Влияние Российской революции на становление коммунистического движения в странах Дальнего Востока и Восточной Азии основательно изучено историками. Значительно меньшее внимание исследователей привлекают темы, связанные с тем, как воспринимали революцию в России анархистские движения в регионе. Именно этому вопросу и посвящена данная статья.

Прежде всего, стоит отметить, что революционные события в Российской империи – могущественном северном соседе дальневосточных и восточноазиатских стран – еще в последней четверти 19 столетия живо интересовали реформаторов, революционеров и ранних социалистов Японии и Китая, пусть даже первая информация об этом была весьма поверхностной и сводилась, в первую очередь, к индивидуальным покушениям русских народников, а с начала 20 века – и социалистов-революционеров (1). В первом десятилетии нового столетия возникают и первые прямые контакты с русскими революционными кругами, например, с эмигрантами-эсерами, которые осели в Японии, или с посетившим эту страну лидером эсеровских боевиков Г.Гершуни (2). Внимательно следили на Дальнем Востоке и за событиями революции 1905–1907 гг. в России, которые также придали импульс революционному движению в этих странах.

Первые годы новой, Великой российской революции совпали со временем, когда анархистское и социалистическое движение в странах Дальнего Востока было еще очень молодо, но находилось на подъеме. В Японии оно оправилось от так называемого периода "зимней спячки", наступившего после того, как в 1911 г. группа ведущих анархистов и социалистов во главе с Котоку Сюсуй была казнена по обвинению в заговоре против императора, а радикальные группы и издания подверглись беспощадному разгрому. На фоне стремительного роста профсоюзного и забастовочного движения, в стране, несмотря на продолжающиеся репрессии, активизировались социалистические, синдикалистские и анархистские издания и группы, которым удавалось завоевать все более прочные позиции во многих рабочих союзах, бросая вызов реформистским лидерам рабочего движения. Под влиянием анархистов находилась Лига рабочих союзов Токио – крупнейшее профсоюзное объединение японской столицы, которое опиралось на союзы печатников и металлистов, но имело также отделение в Осака и объединяло до 12,5 тысяч членов (в возглавлявшееся реформистами профобъединение "Содомэй" входило около 16,5 тысяч членов) (3). Анархистские группы и профсоюзы возглавляли первомайские демонстрации и многие радикальные забастовочные выступления.

В Китае, в условиях развернувшейся гражданской войны между Севером и Югом, анархисты и социалисты сосредоточили свои усилия в сферах образования и организации рабочего движения. В конце 1910-х – начале 1920-х годов анархистские группы действовали в Гуанчжоу, Шанхае, Нанкине, Пекине, Тяньцзине и других крупных городах страны, работали также почти во всех приморских и центральных провинциях Китая, издавали многочисленные издания (4). Им удалось добиться значительного влияния в университетах и студенческих союзах Пекина и Тяньцзиня (5), а в Гуандуне, Хунани и ряде других провинций анархисты выступили организаторами первых профсоюзов современного типа (6). Анархистские группы и активисты шли в первых рядах революционных выступлений против реакционного правительства в Пекине и японского империализма, студенческих протестов. На Юге страны, в провинции Фуцзянь, освобожденной в 1919–1920 гг. революционной армией генерала Чэнь Цзюнмина, анархисты возглавляли образовательную и агитационную работу (7). По своему распространению в Китае, анархизм занимал преобладающее место среди всех левых теорий.

Революцию в России анархисты стран Дальнего Востока встретили с громадным воодушевлением. Здесь, как и повсюду в мире, они увидели в российских событиях, прежде всего, то, что им хотелось увидеть. Такой соблазн был тем выше, что информации о реальном положении вещей в России в первые революционные годы доходило крайне мало.

