролировались китайскими и монгольскими военными силами, местными нойонами и повстанческими "белыми" отрядами, которые были созданы местными богатыми крестьянами. Монгольские военные власти организовали ряд нападений на русское население и вытесняли в Россию остатки "красных" партизан. Они потребовали, чтобы все русские жители покинули Урянхай, но в итоге разрешили им оставаться при условии принятия подданства Монголии [6, с.106–109]. После ликвидации автономии Монголии правительством Китая в конце 1919 г., монгольские силы в Туве были подчинены китайскому командованию, но в конце июля 1920 г., из-за разногласий с китайцами, начали покидать Урянхай. В крае оставались китайские войска.

Тем временем, с разгромом "белых" в российской Сибири, "красные" снова активизировали свою деятельность. В мае 1920 г. "красные" партизанские группы Подхребтинского района создали объединенный отряд. Прибывший в Урянхай советский представитель И.Г. Сафьянов созвал в сентябре 1920 г. X съезд представителей русского населения, признавший Советскую власть. После столкновений между красноармейцами и партизанами, с одной стороны, и китайскими войсками, отрядами тувинской знати и "белых", с другой, в октябре 1920 г. в Туву был переброшен с российской территории партизанский отряд С.К. Кочетова. В ноябре 1920 г. в Туву были введены части Красной армии. Им пришлось сражаться с "белыми" частями, которые проникали в Урянхай из Сибири и Монголии; их удалось разбить и рассеять весной 1921 г. Восставшие тувинские араты начали в марте 1921 г. нападать на китайские войска [26, с.76–87, 93–100; 6, с.109–112, 114–118].

В июле 1921 г. XII съезд представителей русского населения Урянхая избрал Краевой ревком и принял решение о повсеместном создании Советов. После этого должен был собраться их съезд. Русские жители были объединены в автономную Русскую Советскую Трудовую колонию (РСТК). Руководство Советской России не без колебаний пошло на предоставление независимости Туве: некоторые из большевистских лидеров выступали за передачу края Монголии, другие – за создание отдельного тувинского государства. В конечном счете, именно последняя линия получила одобрение Москвы. По инициативе присланных из России советских представителей и ревкома в августе 1921 г. был созван Всетувинский съезд (хурал), который провозгласил создание Танну-Тувинской народной республики [26, с.108–111; 6, с.119–130]. Новое государство действовало под фактическим протекторатом Советской России, и в стране работали советские советники. В РСТК, как и в Советской России, уже не было места для радикализма слева от большевиков. Она находилась под контролем советских коммунистов, которые в июле 1921 г. провели партийную конференцию и избрали бюро, которое в 1923 г. было признано Районным бюро РКП (б), с участием секретаря Я.С. Чугунова, уполномоченного российского НКИД (позднее – консула) Ф.Г. Фальского и заместителя председателя исполкома РСТК Н.Н. Нелидова [24, с.374–375].

Режим, установившийся в Туве после объявления независимости, был, по существу, своеобразной коалицией между националистическими элементами местной знати и радикалами, которые сотрудничали с большевиками. Существовавшие социальные и имущественные отношения в первое время подвергались лишь постепенным и достаточно медленным изменениям.

Руководитель Дальневосточного секретариата Коминтерна Б.З. Шумяцкий уже в марте 1921 г. инструктировал уполномоченного Сибревкома И.Г. Сафьянова начать "работу по созданию Урянхайской Нарревпартии" [2, с.96]. Почти одновременно возникли две соперничавшие между собой инициативные группы – "Агитационные бюро" (Угудар яамы). Одна была образована в августе 1921 г. в Элегесте группой аратов Оюннарского кожууна (сумона). Вторую, "Туранскую", учредили в Пий-Хеме. Стоит отметить, что именно в Туране находились власти ТНР до их переезда в Кызыл (бывший Белоцарск). 29 октября 1921 г., с участием представителей Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома, прошло объединительное совещание обеих групп, на котором было объявлено о создании Тувинской народно-революционной (аратско-революционной) партии и ее оргбюро [6, с.137–138].

