Нижеследующие размышления касаются не эпидемии а того, что мы можем понять на основе реакции людей на нее. Иными словами, речь идет о размышлении о той легкости, с которой целое общество согласилось ощутить себя зачумленным, изолироваться по домам и приостановить свои нормальные условия жизни, свои трудовые, дружеские, любовные отношения, даже свои религиозные и политические убеждения. Почему не было протестов и оппозиции, как это можно было себе представить и как обычно происходит в таких случаях?

Букчин заслуженно считается крупным мыслителем и писателем конца ХХ века. Однако, его идеи о связи между социальной экологией, анархизмом и профсоюзным движением, будучи противоречивыми, а иногда и откровенно ошибочными или нечестными, заслуживают нашего пристального внимания.

 Андре Горц (1923 -- 2007; настоящее имя Герхард Хирш, известен также как Герхард Хорст и Мишель Боске) -- ученик знаменитого философа-экзистенциалиста Ж.-П.Сартра, теоретик "новых левых", рабочего самоуправления и экологического социализма. "Критика экономического разума" -- одна из его главных работ, написанная в 1988 г. Публикуем перевод 3 избранных глав, в которых Горц дает блестящую критику рынка и бюрократии как форм человеческой несвободы и демонстрирует несостоятельность большевизма, либерализма и модели "социального государства".

Представляем вниманию читателей классическую статью Отто Гросса, в которой анархист-психоаналитик ещё за годы до Вильгельма Райха, Герберта Maркузе, Эриха Фромма или Рональда Лэйнга описывает революционный потенциал психоанализа. В статье "О преодолении кризиса культуры" Гросс писал о конфликте "между своим и чужим, между врожденным и внушенным, между благоприобретенным и навязанным", о трагическом содержании этого конфликта "индивидуальности с вторгшимся в ее внутренний мир авторитетом" и о том, что психология бессознательного "призвана стать ферментом бунта внутри самой психики, освободить индивидуальность из плена собственного бессознательного. Она призвана сделать людей внутренне способными к восприятию свободы и тем самым призвана стать предтечей революции".

Бунтари Красного Мая 68-го называли Сартра и Камю среди своих любимых авторов. "Камю, как никто другой, работал, чтобы развенчать нотаблей политики и их аппарат, и поэтому он стал так важен для молодежи, которая отвергла вербовку, дисциплину, и в конечном счете то, что он назвал цезаристским социализмом. Он умрет, не узнав майского бунта, который он приветствовал бы с энтузиазмом и судил бы сурово" [1], - писал в 1977 г. старый французский анархист Морис Жуайо. Сартр также полностью поддержал бунтарей 1968 г.

Удовлетворение в современном, так называемом потребительском обществе представляется тем более опосредованным и репрессивным, если противопоставить его реальной возможности освобождения здесь и сейчас. Оно предстает репрессивным по контрасту с тем, что Эрнст Блох называл некогда конкретной утопией. Идея конкретной утопии у Блоха основана на представлении об обществе, в котором людям больше не нужно жить в условиях отчуждения их жизни, служащего средством поддержания этой жизни. Конкретная утопия: "утопия" – поскольку такого общества до сих пор еще нигде не существовало, "конкретная" –  поскольку подобное общество представляет собой реальную историческую возможность.

О том, как врезаются в мозги традиции, нормы и истины

Дискурсы, категории, стандарты: Господство в голове

Всемогущий рынок и  институционализированное господство (прежде всего, государство и легитимированные им институты) непосредственно видимы и ощутимы. Но это еще далеко не все виды господства, которым подвергаются люди. Однако другие формы господства труднее распознаваемы, поскольку они носят более скрытый характер. Они рядятся в одежды собственного мнения или вовсе неощутимы. Одним из таких замаскированных видов господства является управление мышлением, оценками и собственной идентичностью с помощью дискурсов, истолкований и ожиданий.

«Чтобы заставить рабочих подчиниться капиталистической логике, нужно было лишить их не только собственности на средства производства, но также всякого контроля над функционированием данных средств производства, лишить их возможности самим контролировать и обеспечивать работу машин и механизмов, без иерархического аппарата инженеров, техников, специалистов по трудовым отношениям – то есть, всех тех людей, без которых технически завод мог бы и обойтись, но политическая функция которых сводится к увековечиванию зависимости, подчинения, отчуждения рабочих от средств и процесса производства» (с.95)

Volo ut sis. Я хочу, чтобы ты был. Эта формула любви, принадлежащая Блаженному Августину, всегда оставалась для Ханны Арендт и формулой политического. Политического как пространства свободы, которое только и может быть сформировано через «взаимность», «симпатию», «дружбу», «совместное-с-другими-пребывание-в-мире».

Нынешний кризис не в последнюю очередь связан с пониманием истории, исходящим из гипотезы о целенаправленном развитии человеческого общества. При критическом пересмотре этих воззрений человек раньше или позже натыкается на тезисы Беньямина. В этом сочинении Беньямин отвергает фаталистические представления об истории. При чтении тезисов Беньямина, а в еще большей мере - заметок и набросков к ним бросается в глаза (наряду со ссылками на иудейскую мифологию) близость к анархистскому взгляду на историю. Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы подробнее исследовать эту взаимосвязь и актуальность исторической философии Беньямина в наши дни.

Сегодня любая форма конкретного мира, человеческой жизни, любое преобразование технического и  природного окружения представляет собой возможность, и положение этой возможности является историческим. Сегодня мы способны превратить мир в ад, и мы уже на пути к этому. Мы так же способны превратить его и в противоположность ада. 

Я полагаю, мы все согласимся, что определение содержания нынешнего периода истории и особенно развития позднего капитализма в изначальных и даже в развитых понятиях марксовой теории натолкнется на известные трудности. Точнее, их можно определить таким образом, но это приведет нас к новым затруднениям. Если одна и та же теория может выразить развитие как «А», так и «Не-А», как процветание, так и кризис, как революцию, так и ее отсутствие, как радикализацию рабочего класса, так и его интеграцию в существующую систему, то это может говорить о действенности теории, но говорит и об ее безразличии. Действительно, с этой точки зрения, марксову теорию упрекали в том, что она содержит некий встроенный механизм, который делает ее непроницаемой для любого возражения со стороны реальности.