Как явствует из статей основных анархистских изданий в Китае того периода (например, опубликованных в шанхайском журнале "Лаодун", фуцзяньской газете "Миньсин", "Еженедельнике студентов Пекинского университета" и других) (8), а также из заявлений японских анархистов, революция, которая началась в 1917 году в России, воспринималась большинством анархистов Дальнего Востока либо как непосредственно анархистская, либо как, по меньшей, мере, открывающая дорогу к анархизму. Даже если в некоторых анархистских изданиях 1919–1920 гг., таких как нанкинский журнал "Цзиньхуа" и пекинский журнал "Фэндоу" (9), появлялась критика в адрес большевистских методов, она явно стояла на втором плане. Анархисты надеялись, что ход революции преодолеет эти недочеты и отступления. А ведущий японский анархист Осуги Сакаэ на одном из митингов в 1918 г. даже заявил, что тактика большевиков примерно та же, что у анархистов, а ранние анархисты 19 века также, дескать, поддерживали диктатуру трудящихся (10).

Подобное первое отношение к революции в России в анархистском движении на Дальнем Востоке не слишком отличалось от того, какое было распространено и в других регионах мира. Особенностью, пожалуй, можно считать то, что российский пример оживил вначале у анархистов и социалистов стремление к созданию общей, единой социалистической организации, в которой должно было найтись место и анархистам, и марксистам и иным социалистам. Такое стремление подпитывалось и тем, что первыми источниками информации о революционных событиях в России для китайских анархистов и социалистов были представители русской социалистической эмиграции, которые принадлежали к различным идейным течениям, но работали вместе и сотрудничали с китайскими активистами. Среди них были преподававшие в Северном Китае университетские профессора большевик С.А. Полевой, анархо-синдикалист А.А. Иванов и меньшевик А.Е. Ходоров, лишь позднее открыто присоединившиеся к большевизму (11), и бывший царский генерал А.С. Потапов, который перешел на сторону Советской власти и в начале 1920 г. посетил Шанхай и Южный Китай (12). Такими объединенными, "общесоциалистическими" организациями являлись, например, "общества по изучению социализма", "социалистические лиги", "Партия великой гармонии" и другие группы в Китае до 1921 г. (13) и японская Социалистическая лига, основанная анархистами и социалистами в 1920 г. и запрещенная властями весной 1921 г. (14)

Стоит отметить, что такая модель совпадала с первоначальными намерениями и замыслами российских большевиков и Коминтерна на Дальнем Востоке. Об этом свидетельствует, например, храняшийся в РГАСПИ протокол заседания Восточного бюро при Сибирской миссии по иностранным делам 18 мая 1920 г., на котором была выдвинута задача содействия созданию "революционно-демократических" и "интернационально-коммунистических" течений на Востоке и организации там "коммунистических ячеек", которые в последующем планировалось соединить вместе (15). Иными словами, предполагалось вначале создать своего рода "широкую левую", а затем сформировать на основе ее пробольшевистских фракций коммунистические партии. Характерно, что в документах Коминтерна (начиная с Восточного бюро и заканчивая более поздним Дальневосточным секретариатом Коминтерна) подчеркивалось, что упор следует делать на национально-освободительные и общедемократические, а не на непосредственно социалистические задачи.

Первыми эмиссарами Коминтерна в Китае (не считая большевиков в Маньчжурии) оказались корейские социалисты, приезжавшие с 1919 г. с российского Дальнего Востока в Шанхай, где размещалось Корейское эмигрантское временное правительство; они завязывали контакты также с китайскими социалистами и анархистами (16). Корейские эмиссары отправлялись и в Японию. Весной 1920 г. Коминтерн направил в Китай своих представителей, которым было поручено организовать коммунистические кружки. Группу возглавил работник Коминтерна Григорий Войтинский (17), под руководством которого на протяжении 1920 г. были организованы кружки в Шанхае, Пекине и Гуанчжоу. Характерно, однако, что первоначально в этих группах преобладали именно анархисты, отнюдь не собиравшиеся отказываться от своих убеждений (18). Более того, издаваемая кружками агитационно-пропагандистская литература включала как большевистские, так и анархистские тексты (19).