Обе группы имели между собой весьма мало общего. "Элегестинцы" во главе с Оюном Курседи были радикально настроены. Они были связаны с "красными" партизанами Подхребтинского района, русскими рабочими и крестьянами [2, с.99]. Так, Курседи (Сайын-Белек), в чьей юрте располагалось "Агитационное бюро", еще в 1918 г. ходил на революционные митинги и слушал ораторов, позднее помогал партизанскому движению, а в 1919 г. участвовал в партизанской армии Кравченко – Щетинкина [7]. "Элегестинцев" обвиняли в "бесчинствах": они смещали с постов местных начальников Оюннарского сумона и экспроприировали скот у богачей. "Туранскую" группу составляли представители знати и чиновничества.

В оргбюро ТНРП заправляли "туранцы" во главе с Нимажапом и Лопсан-Осуром (в 1922 г. – председатель Совета министров). Первый съезд партии 28 февраля – 1 марта 1922 г., на котором доминировали представители западных и центральных кожуунов, также проходил в Туране, в присутствии представителей Райбюро РКП (б). Избранный ЦК возглавил Нимажап; в него вошли глава правительства и министры внутренних дел, юстиции и военный. Организация заявила о своей связи с Коминтерном, хотя это оставалось чисто формальной декларацией [24, с.375].

Реальная политическая власть в Туве после 1921 г. оставалась в руках представителей знати, которые не допустили аратов на государственные и партийные посты, ссылаясь на то, что полуграмотные выходцы из "низов" просто не обладают достаточными знаниями и опытом для ведения правительственных дел. Социальные преобразования, по существу, не проводились. Партия финансировалась из казны. Через год после проведения первого съезда ТНРП правительство постановило в марте 1923 г. вообще распустить ЦК партии, заявив, что организация бездействует и только требует лишних расходов [2, с.98–100; 24, с.375–376]. Однако по настоянию российских большевиков и аратских активистов в июле 1923 г. был собран II съезд ТНРП, соотношение сил на котором было уже иным. "Второй организационный съезд Танну-Тувинской На[родно-]рев[олюционной] партии, собравшийся [в] количестве 568 делегатов, разрешил ряд неотложных вопросов, затрагивающих интересах [так в тексте, – В.Д.] беднейшего населения, а главным образом постановивших себе целью реорганизоват[ь] существующую нар[одно-]рев[олюционную] партию как не удовлетворяющую интересы широких народных масс, – говорилось в телеграмме, направленной съездом под председательством Дембирела в Коминтерн. – Съезд добился полного единения революционной мысли и воли" [27, л.1]. Участники проголосовали за отмену всех феодальных титулов и привилегий, а также системы круговой поруки, высказались за участие всех членов партии в общественной и политической жизни, за налогообложение богатых и состоятельных слоев населения и за проведение социальной политики в интересах бедняков. Председателем партии стал лидер "элегестинской группы", аратский активист Оюн Курседи. Хотя правительство по-прежнему возглавляли представители знати, другой аратский активист О. Данзын, заместитель председателя партии, был назначен куратором правительства [2, с.101–104]. В руководстве ТНРП теперь преобладали "элегестинцы". В новый ЦК избрали Курседи, Данзына, Дембирела, Калзана, Саарбая, Куржепа, Кечил-оола, Дондука; ряд крупных чиновников, включая Лопсан-Осура, были исключены из партии. В устав ТНРП внесли пункт о контроле партии за деятельностью государственных органов через свои фракции [6, с.139].

Однако правящие элиты не собирались поступаться властью. Они продолжали ущемлять интересы аратов в землепользовании, налогообложении и торговле, чинить произвол и унижения в отношении простых людей, практиковать телесные наказания. Демонстративно поощрялась ламаистская религия и пропагандировалось сохранение традиционных обычаев и норм.

