«Война – это мир»

Джордж Оруэлл

«Это война против нас –

Мир эксплуатации»

Чичо Санчес Ферлосио

Вторжение российских войск в Украину стало шоком для всех, кто не болен болезнью патриотизма, по меньшей мере, в её последней, фатальной стадии. Но те, кто не страдают идеологической амнезией, хорошо помнят, что войны на так называемом постсоветском пространстве не прекращаются вот уже более 30 лет. Они начались с ползучим, а затем и юридически скрепленным разделом Союза между соперничающими группировками и кланами правящей олигархии, и с тех пор не было практически ни одного года, чтобы в том или ином конце этого огромного угла мира не полыхал вооруженный конфликт и не лились потоки крови.

У ці місяці, коли трагедія війни дедалі більше привертає міжнародну увагу через кризу в Україні, тема анархістського антимілітаризму є актуальною як ніколи. Ми бачимо, як у зв'язку з російським вторгненням в Україну деякі особи та групи, які оголошують себе антиавторитарними, лібертарними чи анархістськими, обрушилися із жорстокою критикою на наш традиційний антимілітаризм. Ми уважно розглядали ці позиції в останні кілька місяців, і сьогодні ми вважаємо, що нам необхідно прояснити нашу позицію.

В эти месяцы, когда трагедия войны все больше привлекает международное внимание из-за кризиса в Украине, тема анархистского антимилитаризма актуальна как никогда. Мы видим, как перед лицом российского вторжения в Украину некоторые лица и группы, объявляющие себя антиавторитарными, либертарными или анархистскими, обрушились с жестокой критикой нашего традиционного антимилитаризма. Мы подвергли внимательному рассмотрению эти позиции в последние несколько месяцев, и сегодня мы считаем, что нам необходимо прояснить нашу позицию. 

Ответ на этот вопрос очень прост: так как война является одним из самых антисоциальных, антианархических действий людей, то анархисты должны предупреждать войну, препятствовать ее возникновению и бороться с ней. Они не могут принять участия в ней, как анархисты, ни под каким условием. Если личные чувства и обстоятельства побуждают или принуждают их принять участие в войне, то в последнем случае, уступая принудительной силе, они все же могут, путем молчаливой обструкции и других таких же видов сопротивления, действовать в качестве противников войны, какими они остаются в душе. В первом случае, однако, если анархистами овладевает какое–нибудь националистическое или патриотическое чувство, или же если какие–нибудь интересы заставляют их желать того или другого исхода войны, то в таком случае их прямой обязанностью является тотчас же безмолвно покинуть ряды анархистов и не подавать дальнейших признаков жизни среди товарищей.

В январе 1932 г. на территории Испании был впервые провозглашен либертарный коммунизм. Это сделали восставшие рабочие в шахтерском районе Верхнего Льобрегата. Об этих событиях рассказывается в книге историка Вадима Дамье "Анархо-синдикализм и революционное движение в Испании, 1919-1939":

Текст норвежского писателя-анархиста Йенса Бьернебу был написан в далеком 1949 г. Он посвящен чудовищным медицинским опытам над людьми в нацистских лагерях и их месту в общей системе нацистского государства. Но автор этим не ограничивается: он убедительно показывает, что нацизм с его человеконенавистсническими идеями и практиками был отнюдь не "отступлением" от общего курса индустриально-капиталистической цивилизации, не "впадением в варварство", а закономерным развитием свойственных ей имморалистского позитивизма и сциентизма.

Интервью, данное историком и активистом журналу "Эгалите" о леворадикальном движении в России, его трудностях и перспективах, о проблеме союзов и трудных, но столь необходимых альтернативах.

В субботу (18 июля) в Париже скончался Лусио Уртубиа, человек, умевший наслаждаться жизнью,  анархист и социальный революционер. Он родился в 1931 г. в Наварре и ясно представлял себе, как можно даже при самых неблагоприятных обстоятельствах вести эмоционально и культурно наполненную жизнь в духе социальной справедливости: в сопротивлении против капитализма и фашизма. И он воодушевлял других делать то же, что он сам.

Памяти фолк-певца, анархиста и профсоюзного активиста Юты Филлипса (15 мая 1935 - 23 мая 2008

В лице Юты Филлипса в конце мая 2008 г. скончался певец и автор песен, который на протяжении нескольких десятилетий занимал свое особое место в ландшафте американской контр-культуры и на протяжении 1970-х - 1980-х гг. был чем-то вроде посла Индустриальных рабочих мира - как раз тогда, когда этот профсоюз из-за отсутствия смены почти исчез.

Сравнительно часто у некоторых авторов или участников либертарного движения можно обнаружить отождествление анархии с демократией. С этой точки зрения, анархия, как сценарий, возникающий в результате социальной революции, кладущей конец государству и частной собственности, представляет собой порядок, при котором правительственные функции, выполнявшиеся до этого специализированным персоналом государственных органов, берутся на себя всем обществом, так что решения принимаются непосредственно его членами. Эти члены обыкновенно собираются на собрания-ассамблеи или публичные форумы.