Через отправленных из Шанхая в Японию корейских связных, в Китай был приглашен для встречи ведущий японский анархист Осуги Сакаэ. Как явствует из хранящихся в РГАСПИ отчетов, Осуги выразил готовность сотрудничать. Он получил деньги на издание рабочей газеты "Родо ундо" в Японии, но оговорил, что не отказывается от анархистских убеждений и будет действовать автономно (20).

Однако сотрудничество анархистов и сторонников большевизма на Дальнем Востоке оказалось недолгим. Слишком уж разными были идеи и стремления сторон. Уже к началу 1921 г. анархисты вышли из состава коммунистических кружков в Шанхае, Пекине и Гуанчжоу, отказавшись признать принцип "диктатуры пролетариата" (21). Группы пришлось пересоздавать заново, уже на чисто пробольшевистской основе. То же самое произошло в начале 1921 г. с Союзом социалистической молодёжи Китая, в который первоначально также входили приверженцы различных направлений социализма (22). Коминтерн в конце 1920 г. передал Войтинскому на нужды работы в Китае 20 тыс. серебряных долларов (23). В июле 1921 г. на съезде в Шанхае была официально учреждена Коммунистическая партия Китая. Первоначально в ней было всего 53 человека, но партия стала быстро расти.

В Японии Осуги пришлось вскоре обнаружить, что Коминтерн ведет работу за его спиной, в том числе и через членов редакции его газеты. В июне 1921 г. он прекратил выпуск газеты. С весны 1921 г. сторонники большевизма (включая бывших анархистов и синдикалистов) несколько раз пытались при помощи Коминтерна создать в Японии коммунистическую партию, и в 1922 г. эти попытки, в конечном счете, увенчались успехом (24).

Двойная игра Коминтерна была лишь одной из причин, которые привели к разрыву между большевиками и анархистами на Дальнем Востоке. Другими стали все более выявлявшиеся теоретические разногласия и поступавшая из Советской России информация о репрессиях против российских анархистов. В декабре 1921 г. Осуги возобновил выпуск "Родо ундо", как анархистского и синдикалистского издания. Со страниц газеты он подверг критике политику большевиков в российской революции, их диктатуру и террор против анархистов, сопровождаемый обвинениями в контрреволюции и содействии реставрации старого режима. На протяжении 1922 г. Осуги и его товарищи наращивали и ужесточали свою критику большевизма. Он обвинял большевиков в установлении диктатуры, призвал к свободным выборам в Советы, восстановлению гражданских и политических свобод и смене экономической политике, сообщал о преследованиях российских социалистов и анархистов, о произволе, арестах и пытках в большевистских тюрьмах, возмущался подавлением Кронштадтского восстания и махновского движения, осуждал политику большевиков в отношении крестьянства (25).

В Китае открытая полемика между приверженцами большевизма и анархизма стала вспыхивать уже в конце 1920 – начале 1921 г. Лидер коммунистов Чэнь Дусю со страниц издававшейся им газеты отстаивал применение насилия и принуждения ради освобождения и преодоления эгоизма и лени; он обвинил анархистов в том, что те, отвергая такие инструменты, как государство и законы, действуют якобы на благо буржуазии. В ответ анархисты обвинили Чэня и его сторонников в стремлении увековечить государство; анархизм, заявляли они, не против применения насилия, но именно в борьбе за свободу, а не после революции, уничтожающей частную собственность. С марта 1921 г. полемика приобрела уже открытый и прямой характер. Анархисты устами одного из ведущих активистов движения Оу Шэнбая резко отвергли критику со стороны приверженцев большевизма, осудили "диктатуру пролетариата" и сохранение государства после революцию, экономическую политику государственного капитализма в Советской России, организационные принципы централизма, репрессии и другие характерные черты большевистской модели (26). В 1922 г. отношения между двумя сторонами были окончательно разорваны.