Осенью 1923 г. при поддержке Данзына группы аратов стали вооружаться против знати, чиновников и богачей-баев. Они создали организацию под названием "Партия сжатого кулака" ("Чудурук нам").

Это движение до сих пор остается практически не изученным. Работы, написанные в советский период, характеризуют "Чудурук нам" как "анархистскую группу" [5, с.108; 19, с.47], небольшую по составу и не пользовавшуюся сколько-нибудь значительной поддержкой среди населения. То, что малограмотные араты, не имевшие ни доступа к анархистской литературе, ни контактов с анархистскими активистами, могли быть действительно знакомы с идеями анархизма, вызывает сомнения. В лучшем случае, можно, вероятно, вести речь о стихийном анархизме и эгалитаризме "Чудурук нам", которые, однако же, пользовались значительной популярностью. Cовременный исследователь тувинской культуры Б.А. Мышлявцев полагает, что "уничтожение богатых и постепенное сглаживание имущественного неравенства не воспринималось большинством населения как трагедия. Наоборот, происходило воплощение идеала равенства", что находило "соответствие в традиционных представлениях народа о справедливости". "Наибольший интерес в этом смысле представляют "крайне левые" народные движения, например – "Чудурук Нам", "Партия кулака" времен революции 1920-х гг." [18].

Насколько можно судить, "Чудурук нам" представляла собой вооруженное формирование, в задачу которого входила защита аратов и бедняков от произвола знати, чиновников и богатых скотоводов. Советские авторы обвиняют его в "беззакониях", изъятии скота у населения, избиениях, оргиях и насилиях над женщинами [см., например: 2, с.109]. В действительности, участники отряда конфисковывали скот и имущество богачей и наказывали акты произвола со стороны чиновников. Что касается женщин и девушек, то речь идет о проведении открытых собраний под девизом "Открыть лицо", на которых участниц поощряли свободно обсуждать интимные вопросы ("любовь, в том числе половые отношения, должны быть свободными"), уговаривали срезать длинные волосы. В рамках борьбы с антисанитарией и религиозными предрассудками уничтожалась старая одежда, разъяснялись правила гигиены [о кампаниях "Открыть лицо" см., например: 8, с.57]. Разумеется, представители знати, богатых слоев и власти квалифицировали все эти действия как самоуправство и бандитизм. При более взвешенном рассмотрении они могут расцениваться как проявление острого социального противоборства.

Поводом для контрудара по аратскому движению со стороны правящей элиты послужили события, связанные с так называемым Хемчикским мятежом на западе страны в марте 1924 г. Во главе восстания, поддержанного местной знатью и духовенством, встал лама Сумунак. Одним из предлогов для мятежа стал слух, будто правительство намерено заставить женщин носить короткие волосы [8, с.55]. Но бунт имел и более глубокие причины. Одной из них была традиционная оппозиция хемчикских районов против "центральной власти". Знать Западной Тувы еще помнила о том, что до XIX века она пользовалась гегемонией в Урянхае, пока та не перешла к нойонам Центра и Востока, в том числе, Оюннара. В начале ХХ столетия хемчикские владетели обрели фактическую самостоятельность от верховных правителей – оюннарских амбын-нойонов, и в этом районе была по-прежнему сосредоточена основная масса тувинского населения – 35 тыс. из более чем 55 тыс. [10, с.38]. При обсуждении конституции Народной республики в 1921 г. хемчикские делегаты пытались настаивать на своем проекте, в котором подчеркивалось, что "права каждого гражданина определяются его деятельностью и те положением, на которое его выдвинула жизнь, выдвинул весь народ". Кроме того, они возражали против запрета пыток при допросах [6, с.128]. В тайной симпатии к восставшим подозревали даже премьер-министра, нойона Буян-Бадыргы из Хемчика, который отправился на переговоры с восставшими – хотя сам он это категорически отрицал.

