Время безостановочно движется. Текут годы сплошной чередой. Прошлое отходит в глубокую даль. Безжалостное, слепое время стирает различия прожитых дней, делая их однородной массой. Но в жизни народов и в жизни отдельных людей имеются дни, над которыми время не властно. Такие дни, как дни октябрьской революции, не могут быть стёрты временем, не могут быть шаблонизированы им. Только со смертью той огромной массы русского народа, которая пережила эти дни, воспоминание о них потускнеет, потеряет яркость, живость, красочность и то особое волнующее чувство, которое охватывает каждого, когда события этих дней встают в памяти. Восемь лет минуло с тех пор, а воспоминания так живы, так ярки, что даже не верится, что время так далеко отодвинуло от нас эти дни, дни перелома в жизни огромнейшей страны.

Период 1900–1930-х гг. стал временем расцвета российской анархистской мысли. Вместе с тем, это было время серьёзных изменений в мировой истории, связанных с процессами становления индустриально-капиталистического общества. На рубеже XIX и XX вв. происходит очередной переворот в производственной сфере, обусловленный широким внедрением новых технологий.

События, развернувшиеся 70 лет назад в Испании, привлекают к себе внимание многих исследователей. Различным аспектам испанской Гражданской войны посвящены многочисленные исследовательские работы. Между тем, взгляд анархистской эмиграции России на эти события до сих по не стал предметом отдельного исследования. Однако её представители довольно внимательно отнеслись к происходящему на Иберийском полуострове, тем более что речь шла не только о возможной победе фашизма в одной из стран Европы, но и о судьбах их товарищей. Ведь анархистское движение в Испании можно считать самым успешным и многочисленным на тот момент. Сотни тысяч трудящихся входили в состав Национальной Конфедерации Труда - наиболее массового на тот момент анархо-синдикалистского профсоюзного объединения в мире, являвшегося испанской секцией Международной Ассоциации Трудящихся. В связи с этим к Испании было приковано внимание анархистов всего мира, ожидавших, что развернувшийся в процессе гражданской войны либертарный социальный эксперимент охватит всю страну, вселит в миллионы трудящихся веру в победу над фашизмом и послужит для всего мира моделью пролетарской революции, свободной от бюрократического и партийного господства.

К 100-летней годовщине со дня начала Великой российской революции 1917-1921 гг. публикуем отрывок из книги историка В.В. Дамье "Стальной век. Социальная история советского общества"

В последние годы становится все более модным говорить о проблеме «исторической памяти». При этом речь, как правило, идет не о феномене социальной памяти, формирующейся и развивающейся веками, и связанной с передачей «преданий» о тех или иных событий прошлого из поколения в поколение, но о более понятных для общественности событиях, связанных с историей двадцатого столетия.

В рамках данной работы мы рассмотрим оригинальный исторический источник – автобиографию, написанную бывшим узником Гулага. Тоталитарное государство стремится монополизировать право на формирование картины прошлого. Ответной стратегией сопротивления со стороны тех, кто подвергся репрессиям, стала попытка написать историю своей жизни. Воспоминания тех, кто пытался в 1920-е – 1930-е вести борьбу против тоталитарного режима, раскрывают их версию событий.

Революция 1917 г. в России произвела колоссальное впечатление на анархистские и синдикалистские движения и организации по всему миру. Активист Аргентинской региональной рабочей федерации (ФОРА), крупнейшего профобъединения, которое стояло на анархистских позициях, В. Аладино позднее вспоминал: "... победивший в России большевизм смог до такой степени повлиять на рабочую и революционную среду всех стран, что в результате стало материально невозможно делать что-либо независимо от русского феномена. Чтобы понять это, нам достаточно напомнить о том, что организации, до тех пор остававшиеся верными принципам, которые Бакунин отстаивал в споре с Марксом, и другие, принявшие синдикалистскую концепцию Пуже и Пеллутье и подписавшиеся под Амьенской хартией, настолько пострадали от влияния, исходившего из Москвы и пронизавшего все умы, что сочли для себя приемлемым вступить в Коммунистический Интернационал. Так произошло с Национальной конфедерацией труда Испании, Итальянским синдикальным союзом и фракцией меньшинства во французском синдикализме...". Чувства солидарности с революцией в России (которая отождествлялась с большевизмом) и "симпатии, которые вызывали такие идеи"совета", "диктатуры пролетариата", "коммунистического государства" и т.д., облегчили большевикам их намерения..." (1).

Как показывают данные обзоров Информационного отдела ОГПУ и публикации документов и работы исследователей, в 1923–1925 гг. анархистское движение в Москве, Ленинграде, Ярославле, Харькове и других городах СССР переживало подъем, остановленный массовыми арестами 1924–1926 гг.(1) Период 1926–1934 гг. стал временем постепенного спада и гибели движения в результате репрессий. Решающую роль сыграли аресты 1929–1931 гг., положившие конец анархистскому движению в Москве.

Венгрия 1956: Рабочие Советы организуют сопротивление

Революционные группы в Будапеште в 1956 году

Польская либертарная традиция восходит к идеям о дохристианской, безгосударственной общине – «гмине». Этнограф Зориан Доленген-Ходаковски (1784¬–1825) описывал древнее устройство славян как самоуправление общин. В обоснование «гминовладства» внесли вклад также историк Йоахим Лелевель (1768–1861), лидер левого крыла восстания 1830 г., и «аграрные социалисты», например, Й.К.Подолецки (1800–1855), который представлял социализм в виде федерации ассоциаций производителей, и Эдвард Дембовский (1822–1846) (1), который возглавлял в начале 1840-х гг. подпольную варшавско-люблинскую организацию «Демократическое общество» (2).