С этого момента анархисты и партийные коммунисты стран Дальнего Востока воспринимали друг друга как врагов. До какой степени доходила эта вражда, свидетельствует история, связанная с поездкой Осуги в Европу в 1923 г. В преддверие ее ЦК японской коммунистической партии направил представителю Коминтерна С.Вильде телеграмму с просьбой расправиться с Осуги, если он поедет через территорию Советской России. Обвинив анархиста в том, что тот якобы является агентом правительства, коммунисты заявили, что он очень опасен "ввиду необыкновенной энергии и популярности", и потребовали "принять энергичные меры и обезвредить его" (27). Донос японских коммунистов был переслан в Москву (28), и анархиста ждала бы неминуемая гибель. К счастью для себя, он избрал морской путь в Европу через Китай. На сей раз Осуги удалось спастись. Впрочем, ненадолго. Уже после возвращению в Японию осенью 1923 г. он был убит японскими жандармами – вместе с подругой и несколькими другими активистами... Эта история стала символом окончательного разрыва между анархистами и партийными коммунистами.

Примечания:

(1)  О влиянии примера русских "нигилистов" на "Восточную социалистическую партию" в Японии в 1880-х гг. см., например: Suzuki T. Profile of Asian Minded Man (IX): Tōkichi Tarui // The Developing Economies. Official journal of the Institute of Developing Economies. Tokyo, 1968. Vol.6. Issue 1. March. P.88; Гольдберг Д.И. Очерк истории рабочего и социалистического движения в Японии (1868 – 1908 гг.). М., 1975. С.46; и др. Первой книгой в Китае, в которой содержалась позитивная оценка анархизма, стал в 1902 г. сделанный Ма Сюйлунем перевод работы о социализме Т. Киркапа, появившийся под заглавием "Великая буря в России" (см.: Müller G. China, Kropotkin und Anarchismus. Eine Kulturbewegung im China des frühen 20. Jahrhunderts unter dem Einfluß des Westens und japanischer Vorbilder. Wiesbaden, 2001. S.147–148).

(2) О японских контактах русских народников и приезде Гершуни в Японию в 1904 г. и его встречах с японскими социалистами и китайскими революционерами см.: Tikhonov V. A Russian Radical and East Asia in the Early Twentieth Century: Sudzilovsky, China and Japan // Cross-Currents: East Asian History and Culture Review. E-Journal. 2016. No.18. March. P.56–57, 59–60, 65.

(3) Нобушима Е.К. Япония // Рабочий путь. Орган русских анархо-синдикалистов. Берлин, 1923. №4. Июнь. С.12.

(4) См., например, доклад британских разведывательных служб: Report respecting Bolshevism and Chinese Communism and Anarchism in the Far East // British documents on foreign affairs: reports and papers from the Foreign Office confidential print. Part II. From the First to the second World War. Series E. Asia, 1914–1939. Vol.26. China, October 1921 – February 1922. Ed. A. Trotter. Bethesda: University Publications of America, 1994. P.69–72. По данным, на которые ссылается американский исследователь А. Дирлик, между 1919 и 1928 гг. в Китае было создано 92 анархистские группы, правда большинство из них просуществовало недолго (см.: Dirlik A. Anarchism in the Chinese Revolution. Berkeley; Los Angeles; London, 1991. P.149). Только в одном 1923 г. в стране существовала 21 анархистская группа (Nohara Sh. Anarchists and the May 4 Movement in China // Libero International. Kobe, 1975. January. No.1).

(5) РГАСПИ. Ф.514. Оп.1. Д.3. Л.36.

(6) Подробнее см.: Дамье В.В. Забытый Интернационал. Международное анархо-синдикалистское движение между двумя мировыми войнами. Т.1. От революционного синдикализма к анархо-синдикализму: 1918–1930. М., 2006. С.234–237.