Но на сей раз ситуация была намного сложнее, выйдя за пределы противостояния между Хемчиком и Оюннаром. Участники восстания 1924 г. выдвинули лозунг присоединения Тувы к Монголии [17, с.98–103], рассчитывая, очевидно, что в составе этой страны будет легче сохранить элементы традиционного уклада и противостоять советскому давлению. "... Законы, постановления и налоги нового правительства невозможно выполнять, – объяснял Сумунак. – Говорят, женщин, детей отберут, родовые территории будут мерить, пушнину, драгоценности, товары, зерно и живой скот тоже заберут..." [6, с.155]. Мятеж поддержал даже последний амбын-нойон Оюн Соднам-Балчыр, который в 1921 г. недолго занимал пост первого главы правительства Народной республики, а в это время был министром юстиции [6, с.127]. Монголия заявила о поддержке движения, но вмешался Советский Союз, добившийся сохранения статус-кво [14]. На подавление восстания были отправлены правительственный отряд и добровольческие аратские дружины. Активную роль в борьбе с мятежом сыграл Курседи. Однако советские представители, не желая ссориться с Монголией, предпочли путь мирного урегулирования в ходе советско-монгольско-тувинских переговоров в июле – августе 1924 г. [13, л.69].

ЦК ТНРП твердо выступил за независимость Тувы от Монголии, и его члены участвовали в подавлении мятежа. В апреле 1924 г. была созвана партийная конференция. Ее участники выступили за разоружение мятежников и неукоснительную уплату налогов, а также одобрили проекты законов о труде и землепользовании. Они включали защиту аратов от чрезмерной эксплуатации и отмену старых привилегий в пользовании землей [6, с.154]

Правящие элиты Тувы возложили ответственность за создавшуюся ситуацию на аратских радикалов. Они объявили, что те своими действиями способствовали обострению обстановки, что беззакония "Чудурук нам" якобы спровоцировали недовольство, а Курседи оказался неспособен сдерживать крайних и сам проявил беззакония при подавлении мятежа. В результате III съезд ТНРП (18 – 19 августа 1924 г.) закончился полным поражением радикалов и осуждением "Чудурук нам". Курседи был лишен поста председателя партии, а Данзын не избран в ЦК и снят со всех постов [5, с.111]. В 1925 г. заболевший Курседи умер; в народе говорили, что он был отравлен.

Советский советник тувинского правительства П. Медведев считал результаты съезда 1924 г. победой "монголофильских группировок" во главе с Нимажапом и Шагдыром [13, л.69]. Было решено разоружить аратские отряды. Посланная ЦИК СССР в Туву комиссия инструктировала советского консула, райбюро РКП (б) и президиум исполкома РСТК учитывать в своей работе состояние традиционного тувинского общества, помогать руководству ТНРП советами и способствовать создание на основе правительственного воинского отряда дисциплинированной войсковой части при участии командного и политического состава размещенного в Туве кавалерийского эскадрона РККА [15, с.8–9].

Однако Данзын и "Чудурук нам" не подчинились принятым решениям о разоружении аратов. Как следует из автобиографического романа тувинского и советского партийно-государственного деятели С.К. Тока, который принимал участие в подавлении "Партии сжатого кулака", отряд осенью сгруппировался в традиционном оплоте радикалов – на реке Элегеста, в Улуг-Алаке, Чаргы-Бары и районе Тыттыг-Арыг, где обеспечил себе поддержку и продолжал конфискации скота и экспроприации. В начале декабря 1924 г. они находились в долине Улуг-Хема (Верхнего Енисея), выше Усть-Элегеста, закрепившись на острове Тыттыг-Арыг. Тока описывает "Синего Данзына", как человека, увешанного оружием, с винтовкой и саблей. В конце концов, силы правительственных солдат-цириков окружили бунтарей, заставили сдаться и разоружили [28].