6 октября 1936 г. делегаты от либертарных сельских общин-коллективов Арагона и анархистских колонн ополчений-милиций приняли решение о создании органа координации и администрации целого региона -- впервые в истории. Публикуем перевод отрывка из книги испанского историка Абеля Паса, посвященного этому событию.

В эпоху Второй российской революции (1917 - 1921 гг.) синдикалисты, как организаторы, принимали активное участие в профсоюзном движении. Ее ярким примером является деятельность активистов Московского Союза Революционно-Синдикальной Пропаганды (МСРСП), в 1918 г. завоевавших преобладающее влияние в «Союзе рабочих парфюмерного, мыловаренного, химико-фармацевтического, фруктово-медоваренного и других сходных производств» (1). История МСРСП начинается весной 1917 г., когда московские синдикалисты (А.А. Боровой, Н.И. Проферансов и др.) вели пропаганду среди интеллигенции. Они пытались создать «Федерацию Союзов Работников Умственного Труда» - синдикалистский профсоюзный центр, призванный объединить работников интеллектуальных профессий стоявших на позициях классовой борьбы. Однако этот проект не получил развития, столкнувшись с сильной политизацией интеллигенции.

Активисты российской секции Международной ассоциации трудящихся приняли участие в проходивших 9 и 10 июля 2016 г. на родине Михаила Бакунина, в селе Прямухино, ежегодных Прямухинских чтениях. Для российских анархо-синдикалистов это мероприятие традиционно представляет не только научный интерес, позволяя лучше знать историю анархизма, но и имеет большое агитационно-просветительское значение. В этом году главной темой чтений было 80-летие Испанской революции 1936 г.

Хотя со времени начала Испанской революции прошло уже 80 лет, и за это время, казалось бы, страсти должны были в значительной мере утихнуть, уступив место более спокойному и взвешенному анализу тех давних событий, временами не покидает ощущение, будто война в Испании происходила только вчера. По крайней мере, если судить по тем спорам, которые ведутся вокруг этой темы в научных и околонаучных кругах в самой Испании или, скажем, в России. Конечно же, это нельзя считать случайным. Испанская революция была, в социальном отношении, одной из самых глубоких в ХХ столетии, пусть даже и потерпела сокрушительное поражение. Однако слишком многие общественно-политические течения и сторонники самых различных взглядов до сих пор, в той или иной степени, воспринимают историю гражданской войны в Испании как подтверждение собственных социальных воззрений и концепций.

Исаака Пуэнте обычно упоминается почти во всех историях, связанных с анархизмом и гражданской войной. Он считается одним из самых влиятельных анархистских авторов в годы Второй республики из-за его хорошо известной брошюры "Либертарный коммунизм", которая вдохновила соответствующую резолюцию Сарагосского конгресса НКТ в мае 1936 года. Иногда упоминается о том, что Пуэнте был из Витории, что он был врачом и членом революционного комитета НКТ в Сарагосе во время восстания в декабре 1933 года, а также о его расстреле в первые дни военного мятежа (1).

История большинства органов периодической печати анархистского движения России вплоть до нашего времени не получила освещения в работах историков. Это касается и политической позиции газет и журналов, являвшихся трибуной отдельных течений российского анархизма. К ним относится и газета "Листки «Хлеб и Воля»", орган анархистов-коммунистов-"хлебовольцев". Для исследователей это издание представляет интерес также с той точки зрения, что его редактором, а также автором многих публикаций, являлся Петр Алексеевич Кропоткин. Таким образом, газета последовательно выражала взгляд Петра Алексеевича на события Первой Российской революции. Отдельные исследования, посвященные "Листкам «Хлеб и Воля»", отсутствуют. Кратко историю издания этой газеты впервые представила Н.М. Пирумова в своей книге о П.А. Кропоткине (1). "Листкам «Хлеб и Воля»" посвящена также небольшая энциклопедическая статья В.В. Кривенького (2). Отдельные аспекты истории этого издания, авторство ряда статей, раскрыты в документальной публикации М. Конфино, включающей письма П.А. Кропоткина к М.И. Гольдсмит (3). Ничего к известному ранее о газете "Листки «Хлеб и Воля»" не прибавила незавершенная, хотя и изданная посмертно, работа А.Г. Менделеева, посвященная периодическим изданиям российских анархистов (4).

Франсиско Марото дель Охо. Это имя сегодня не столь известно даже в Гранаде, месте его рождения, но в свое время он был одним из самых знаменитых анархистов – и не только на местном уровне или в Андалусии, но и во всей Испании. Его имя встречалось в газетах Гранады практически ежедневно; он представлял профсоюзы плотников Гранады и Аликанте (где также некоторое время работал) на конгрессах CNT; во время гражданской войны он возглавил колонну, носившую его имя. Его арест сталинистами во время гражданской войны стал, как отмечалось в докладе Национального комитета CNT одним из основных причин столкновений в Барселоне в мае 1937 года.

Территория Палестины до 1917 г. находилась во владении Османской империи, и развитие общественной мысли и социальных движений сдерживалось политикой султанского режима. Неограниченное влияние традиционалистских религиозных кругов, отсутствие местных светских культурно-просветительских центров и сколь-нибудь существенного значительного числа европейских рабочих делали санджаки Иерусалима, Наблуса и Акки неблагоприятным местом для агитации анархистов, периодически посещавших эти районы.

История деятельности анархистов в Советской России 1922 — 1953 годов вплоть до настоящего времени не стала объектом комплексного исследования. Между тем, анархисты в СССР этого периода имели уникальный для своего времени опыт политической борьбы в условиях становления левого тоталитарного режима, систематических репрессий, направленных на уничтожение любой оппозиции.