(7) См.: Виленский (Сибиряков) В. Накануне образования коммунистической партии в Китае // Коммунистический Интернационал. 1920. №16. С.3591; Chen L.H.D. Chen Jiongming and the Federalist Movement: Regional Leadership and Nation Building in Early Republican China. Ann Arbor, 1999. P.88–89; РГАСПИ. Ф.514. Оп.1. Д.3. Л.38.

(8) См.: Krebs E.S. Shifu, Soul of Chinese Anarchism. Lanham et al., 1998. P.165; Dirlik A. Op.cit. P.177–178; Стабурова Е.Ю. Анархизм в Китае 1900–1921. М., 1983. С.142–143; Müller G. Op.cit. S.421; Gandini J.-J. Aux sources de la révolution chinoise: Les anarchistes. Contribution historique de 1902 à 1927. Lyon, 1986. P.137.

(9) См.: Müller G. Op.cit. S.411–412, 436.

(10) См.: Stanley T.A. A Japanese Anarchist`s Rejection of Marxism-Leninism: Ōsugi Sakae and the Russian Revolution // Selected Papers in Asian Studies: Western Conference of the Association for Asian Studies. New Series. Vol.1. Paper No.1. Tucson, 2016. P.2

(11) РГАСПИ. Ф.495. Оп.154. Д.27. Л.39.

(12) См.: РГАСПИ. Ф.514. Оп.1. Д.6.

(13) Подробнее об этих группах см.: Liu Jianyi. The Origins of the Chinese Communist Party and the Role Played by Soviet Russia and the Comintern. A Thesis Submitted for the Degree of Doctor of Philosophy the Department of Politics, University of New York. New York, 2000.

(14) Nobushima E.K. El movimiento obrero en Japón // Claridad. Órgano oficial de la Federación de Estudiantes de la Universidad de Chile. Santiago de Chile, 20.10. 1923. Vol.4. No.110.

(15) РГАСПИ. Ф.495. Оп.154. Д.37. Л.1, 1об., 2.

(16) Liu Jianyi. Op.cit. P.266–267.

(17) РГАСПИ. Ф.495. Оп.154. Д.27. Л.39

(18) Liu Jianyi. Op.cit. P.295–296; Новейшая история Китая. 1917–1927. М., 1983 С.76–77; Стабурова Е.Ю. Указ.соч. С.145–146.

(19) РГАСПИ. Ф.495. Оп.154. Д.27. Л.27.

(20) См.: Stanley T.A. Op.cit. Р.3–4; Scalapino R.A. The Japanese Communist Movement, 1920–1966. Berkeley; Los Angeles, 1967. P.12; РГАСПИ. Ф.495. Оп.154. Д.21. Л.70.

(21) Про раскол в Гуанчжоу см., например: Van de Ven H.J. From Friend to Comrade. The Founding of the Chinese Communist Party, 1920–1927. Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1991. P.65.

(22) См.: РГАСПИ. Ф.495. Оп.154. Д.27. Л.41; Ishikawa Y. The Formation of the Chinese Communist Party. New York, 2012. P.165–166; Далин С.А. Китайские мемуары. 1921–1927. М., 1982. С.36–37, 116.

(23) Дальневосточная политика Советской России 1920–1922. Сборник документов. Новосибирск, 1996. С.180.

(24) См.: Scalapino R.A. Op.cit. P.15–18; Stanley T.A. Op.cit. Р.6; Beckmann G.M., Genji O. The Japanese Communist Party 1922–1945. Stanford, 1969. P.42–44.

(25) Stanley T.A. Op.cit. Р.6–8.

(26) Dirlik A. Op.cit. P.204–207, 214–217, 219–221.

(27) РГАСПИ. Ф.514. Оп.1. Д.44. Л.69.

(28) РГАСПИ. Ф.495. Оп.154. Д.139. Л.11.

Опубликовано: Российская революция 1917 года и ее место в истории ХХ века. Сборник статей. М.: Издательство "Весь мир", 2018. С.223-230.