Отвечая на вопрос участников 4-го съезда ТНРП в октябре 1925 г. "Были ли преступления со стороны партийцев", генеральный секретарь партии Шагдыр коротко обронил: "Весной была организована группа хулиганов из Ойнорского [Оюннарского, – В.Д.] сумона, которые собирались "спросить" – как ведет работу Правительство и ЦК, что сделано и пр., но это кончилось для них неудачно. Больше не было". На вопрос, "как было поступлено с группой Ойнорского сумона", партийный лидер ответил: "По постановлению М[алого] Хурулдана – были разоружены" [22, л.11]. Радикальному аратскому движению в Туве был положен конец.

СССР и Коминтерн были удовлетворены итогами IV съезда. Представитель Коминтерна А.М. Амур-Санан, курировавший его подготовку, подчеркивал, что на этом cъезде "определенные монголофилы" на выборах в ЦК ТНРП "были нами провалены" [1, л.87]. Советник Медведев предлагал опираться на группу Буян-Бадырхы, считая его противником "монголофилов" [12, л.72]. Делать ставку на аратские группировки он считал нецелесообразным: "Под левыми группировками нужно подразумевать действительно революционно настроенную часть беднейшего населения с ориентацией на СССР, настроенную решительно против монгол, – сообщал он. – Но, к сожалению, из них нет ни одного грамотного человека. На эту группу можно смотреть как на группу, которую можно использовать в интересах дела. Стать самостоятельным руководящим центром она не может" [11, л.110].

Отныне влияние СССР в Туве нарастало, и тувинские преобразования постепенно все больше ориентировались на советскую модель. В 1926 г. ТНРП была принята в Крестьянский Интернационал, работавший под эгидой Коминтерна [6, с.143]. В 1928 г. партия приняла новый устав, в котором были закреплены принципы "демократического централизма" и воспитания членов "в духе гениального и глубокого учения Маркса – Ленина" [6, с.144]. В 1929 г. были "вычищены" представители старой правящей элиты. В 1930 г. баев, лам и шаманов лишили избирательных прав; провозглашена ориентация на "некапиталистическое развитие" страны [6, с.185]. Развернулась коллективизация и перевод на оседлое хозяйство [6, с.188–191], введено государственное планирование развития народного хозяйства [6, с.195]... Все эти процессы, в конечном итоге, вели к логическому акту присоединения Тувы к СССР в 1944 г.

ЛИТЕРАТУРА

1. Амур-Санан А.М. Доклад в Восточный отдел Коминтерна. 18 ноября 1925 // Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.495. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала. Оп.153. Тувинская народно-революционная партия. Д.3. Доклад в Восточный отдел ИККИ об итогах 4 съезда Танну-Тувинской НРП (1-й экз.). Л.86–87.

2. Аранчын Ю.Л. Исторический путь тувинского народа к социализму. Новосибирск: "Наука"; Сибирское отделение, 1982. – 337 с.

3. Гидлевский К., Сафьянов М., Трегубенков К. Минусинская коммуна 1917–1918 гг. Из истории Октябрьской революции и Сибири. М.;Л.: Соцэкгиз, 1934. – 296 с. 4.

Дацышен В.Г. Революция 1917 г. в Туве // Новые исследования Тувы. 2017. №4. С.4–24 [Электронный ресурс]. URL: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/736 (Дата обращения: 23.03.2018)

5. История Тувы. В 2-х томах. Т.II. М., 1964

6. История Тувы. 2-е изд. Т.II. Новосибирск: "Наука", 2007. – 430 с.

7. Их не забудет Тува. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1967. – 182 с.

8. Кисель В.А. Поездка за красной солью. Погребальные обряды Тувы XVIII – начало XXI в. СПб.: Наука, 2009. – 111 с. 9.

Ларьков Н.С., Шишкин В.И. Партизанское движение в Сибири во время гражданской войны // Власть и общество в Сибири в ХХ веке. Вып.4. Сборник научных статей. Новосибирск: Параллель, 2013. С.76–114.

10. Леонов Н. Танну-Тува: Страна Голубой реки. М.: Издательство Общества политкаторжан, 1927. – 57 с.