Будущий композитор, анархист и эсперантист Жан Отстон (Jean Hautstont) родился в Брюсселе 13 декабря 1867 г. в музыкальной семье. Музыкантами были его дед Жан-Шарль и отец Ипполит, матерью Жана стала кружевница Элизабет Байи (Bailly). Их дети также избрали профессии, связанные с музыкой: Жан стал контрабасистом и композитором, получив образование в Королевской консерватории в Брюсселе, его брат Шарль – скрипичных дел мастером, сестра Барб – пианисткой. Жан и Шарль активно участвовали в анархистском движении в Бельгии, поддерживая тесные связи со знаменитым французским анархистом-географом Элизе Реклю, ставшим профессором Брюссельского университета. В 1892 г. они вступили в Брюсселе в группу "Секция искусства молодых", которая объединяла молодых представителей искусства. Они стремились "пробудить в массах эстетическое чувство, которое, развившись, не может не привести трудящихся к идеалу – анархии". В группу входили не только бельгийцы, но и иностранцы.

Публикуем в дискуссионном порядке статью известного шотландского анархиста Стюарта Кристи. Не со всеми формулировками в ней мы могли бы согласиться (некоторые возражения мы оговорили в примечаниях), тем не менее, полагаем, что этот материал может представлять интерес для тех, кто стремится в самом общем виде объяснить людям, незнакомым с анархистской теорией, что же такое анархия и анархизм.

У экономической теории Маркса есть ряд примечательных особенностей. Он начал с вопроса о том, как труд применялся и был организован для производства и распределения благ и услуг. Для того, чтобы потреблять предметы, люди должны работать для их производства и распределения, а для того, чтобы делать это, они должны организовать свой труд. Этот акцент на процессе труда позволяет увидеть, как эксплуатируются современные рабочие, также как и крепостные и рабы до них. Одни работают, а другие живут за счет этого труда (даже если они тратят некоторые усилия на организацию тех, кто работает, и на действия, направленные на то, чтобы те не восстали). Другие теории маскируют эту реальность.

Публичное участие в планировании и градостроительстве является достаточно важной темой, чтобы посвятить ей отдельную главу, обозревающую этот аспект от зарождения идеи в анархистской философии XIX века, ее развитие многообразными группами авангардными пионерами планировщиков, включая Патрика Геддеса и Эбенизера Говарда в начале XX века и ее влияние на широкий спектр планировочной и проектировочной деятельности, кульминацией которого стала практика “charrette”, подробно расписанная в этом издании.

Анархизм и перформанс связаны давними и прочными узами – исторически или, как сказал бы Фуко, по генеалогии. Трудно сказать, кто из них возник первым, но в ХХ веке можно насчитать немало эпизодов, когда оба сосуществовали в пространстве и времени, образуя один хронотоп. Этот хронотоп, в котором политические практики тесно увязаны с художественными, иногда называют "авангардом", иногда – "контркультурой". Примеры хорошо известны: дада и Флюксус, the Beat generation, отчасти – французские сюрреалисты и вдохновленный ими Ситуационистский Интернационал, американские Yippies и британский анархо-панк. Мы же вернемся в самое начало ХХ века, к тому, что, возможно, можно считать Ур-эпизодом или родиной того, что впоследствие получило название "перформанс-арт".

80 лет назад, 1 апреля 1939 г. одержавшая победу коалиция, которая состояла из реакционной военщины, традиционалистов-клерикалов и фашистов, объявила о том, что гражданская война в Испании закончена. Начались долгие десятилетия свирепого террора, покончившего с освободительными надеждами трудового люда Иберийского полуострова. Как умирала Республика? Об этом - в главе из книги историка Вадима Дамье.

Ми, анархісти, що діють на території колишнього "Радянського Союзу" обурені наміром передати прах революціонера-анархіста Нестора Махно, похованого на паризькому кладовищі Пер-Лашез, нинішній владі України. Повернення праху Махно в його рідне Гуляй-поле можна було б вітати, якби ця дія не служило частиною брудної політичної гри реакційних сил.

Анархистская федерация Мексики (секция Интернационала анархистских федераций) протестует против намерений украинского правительства перенести прах анархиста Нестора Махно на его родину, в Гуляйполе, Украина. Разумеется, мы не видели бы ничего плохого в том, чтобы прах был захоронен в месте, не имеющем политического значения, куда украинский народ мог бы приезжать, чтобы вспомнить Махно – того самого Махно, что сражался за его свободу. Но мы поднимаем голос против потому что эти намерения усилят мощь украинского национализма, и потому что это собираются сделать ради политических и денежных интересов: как можно прочитать на одном из украинских Интернет-порталов (1), питают надежду на то, что останки анархиста Махно станут привлекать туристов.

Возьмите однажды в руки глобус и положите на него лист бумаги. Теперь Вы знаете, как толст слой воздуха, которым люди могут дышать. Теперь посмотрите, на каких частях земной поверхности возможна человеческая жизнь. Если Вы окрасите черным все моря, пустыни, полярные регионы, карстовые степи, девственные леса и высокогорные ландшафты, останутся только смехотворно малые прилегающие области в зеленом и коричневом цветах.