11. Медведев П. Приложение №10 // Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.495. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала. Оп.153. Тувинская народно-революционная партия. Д.3. Доклад в Восточный отдел ИККИ об итогах 4 съезда Танну-Тувинской НРП (1-й экз.). Л. 109–111.

12. Медведев П. Характеристика Буян-Бадарху Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.495. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала. Оп.153. Тувинская народно-революционная партия. Д.3. Доклад в Восточный отдел ИККИ об итогах 4 съезда Танну-Тувинской НРП (1-й экз.). Л.72.

13. Медведев П. Характеристика нового состава ЦК [ТНРП] // Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.495. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала. Оп.153. Тувинская народно-революционная партия. Д.3. Доклад в Восточный отдел ИККИ об итогах 4 съезда Танну-Тувинской НРП (1-й экз.). Л.69–70 об.

14. Моллеров Н.М. Советско-китайский договор 1924 года (Итоги Кызылской Тройственой конференции) // Документ. Архив. История. Современность. Вып. 5. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2005. С. 162–167.

15. Моллеров Н.М. Советские дипломаты и представители Коминтерна в Тувинской народной республике в 1920-е гг. // Новые исследования Тувы. 2016. №3. С.5–18. [Электронный ресурс]. URL: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/460 (Дата обращения: 24.03.2018)

16. Молчанов Л.А. Урянхайский край под протекторатом антибольшевистских властей Сибири (1918 – 1919 гг.) // Новый исторический вестник. 2012. №3 (33). С.84–93.

17. Москаленко Н.П. Этнополитическая история Тувы в ХХ веке. М.: Наука, 2004. – 200 с.

18. Мышлявцев Б.А. Нормативная культура тувинцев (конец ХХ – начало ХХI века) [Электронный ресурс]. URL: http://samlib.ru/m/myshljawcew_boris_aleksandrowich/tuva-1.shtml (Дата обращения: 24.03.2018)

19. Очерки истории тувинской организации КПСС. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1975. – 405 с.

20. Очур В.Х. Великий Октябрь и Тува. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1967. – 144 с.

21. Павлова А.В. Правовое положение и статистические характеристики русских мигрантов на территории Урянхайского края и Тувинской народной республики // Научно-методический электронный журнал "Концепт". 2014. Т.20. С.2351–2355. [Электронный ресурс]. URL: https://e-koncept.ru/2014/54734.htm (Дата обращения: 23.03.2018)

22. Протокол 4-го съезда Танну-Тувинской народно-революционной партии. Заседание 3-е. 25 октября 1925 г. // Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.495. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала. Оп.153. Тувинская народно-революционная партия. Д.3. Доклад в Восточный отдел ИККИ об итогах 4 съезда Танну-Тувинской НРП (1-й экз.). Л.9–11.

23. Самдан А.А. Вторжение китайского и монгольского отрядов в Туву (1918–1919 гг.) // // Новые исследования Тувы. 2017. №4. С.143–154 [Электронный ресурс]. URL: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/744 (Дата обращения: 24.03.2018)

24. Сат С.Ч. Тувинская народно-революционная партия в политической системе Тувы // Вестник ИрГТУ. 2012. №10 (69). С.373–379.

25. Сафьянов И. Повесть о жизни [Электронный ресурс]. URL: http://pl.maoism.ru/USSR/Life_Story.htm (Дата обращения: 23.03.2018)

26. Сейфулин Х.М. К истории иностранной военной интервенции и гражданской войны в Туве (1918–1921 гг.). Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1956. – 121 с.

27. Телеграмма 2 съезда Танну-Тувинской народно-революционной партии в ИККИ // Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.495. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала. Оп.153. Тувинская народно-революционная партия. Д.1.Л.1.

28. Тока С.К. Слово арата. Книга 2. Часть 3. Глава 6. Партия чудурук [Электронный ресурс]. URL: http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%A2/toka-salchak-kalbakhorekovich/slovo-a... (Дата обращения: 24.03.2018).

Опубликовано: Acta eruditorum. 2018. Выпуск 26. С.130-136